Чем больше Владимир старел, тем больше хлопот доставляли ему многочисленные сыновья. В последующих событиях главную роль играли:
1) Святополк, чья мать досталась Владимиру беременной после убийства Ярополка;
2) Ярослав – один из трех сыновей от взятой силком Рогнеды;
3) Борис, любимый сын от болгарыни, и его единоутробный брат Глеб;
4) Мстислав – сын «чехини другой», сидевший в Тьмутаракани.
Святополка, женатого на дочери могущественного польского князя Болеслава Храброго, Владимир заподозрил в кознях и заточил в темницу. Болеслав попытался помочь дочери и зятю, но рассорился с союзниками-печенегами и отступил. Ярослав, сидевший в Новгороде, воспользовался трудным положением отца, прекратив отправку дани в Киев. Отправив Бориса отбивать набег печенегов, Владимир начал готовиться к походу на Новгород, где происходили стычки между местным населением и нанятыми Ярославом варягами. Однако 15 июля 1015 года, накануне выступления на север, Владимир скончался.
Последующие события в ПВЛ изложены следующим образом. «Святополк, – пишет летописец, – сел в Киеве по смерти отца своего, и созвал киевлян, и стал давать им дары. Они же брали, но сердце их не лежало к нему, потому что братья их были с Борисом». Борис, вернувшись из похода, не пожелал воевать с братом, поэтому его воины, не ожидая для себя ничего хорошего, разошлись по домам. В ночь на 24 июля 1015 года посланные Святополком бояре подобрались к шатру Бориса и проткнули копьями князя и его слугу. Раненого Бориса уложили на телегу. Святополку сообщили, что брат еще дышит, и он послал двух варягов, один из которых вонзил меч в сердце Бориса.
5 сентября был убит и Глеб, сидевший в Муроме. Многие сыновья Владимира бежали тогда в Византию и в Скандинавию, и больше о них нет известий. Святополка за убийство братьев летописец заклеймил прозвищем «Окаянный».
Другая версия событий основана на т. н. Эймундовой саге, записанной со слов норвежских дружинников.
Конунг Эймунд, не ужившись с норвежским королем Олавом Толстым 13, ушел со своими людьми в Новгород и нанялся к конунгу Ярицлейву, враждовавшему с братом Бурицлавом. Осторожный Ярицлейв воевать не хотел, но варяги уговорили его не уступать. Однако как только у него появлялась надежда, что Бурицлав погиб, он переставал платить наемникам. Наконец, обозленный постоянными наскоками брата, Ярицлейв сказал варягам: «Я не стану ни побуждать людей к бою с Бурицлавом конунгом, ни винить, если он будет убит». Варяги правильно поняли своего работодателя. Отыскав в лесу стоянку Бурицлава, они ночью напали на его шатер, убили его, отрезали голову и скрылись. Ярицлейв, увидев голову брата, покраснел и приказал позаботиться о погребении. А поскольку он продолжал задерживать жалованье, Эймунд и его люди ушли к другому брату, Вартилаву.
Большинство русских исследователей считают, что в саге описана борьба Ярослава со Святополком, и что норманны перепутали имя враждебного им князя. В скандинавских источниках славянские имена и названия в самом деле часто искажаются; однако Святополк погиб при совершенно иных обстоятельствах. Некоторые видят в Бурицлаве польского короля Болеслава Храброго; но сюжет саги основан именно на том, что Ярицлейв и Бурицлав – братья. В то же время ряд исследователей, начиная с О. Сенковского, считают, что речь в саге идет об убийстве Бориса Ярославом. Приводятся свидетельства того, что после победы Ярослава Бориса схоронили без всяких почестей, а почитать в качестве святого стали много позже, в отличие от Глеба, почитание которого началось сразу после его убийства (впрочем, даты канонизации братьев остаются под вопросом).
После гибели Бориса Ярослав помирился с новгородцами, собрал большое войско и двинулся на Святополка. Три месяца армии стояли друг против друга на разных берегах Днепра, переругиваясь через реку: киевляне дразнили новгородцев хромотой Ярослава (он был хром от рождения) и обещали заставить плотничать на себя (новгородцы славились как умелые плотники). Была поздняя осень, начались заморозки. По словам летописца, «Святополк стоял меж двумя озерами, и всю ночь пил с дружиною своею». На рассвете Ярослав с войском переправился через Днепр; не проспавшиеся после пьянки дружинники Святополка были прижаты к озеру и отступили на лед, который стал трещать и ломаться. Печенеги, союзники киевлян, располагались по другую сторону озера и не могли быстро прийти на помощь. Побежденный Святополк бежал в Польшу к своему тестю Болеславу, а Ярослав разбил печенегов и занял Киев.
Летом 1018 года Святополк вернулся на Русь вместе с Болеславом. Ярослав встретил их на берегу Буга с войском из киевлян, новгородцев и варягов. Воевода Блуд принялся поносить Болеслава, грозя проткнуть его толстое брюхо; «ибо был Болеслав велик и тяжек, так что и на коне не мог сидеть, зато был умен» – уважительно отмечает русский летописец. Разъяренный польский князь первым въехал в реку (видимо, подходящий конь у него все-таки имелся), за ним двинулось его войско. В начавшейся битве тесть с зятем одержали полную победу, и 14 августа киевский архиепископ торжественно встречал их в монастыре Св. Софии. Ярослав еле спасся и ускакал в Новгород. Оттуда он собирался бежать в Скандинавию, но новгородцы во главе с посадником Константином, сыном Добрыни, принудили его готовиться к войне. По примеру брата Ярослав решил укрепить позиции женитьбой.
Незадолго до описанных событий Ингигерд, дочь шведского короля Олава Шетконунга, готовилась выйти по взаимной симпатии за норвежского конунга Олава Толстого, однако тезки разругались из-за спорной территории, и брак расстроился. В конце 1018 года в Швецию прибыли сваты от Ярослава, и Ингигерд дала согласие на брак с хромым русским конунгом. Тем временем ее сестра Астрид, сговорившись тайком с Олавом Толстым, бежала к нему и сделалась его женой. Ингигерд же весной 1019 года приехала в Новгород, приняла православие и стала именоваться Ириной, однако продолжала сноситься с бывшим женихом. «И посылали они друг другу, конунг Олав и Ингигерд, многие свои драгоценности и верных людей», – говорится в саге.
Болеслав, захвативший Киев, по словам хрониста Мартина Галла, «в течение десяти месяцев владел богатейшим городом и могущественным королевством русов и непрерывно пересылал оттуда деньги в Польшу. На одиннадцатый месяц, так как он владел очень большим королевством, а сына своего Мешко еще не считал пригодным для управления им, он поставил в Киеве на свое место одного русского, породнившегося с ним (т. е. Святополка), а сам с оставшимися сокровищами стал собираться в Польшу». Согласно же ПВЛ, Болеславу пришлось бежать, так как жители Киевщины, обозленные насилиями поляков, начали их отлавливать и бить, причем Святополк принял сторону своих подданных. Покидая Русскую землю, Болеслав прихватил киевскую казну, множество пленных и единоутробную сестру Ярослава Предславу, которую сделал своей наложницей.
Святополка, лишившегося поддержки тестя, Ярослав выгнал из Киева; тот бежал на запад, заболел и умер где-то между Польшей и Чехией. Однако закрепиться в Киеве Ярославу помешал другой брат, Мстислав, контролировавший земли по левому берегу Днепра. Сильный, храбрый и щедрый, он был полной противоположностью хромому, скуповатому и осторожному Ярославу; но киевляне его принять не пожелали, и вскоре братья заключили мир. Мстислав признал Ярослава старшим в роде, а тот, видимо, пообещал не мозолить ему глаза в Киеве и удалился в Новгород. Сюда в 1029 году к нему явился Олав Толстый, изгнанный из Норвегии могущественным королем Дании и Англии Кнутом Великим. Ярослав выделил свояку и его жене Астрид земли в кормление. Между тем супружеские узы не мешали Олаву и Ингигерд проводить время вместе. Он читал ей стихи, и в саге есть загадочная фраза – «они любили друг друга тайной любовью»; правда, неясно, относится она к Ингигерд и Олаву или Ингигерд и её кузену Рёгнвальду, которого Ярослав сделал своим наместником в Ладоге. В любом случае положение Ярослава выглядит незавидным. На его счастье, в декабре того же года Олав в связи с изменившимися обстоятельствами вернулся на родину, оставив на воспитание Ярославу сына Магнуса, и следующим летом погиб в сражении. Брат Олава Харальд Суровый с остатками разбитого войска прибыл на Русь; Ярослав поставил его «предводителем над людьми, которые охраняли страну», и женил на своей дочери Елизавете. Позже, в 1045 г., Харальд стал королем Норвегии.
В 1036 году умер Мстислав. Мудрый Ярослав присоединил его земли и спокойно уселся в Киеве, посадив в Новгороде сына Владимира. Сразу после этого он предпринял важнейший шаг по укреплению самостоятельности русской церкви – учредил в Киеве митрополию, которую возглавил присланный из Византии грек Феопомпт. В 1037 года была построена каменная стена, на месте победы над печенегами заложен новый, каменный храм Св. Софии, а под Киевом устроен Печерский монастырь.
Спустя несколько лет Ярослав, воспользовавшись убийством в Константинополе русского купца, попытался по примеру деда и прадеда атаковать ослабленную мятежом Византию. Но русский флот, насчитывавший около 400 ладей, был сожжен «греческим огнем» 14. Следствием этого конфликта стал отъезд митрополита Феопомпта в Византию. Тогда же Ярослав выдал свою сестру Доброгневу за польского князя Казимира, внука Болеслава Храброго, и в качестве союзника зятя совершил два похода против непокорных мазовшан.
В 1050 году скончалась Ингигерд. Вскоре Ярослав, не спросив константинопольского патриарха, назначил митрополитом священника Илариона, автора «Слова о законе и благодати». А 9 мая 1051 года во Франции в Реймсском соборе дочь Ярослава Анна была обвенчана с вдовым французским королем Генрихом; жениху было 39 лет, невесте – 27. На следующий год Анна родила сына Филиппа, спустя девять лет занявшего престол Франции.
Вообще брачных партнеров своим детям Ярослав предпочитал искать на Западе. Его сын Изяслав был женат на польской княжне, другой сын, Святослав – на немецкой графине, дочь Анастасия вышла за венгерского короля Андраша. Однако все эти браки, выгодные и почетные для Ярослава, никоим образом не сказывались на жизни Руси.
Очередным актом брачной дипломатии завершился и конфликт с Византией: греческая принцесса Мария стала супругой Всеволода Ярославича. Сын, родившийся у них в 1053 году, получил три имени: русское Владимир, христианское Василий и Мономах в честь деда по матери. Митрополичью кафедру, которую Иларион тихо покинул в 1054 году, вновь занял грек.
Ярослав скончался 19 февраля 1054 года, а спустя пять месяцев, 16 июля, в Константинополе римский кардинал Гумберт де Сильва Кандида возложил на алтарь храма Св. Софии буллу, в которой папа исключал из своего общения патриарха Михаила Керулария. Многовековое расхождение христианских церквей Востока и Запада завершилось формальным разрывом. И хотя предметами предшествующей яростной полемики являлись главным образом богословские и богослужебные вопросы (исходит ли Святой Дух только от Бога Отца или также от Сына, допустимо ли крестить рожениц во время агонии, следует ли допускать к причастию бритых мужчин, и т. п.), разрыв зафиксировал несовместимость церквей Византии и Запада, а главное – образов жизни, которые они воплощали и освящали.
В схизме 1054 года иногда видят чуть ли не основную причину обособления Руси от европейского Запада. Это сильное преувеличение. То, что Руси не коснулись начавшиеся вскоре на Западе церковные реформы, включая запрет священникам вступать в брак, еще можно как-то связать с церковным расколом. Однако несравненно важнее другое.
Запад в это время завершает растянувшийся на тысячелетие процесс освоения античной культуры и выходит на новый уровень развития. Гвиберт Ножанский, родившийся за несколько месяцев до смерти Ярослава, пишет в автобиографии: «Незадолго до моего детства, да, пожалуй, и тогда еще школьных учителей было так мало, что в маленьких городках найти их было почти невозможно, а в больших городах – разве что с великим трудом; да если и случалось встретить такого, то знания его были столь убоги, что их не сравнить было даже с ученостью нынешних бродячих клириков». Именно со второй половины XI века изменения в Западной Европе приобретают взрывной характер: возрождается римское право в Италии, возникает поэзия трубадуров и вагантов, школяры кочуют из одного училища в другое; а в XII веке появляются университеты.
И все это не имело ровно никакого отношения к Руси, так же как, например, покаяние, принесенное императором Генрихом IV папе в Каноссе в 1077 году, или начало крестовых походов в 1095/96 году. С тем же успехом эти события могли происходить на Марсе. Гипотетическое сохранение формального единства церквей Константинополя и Рима ни на миллиметр не приблизило бы Русь к Западу.
Заслугой Ярослава стало дальнейшее укрепление христианства, в частности учреждение монастырей – рассадников веры и просвещения. «И любил Ярослав церковные уставы, – отмечает летописец, – попов любил немало, особенно же черноризцев, и книги любил, читая их часто и ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали (т. е. переписали) они книг множество, ими же поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным». А вот правовое мышление европейцев осталось совершенно чуждым русскому сознанию: отнять здесь по-прежнему было намного проще, чем заработать или купить.
Ярослав, не зря нареченный Мудрым, был последним из киевских владык, сумевшим прочно соединить в своих руках почти все земли между Балтийским и Черным морями. После его смерти держава начинает дробиться между умножающимися потомками Рюрика; в 1097 году они, съехавшись в Любече, окончательно поделили ее на уделы. На южных рубежах Руси появляется рыжеволосый народ – кипчаки (половцы), оттеснившие печенегов на византийскую территорию. В 1055 году половецкий хан Блуш заключил мир с русскими князьями, однако уже через два года набравшие силу кочевые племена нарушили мир, и началась, как пишет летописец, «от половец рать беспрестани».
«Прежде всего надо сказать, как славно и великолепно [Болеслав] отомстил за свою обиду русскому королю, который отказался ему отдать в жёны свою сестру. Король Болеслав, вознегодовав, вторгся с великой храбростью в королевство русских и тех, вначале пытавшихся сопротивляться, но не осмелившихся завязать сражение , разогнал перед своим строем, словно ветер, прах. Он не задерживался, однако, по вражескому обычаю в пути, чтобы захватывать города и собирать деньги, а поспешил в столицу королевства Киев, чтобы захватить одновременно и королевский замок и короля.
А король русских по простоте, [свойственной] его народу
, ловил в это время удочкой рыбу
с лодки, когда [ему] неожиданно сообщили, что Болеслав приближается. Он с трудом этому поверил, но в конце концов, поскольку его извещали об этом всё новые вестники, ужаснулся. Затем, поднеся ко рту большой и указательный пальцы и поплевав, по обычаю рыболовов, на наживку, сказал, говорят, к стыду своего народа, следующие слова: «Раз Болеслав занимается не этим искусством, а ему привычно забавляться военным оружием, значит, господь [сам] в руки его передаёт и город этот, и королевство русских, и [богатства его]». Так сказал и, недолго медля, бежал
.
А Болеслав, не встречая никакого сопротивления, войдя в огромный и богатый город, обнажённым мечом ударил в Золотые ворота, объяснив с шутливым смехом тем, кто с изумлением спросил, почему он так сделал: «Так же как в этот час разрушаются мечом эти Золотые ворота, так же в нынешнюю ночь будет порушена [честь] сестры малодушнейшего [из королей], которую он отказался дать мне [в жёны]. Но соединится она с Болеславом не на брачном ложе, а только один раз как наложница, так будет отомщено за обиду нашего народа, а русские будут повергнуты в позор и бесчестье». Так сказал и сказанное подтвердил. Король Болеслав [в течение] десяти месяцев владел [этим] богатейшим городом и могущественным королевством русских, откуда не уставал посылать беспрестанно в Польшу деньги; на одиннадцатый же месяц, так как управлял [он] столь многими королевствами, а мальчика Мешко считал для управления ещё не слишком пригодным, оставив там [в Киеве] на своем месте [господином] некоего русского из своего рода, возвратился с остальным добром в Польшу.
Загадочным русским из рода польского князя, был не кто иной, как его зять Святополк , прозванный Окаянным, сын убитого Владимиром князя киевского Ярополка Святославича , сводный брат Ярослава хромого, князь туровский, женатый на дочери Болеслава
польского
.
В 1018 при поддержке польских и печенежских войск Святополк и его тесть Болеслав двинулись в поход на Киев. Русские и польские дружины встретились на Буге, где союзная армия под командой Болеслава разбила новгородцев, сам Ярослав бежал в Новгород.
Повесть временных лет полностью подтверждает описанное польским хронистом
«
мужество
»
хромого Ярослава:
В лето 6526 (1018). Пришел Болеслав на Ярослава со Святополком и с поляками. Ярослав же, собрав множество руси, и варягов, и словен, пошел против Болеслава и Святополка. И пришел к Волыню, и стали они по обеим сторонам реки Буга. И был у Ярослава кормилец и воевода по имени Блуд
, и стал он оскорблять Болеслава
, говоря: «Проткнем тебе колом брюхо твое толстое». Ибо был Болеслав так велик и тяжек, что и на коне не мог сидеть, но зато был умен. И воскликнул Болеслав, обратившись к дружине своей: «Если вас не оскорбляет насмешка эта, то погибну один». Сев на коня, въехал он в реку, а за ним воины его, Ярослав же не успел исполниться
, и победил Болеслав Ярослава. И убежал Ярослав с четырьмя мужами в Новгород
. Болеслав же вступил в Киев со Святополком. И сказал Болеслав: «Разведите дружину мою по городам на покорм»; и было так. Ярослав же, добравшись до Новгорода, хотел бежать за море...
Когда Болеслав еще находился в Киеве, безумец Святополк сказал: «Сколько есть поляков по городам, избивайте их». И перебили поляков. Болеслав же бежал из Киева, забрав богатства и бояр Ярославовых и сестры его, а Анастаса - попа Десятинной церкви - приставил к этим богатствам, ибо тот обманом вкрался ему в доверие. И людей множество увел с собою, и города червенские забрал себе
, и пришел в свою землю. Святополк же стал княжить в Киеве».
Воевода Ивещей Блуд - личность известная своей трусливой подлостью, не удивительно, что этот кормилец (воспитатель) Ярослава, и воспитал соответствующую личность. Отрывок летописи, на который мало кто обращает внимание, содержит первый запечатленный пример пустого бахвальства и тупого фанфаронства государственной машины, которое тут же бывает и наказуемо - горячий привет ген. Кирьякову, англичан и французов при Альме и прочим смеющимся
«
Искандерам
»
.
Необходимо отметить, что все цели своего похода князь польский успешно достиг:
- покарал и унизил
(все женщины рода Ярослава были захвачены Болеславом: спорная и любимая сестра Предслава, другие сестры, жена Анна и мачеха),
лживого кацапа Ярослава, которого хочется, но рановато именовать москалем;
- пополнил казну захваченным в Киеве добром, компенсировав себе военные затраты;
- утвердил на киевском столе своего зятя, язычника Святополка;
- и главное, князь вернул в лоно матери Польши Червенские города, аннексированные рабиничем Вальдамаром 37 лет назад.
Так продолжилось, начатое равноапостольным параноиком Василием, тысячелетнее противостояние западнорусских земель и, формировавшейся византийской подлостью, имперской предтечи Третьего Рима, позже радостно возлегшую под духовно близкую азиатскую Орду.
Bolesław I Chrobry ze Szczerbcem i Światopełkiem pod Złotą Bramą w Kijowie.
Po lewej, Przedsława Włodzimierzówna. Jan Matejko, 1883
Ярослав Владимирович, в историографической традиции Ярослав Мудрый. Родился ок. 978 года - умер 20 февраля 1054 года в Вышгороде. Князь ростовский (987-1010), князь новгородский (1010-1034), князь киевский (1016-1018, 1019-1054).
Ярослав Мудрый родился около 978 года. Сын крестителя Руси князя (из рода Рюриковичей) и полоцкой княжны .
При крещении был наречён Георгием.
Ярослав впервые упоминается в Повести временных лет в статье 6488 (980) года, в которой рассказано о женитьбе его отца, Владимира Святославича, и Рогнеды, а после перечисляются 4 сына, родившихся от этого брака: Изяслав, Мстислав, Ярослав и Всеволод.
Год рождения Ярослава Мудрого
В статье 6562 (1054) года, где рассказывается о смерти Ярослава, говорится, что прожил он 76 лет (по древнерусскому счету лет, то есть прожил 75 лет и умер на 76-том году жизни). Соответственно, согласно летописным известиям, родился Ярослав в 978 или 979 году. Эта дата является наиболее употребительной в литературе.
Однако существует мнение, что данный год является ошибочным. В летописной статье под 1016 (6524) годом говорится о вокняжении Ярослава в Киеве. Если верить этому известию, то Ярослав должен был родиться в 988 или 989 году. Объясняется это по-разному. Татищев считает, что имела место ошибка и должно быть не 28, а 38 лет. В несохранившихся до нашего времени летописях, бывших у него в распоряжении (Раскольничья, Голицынская и Хрущёвская летописи), было 3 варианта - 23, 28 и 34 года, а согласно Оренбургскому манускрипту дату рождения Ярослава следовало отнести к 972 году.
При этом в некоторых поздних летописях читается не 28 лет, а 18 (Софийская первая летопись, Архангелогородский летописец, Ипатьевский список Ипатьевской летописи). А в Лаврентьевской летописи было указано, что «И бы тогда Ярослав Новегороде лет 28», что дало основание С. М. Соловьёву предположить, что известие относится к продолжительности новгородского княжения Ярослава: если принять правильным 18 лет - то с 998 года, а если 28 лет - то совокупное правление в Ростове и Новгороде с 988 года. Соловьёв также сомневался в правильности известий о том, что Ярославу в год смерти было 76 лет.
С учётом того, что брак между Владимиром и Рогнедой по устоявшемуся сейчас мнению был заключён в 978 году, а также того, что Ярослав был третьим сыном Рогнеды, он не мог родиться в 978 году. По мнению историков датировка в 76 лет появилась для того, чтобы представить Ярослава старше . Однако есть свидетельства о том, что именно Святополк был старшим из сыновей на момент смерти Владимира. Косвенным свидетельством этому могут служить слова Бориса, которые он сказал своей дружине, не желая занимать Киев, поскольку именно Святополк является старшим: "Онъ же рѣче · Не буди мнѣ възнѧти рук на брата старъшаго · аще и отецъ ми умре · то сь ми буди въ отца мъсто".
В настоящий момент факт старшинства Святополка считается доказанным, а указание возраста считается свидетельством того, что летописец пытался представить старшим именно Ярослава, обосновав, таким образом, его право на великое княжение.
Если же принимать традиционную дату рождения и старшинство Святополка, то это ведёт к пересмотру летописного рассказа о борьбе Владимира и Ярополка за киевский престол, и отнесению захвата Полоцка и женитьбы Владимира на Рогнеде к 976 или к началу 977 года, до его ухода за море.
Дополнительные сведения о возрасте Ярослава на момент смерти представляют данные исследования костных останков Ярослава, проведённые в 1939-1940 годах. Д.Г. Рохлин указывает, что Ярославу в момент смерти было больше 50 лет и указывает в качестве вероятного года рождения 986, а В.В. Гинзбург - 60-70 лет. Основываясь на этих данных предполагается, что Ярослав мог родиться в период между 983 и 986 годами.
Кроме того, некоторые историки вслед за Н.И. Костомаровым высказывали сомнения в том, что Ярослав является сыном Рогнеды. Однако это противоречит известиям летописей, в которых Ярослав неоднократно называется её сыном. Существует также гипотеза французского историка Арриньона, согласно которой Ярослав был сыном византийской царевны Анны и именно этим объясняется вмешательство в 1043 году Ярослава во внутривизантийские дела. Однако эта гипотеза также противоречит всем другим источникам.
Ярослав Мудрый (документальный фильм)
Ярослав в Ростове
В «Повести временных лет» за 6496 (988) год сообщается о том, что Владимир Святославич посадил своих сыновей по различным городам. В числе перечисленных сыновей есть и Ярослав, который в качестве стола получил Ростов. Однако указанная в этой статье дата, 988 год, достаточно условна, поскольку в неё вместилось много событий. Историк Алексей Карпов предполагает, что Ярослав мог уехать в Ростов не ранее 989 года.
В летописях о правлении Ярослава в Ростове не сообщается ничего, кроме факта посажения на стол. Все сведения о ростовском периоде его биографии носят поздний и легендарный характер, историческая достоверность их мала.
Поскольку Ярослав получил Ростовский стол ещё ребёнком, то реальная власть находилась в руках посланного с ним наставника. По мнению А. Карпова, этим наставником мог быть упоминаемый в летописи в 1018 году «кормилец и воевода именем Буды (или Будый)». Вероятно он был ближайшим соратником Ярослава в Новгороде, однако кормилец в период новгородского княжения ему уже не был нужен, так что вполне вероятно, что он был воспитателем Ярослава ещё во время ростовского княжения.
Со временем правления Ярослава в Ростове связывают основание города Ярославля, названного в честь князя. Впервые упоминается Ярославль в «Повести временных лет» под 1071 годом, когда описывалось вызванное голодом «восстание волхвов» в Ростовской земле. Но существуют предания, которые приписывают основание города Ярославу. Согласно одному из них Ярослав путешествовал по Волге из Новгорода в Ростов. По легенде по дороге на него напал медведь, которого Ярослав с помощью свиты зарубил секирой. После этого князь приказал срубить на неприступном мысу над Волгой небольшую деревянную крепость, названную по его имени - Ярославль.
Эти события нашли отражение на гербе города. Это предание было отражено в «Сказании о построении града Ярославля», опубликованном в 1877 году. Согласно исследованиям историка и археолога Н. Н. Воронина, «Сказание» было создано в XVIII-XIX веке, однако по его предположению в основу «Сказания» легли народные предания, связанные с древним культом медведя, характерным для племён, обитавших в лесной полосе современной России. Более ранняя версия легенды приводится в статье, опубликованной М. А. Ленивцевым в 1827 году.
Однако существуют сомнения в том, что ярославское предание связано именно с Ярославом, хотя оно, вероятно, отражает некоторые факты из начальной истории города.
В 1958-1959 годах ярославский историк Михаил Германович Мейерович обосновал, что город появился не ранее 1010 года. Эта дата в настоящее время считается датой основания Ярославля.
Княжил в Ростове Ярослав до смерти своего старшего брата Вышеслава, который правил в Новгороде. «Повесть временных лет» дату смерти Вышеслава не сообщает.
В «Степенной книге» (XVI век) сообщается, что Вышеслав умер раньше Рогнеды, матери Ярослава, год смерти которой указан в «Повести временных лет» (1000 год). Однако эти сведения не основаны на каких-то документах и, вероятно, являются догадкой.
Другую версию привёл в «Истории Российской» В. Н. Татищев. На основании какой-то не дошедшей до нашего времени летописи (вероятно новгородского происхождения) он помещает сведения о смерти Вышеслава в статье за 6518 (1010/1011) год. Эта дата в настоящее время принята большинством историков. Сменил Вышеслава в Новгороде Ярослав.
Ярослав в Новгороде
После смерти Вышеслава старшим сыном Владимира Святославовича считался Святополк. Однако по сообщению Титмара Мерзебургского он был посажен Владимиром в темницу по обвинению в измене. Следующий по старшинству сын, Изяслав, тоже к тому моменту умер, однако он ещё при жизни отца был фактически лишён права на наследование - для него был выделен в удел Полоцк. И Владимир в Новгород поставил Ярослава.
Новгородское княжение в это время имело более высокий статус, чем Ростовское. Однако новгородский князь всё равно имел подчинённое положение к великому князю, выплачивая ежегодно дань в 2000 гривен (2/3 собранной в Новгороде и подчинённых ему землях). Однако 1/3 (1000 гривен) оставалась на содержание князя и его дружины, размер которой уступал только размеру дружины киевского князя.
Период новгородского княжения Ярослава до 1014 года так же мало описан в летописях, как и ростовский. Вероятно, что из Ростова Ярослав сначала отправился в Киев, а оттуда уже выехал в Новгород. Прибыл он туда, вероятно, не ранее 1011 года.
До Ярослава новгородские князья со времён Рюрика жили, как правило, на Городище около Новгорода, Ярослав же поселился в самом Новгороде, который, к тому моменту, был значительным поселением. Его княжий двор располагался на Торговой стороне Волхова, место это получило название «Ярославово дворище». Кроме того, у Ярослава имелась ещё и загородная резиденция в сельце Ракома, размещавшемся к югу от Новгорода.
Вероятно, что к этому периоду относится первый брак Ярослава. Имя его первой жены неизвестно, предположительно, её звали Анна.
Во время раскопок в Новгороде археологи нашли единственный пока экземпляр свинцовой печати Ярослава Мудрого, подвешенной когда-то к княжеской грамоте. На одной её стороне изображены святой воин Георгий с копьем и щитом и его имя, на второй - человек в плаще и шлеме, сравнительно молодой, с торчащими усами, но без бороды, а также надписи по сторонам от погрудной фигуры: «Ярослав. Князь Русский». По-видимому, на печати помещен довольно условный портрет самого князя, волевого человека с горбатым хищным носом, чей предсмертный облик реконструирован по черепу известным ученым - археологом и скульптором Михаилом Герасимовым.
Выступление Ярослава против отца
В 1014 году Ярослав решительно отказался от уплаты отцу, киевскому князю Владимиру Святославичу, ежегодного урока в две тысячи гривен. Историки предполагают, что эти действия Ярослава были связаны с намерением Владимира передать престол одному из младших сыновей, ростовскому князю Борису, которого он в последние годы приблизил к себе и передал командование княжеской дружиной, что фактически означало признание Бориса наследником. Возможно, что именно поэтому восстал против Владимира старший сын Святополк, попавший после этого в заточение (он пробыл там до смерти отца). И именно эти известия могли побудить Ярослава выступить против отца.
Для того чтобы противостоять отцу, Ярослав, по сообщению летописи, нанял варягов за морем, которые прибыли во главе с Эймундом. Владимир, который в последние годы жил в селе Берестово под Киевом, велел «требить путь и мостить мосты» для похода, но заболел. Кроме того, в июне 1015 года вторглись печенеги и собранная против Ярослава армия, которую возглавлял Борис, была вынуждена отправиться на отражение набега степняков, которые, услышав о приближении Бориса, повернули обратно.
В то же время варяги, нанятые Ярославом, обречённые на бездействие в Новгороде, начали устраивать беспорядки. По сообщению новгородской первой летописи: «начали варяги насилие творить на мужатых жёнах».
В результате новгородцы, не выдержав творимого насилия, восстали и за одну ночь перебили варягов. Ярослав в это время находился в своей загородной резиденции в Ракоме. Узнав о случившемся, он призвал к себе представителей новгородской знати, которые участвовали в мятеже, обещав им прощение, а когда они прибыли к нему, жестоко расправился с ними. Произошло это в июле - августе 1015 года.
Уже после этого Ярослав получил от сестры Предславы письмо, в котором она сообщала о смерти отца и о случившихся после этого событиях. Это известие заставило князя Ярослава заключить мир с новгородцами. Он также пообещал заплатить виру за каждого убитого. И в дальнейших событиях новгородцы неизменно поддерживали своего князя.
Ярослав в Киеве
15 июля 1015 года в Берестове умер Владимир Святославич, так и не успевший погасить мятеж сына. И Ярослав начал борьбу за киевский престол с братом Святополком, которого освободили из темницы и объявили своим князем взбунтовавшиеся киевляне. В этой борьбе, продолжавшейся четыре года, Ярослав опирался на новгородцев и на наёмную варяжскую дружину под предводительством конунга Эймунда.
В 1016 году Ярослав разбил войско Святополка близ Любеча и поздней осенью занял Киев. Он щедро наградил новгородскую дружину, оделив каждого воина десятью гривнами. Из летописей: «И отпусти их всех домой, - и дав им правду, и устав списав, тако рекши им: по се грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите».
Победа под Любечем не окончила борьбу со Святополком: вскоре тот подступил к Киеву с печенегами, а в 1018 году польский король Болеслав Храбрый, приглашённый Святополком, разбил войска Ярослава на берегах Буга, захватил в Киеве сестёр, жену Анну и мачеху Ярослава и, вместо того чтобы передать город («стол») мужу своей дочери Святополку, сам сделал попытку утвердиться в нём. Но киевляне, возмущённые неистовствами его дружины, начали убивать поляков, и Болеслав должен был поспешно оставить Киев, лишив Святополка военной помощи. А Ярослав, после поражения вернувшись в Новгород, приготовился бежать «за море».
Но новгородцы во главе с посадником Константином Добрыничем, изрубив его суда, сказали князю, что они хотят биться за него с Болеславом и Святополком. Они собрали деньги, заключили новый договор с варягами конунга Эймунда и сами вооружились.
Весной 1019 года это войско во главе с Ярославом осуществило новый поход на Святополка. В битве на реке Альте Святополк был разбит, его знамя захвачено, сам он ранен, но бежал. Конунг Эймунд спросил у Ярослава: «прикажете ли убить его, или нет?», - на что Ярослав дал своё согласие: «Ничего этого я не сделаю: ни настраивать никого не стану к (личному, грудь на грудь) сражению с Конунгом Бурислейфом, ни порицать кого-либо, если он будет убит».
В 1019 году Ярослав женился на дочери шведского короля Олафа Шётконунга - Ингигерде, за которую прежде сватался конунг Норвегии Олаф Харальдсон, посвятивший ей вису и впоследствии женившийся на её младшей сестре Астрид. Ингигерду на Руси крестят созвучным именем - Ирина. В качестве приданого от отца Ингигерда получила город Альдейгаборг (Ладога) с прилегающими землями, которые получили с тех пор название Ингерманландии (земли Ингигерды).
В 1020 году племянник Ярослава Брячислав напал на Новгород, но на обратном пути был настигнут Ярославом на реке Судоме, разбит здесь его войсками и бежал, оставив пленных и награбленное. Ярослав преследовал его и заставил в 1021 году согласиться на мирные условия, назначив ему в удел два города Усвят и Витебск.
В 1023 году брат Ярослава - тмутараканский князь Мстислав - напал со своими союзниками хазарами и касогами и захватил Чернигов и всё Левобережье Днепра, а в 1024 году Мстислав победил войска Ярослава под руководством варяга Якуна под Лиственом (возле Чернигова). Мстислав перенёс свою столицу в Чернигов и, направив послов к бежавшему в Новгород Ярославу, предложил разделить с ним земли по Днепру и прекратить войны: «Садись в своем Киеве, ты - старший брат, а мне пусть будет эта сторона».
В 1025 году сын Болеслава Храброго Мешко II стал королём Польши, а два его брата, Безприм и Отто, были изгнаны из страны и нашли убежище у Ярослава.
В 1026 году Ярослав, собрав большое войско, вернулся в Киев, и заключил мир у Городца с братом Мстиславом, согласившись с его мирными предложениями. Братья разделили земли по Днепру. Левобережье сохранялось за Мстиславом, а правобережье за Ярославом. Ярослав, будучи великим князем Киевским, предпочитал находиться в Новгороде до 1036 года (года смерти Мстислава).
В 1028 году норвежский король Олаф (впоследствии прозванный Святым), был вынужден бежать в Новгород. Он прибыл туда вместе с пятилетним сыном Магнусом, оставив в Швеции его мать Астрид. В Новгороде Ингигерда, сводная сестра матери Магнуса, жена Ярослава и бывшая невеста Олафа, настояла, чтобы Магнус остался у Ярослава после возвращения короля в Норвегию в 1030 году, где тот и погиб в битве за норвежский престол.
В 1029 году, помогая брату Мстиславу, совершил поход на ясов, изгнав их из Тмутаракани. В следующем 1030 году Ярослав победил чудь и заложил город Юрьев (ныне Тарту, Эстония). В том же году он взял Белз в Галиции. В это время против короля Мешко II в Польской земле поднялось восстание, народ убивал епископов, попов и бояр.
В 1031 году Ярослав и Мстислав, поддержав притязания Безприма на польский престол, собрали большое войско и пошли на поляков, отвоевали города Перемышль и Червен, завоевали польские земли, и, взяв в плен множество поляков, поделили их. Ярослав расселил своих пленных вдоль реки Рось. Незадолго до этого в том же 1031 году Харальд III Суровый, король Норвегии, сводный брат Олафа Святого, бежал к Ярославу Мудрому и служил в его дружине. Как принято считать, он участвовал в кампании Ярослава против поляков и был со-руководителем войска. Впоследствии Харальд стал зятем Ярослава, взяв в жены Елизавету.
В 1034 году Ярослав ставит князем новгородским сына Владимира. В 1036 году внезапно на охоте умер Мстислав, и Ярослав, по-видимому опасаясь каких-либо притязаний на киевское княжение, заточил своего последнего брата, самого младшего из Владимировичей - псковского князя Судислава - в темницу (поруб). Только после этих событий Ярослав решается переехать со двором из Новгорода в Киев.
В 1036 году он одержал победу над печенегами и этим освободил Русь от их набегов. В память о победе над печенегами князь заложил знаменитый собор Святой Софии в Киеве, для росписи храма были вызваны художники из Константинополя.
В этом же году после смерти брата Мстислава Владимировича Ярослав стал единоличным правителем большей части Руси, за исключением Полоцкого княжества, где княжил его племянник Брячислав, а после смерти последнего в 1044 - Всеслав Брячиславич.
В 1038 году войска Ярослава совершили поход на ятвягов, в 1040 году на Литву, а в 1041 году водный поход на ладьях в Мазовию.
В 1042 году его сын Владимир победил ямь, причём в этом походе случился большой падёж коней. Примерно в это время (1038-1043) от Кнуда Великого к Ярославу бежал английский принц Эдуард Изгнанник.
Кроме того, в 1042 году князь Ярослав Мудрый оказал большую помощь в борьбе за польский королевский трон внуку Болеслава Храброго - Казимиру I. Казимир взял в жены сестру Ярослава - Марию, ставшую польской королевой Добронегой. Этот брак был заключен параллельно с женитьбой сына Ярослава Изяслава на сестре Казимира - Гертруде, в знак союза с Польшей.
В 1043 году, Ярослав, за убийство «одного знаменитого россиянина» в Константинополе, послал сына своего Владимира совместно с Харальдом Суровым и воеводой Вышатой в поход на императора Константина Мономаха, в котором военные действия разворачивались на море и суше с переменным успехом и который закончился миром, заключённым в 1046 году.
В 1044 году Ярослав организовал поход на Литву.
В 1045 году князь Ярослав Мудрый и княгиня Ирина (Ингегерда) направились в Новгород из Киева к сыну Владимиру на закладку им каменного Софийского собора, вместо сгоревшего деревянного.
В 1047 году произошёл разрыв Ярославом Мудрым союза с Польшей.
В 1048 году в Киев прибыли послы Генриха I Французского - просить руки дочери Ярослава Анны.
Княжение Ярослава Мудрого продолжалось 37 лет. Последние года жизни Ярослав провёл в Вышгороде.
Умер Ярослав Мудрый 20 февраля 1054 года в Вышгороде точно в праздник Торжества Православия на руках сына Всеволода, пережив на четыре года свою жену Ингигерду и на два года старшего сына Владимира.
В надписи (граффити) на центральном нефе Софийского собора под ктиторской фреской самого Ярослава Мудрого, датированной 1054 годом, говорится о смерти «царя нашего»: «В 6562 мца феврари 20 успен(и)е ц(а)ря наш(е)го в в(оскресенье) в (н)еде(лю) (му)ч Феодора».
В разных летописях точная дата смерти Ярослава определялась по-разному: или 19 февраля, или 20-го. Эти разногласия академик Б. Рыбаков объясняет тем, что Ярослав умер в ночь с субботы на воскресенье. В Древней Руси для определения начала дня существовало два принципа: по церковному счету - с полуночи, в быту - с рассвета. Вот почему по-разному называется и дата смерти Ярослава: по одному счету это была ещё суббота, а по другому, церковному, - уже воскресенье. Историк А. Карпов считает, что князь мог умереть 19 (по летописи), а похоронили его 20-го.
Тем не менее, дата смерти не принимается всеми исследователями. В. К. Зиборов датирует это событие 17 февраля 1054 года.
Похоронен Ярослав в Софийском соборе в Киеве. Мраморный шеститонный саркофаг Ярослава и ныне стоит в соборе св. Софии. Его открывали в 1936, 1939 и 1964 годах и проводили не всегда квалифицированные исследования.
Внешность Ярослава Мудрого
По результатам вскрытия января 1939 года антрополог Михаил Герасимов в 1940 году создал скульптурный портрет князя.
Рост Ярослава Мудрого был 175 сантиметров. Лицо славянского типа, средней высоты лоб, узкая переносица, сильно выступающий нос, крупные глаза, резко очерченный рот (практически со всеми зубами, что встречалось тогда в старости крайне редко), резко выступающий подбородок.
Известно также, что он был хромым (из-за чего плохо ходил): по одной из версий - от рождения, по другой - в результате ранения в битве. Правая нога князя Ярослава была более длинной, чем левая, из-за повреждения тазобедренного и коленного суставов. Возможно, это было следствием наследственной болезни Пертеса.
По сообщению журнала Newsweek, при вскрытии ящика с останками Ярослава Мудрого 10 сентября 2009 года было установлено, что в нём находится, предположительно, только скелет супруги Ярослава княгини Ингегерды. В ходе проведенного журналистами расследования была выдвинута версия, что останки князя были вывезены из Киева в 1943 году при отступлении немецких войск и в настоящее время, возможно, находятся в распоряжении Украинской православной церкви в США (юрисдикция Константинопольского патриархата).
Исчезновение останков Ярослава Мудрого
В XX веке Саркофаг Ярослава Мудрого вскрывался три раза: в 1936, 1939 и в 1964 годах.
В 2009 году гробница в Софийском соборе вновь была вскрыта, а останки отправили на экспертизу. При вскрытии были обнаружены советские газеты «Известия» и «Правда», датированные 1964 годом.
Опубликованные в марте 2011 года результаты генетической экспертизы таковы: в гробнице покоятся не мужские, а только женские останки, причём составленные из двух скелетов, датирующиеся совершенно разным временем: один скелет времён Древней Руси, а второй на тысячу лет древнее, то есть времён скифских поселений.
Останки древнерусского периода, по утверждению учёных-антропологов, принадлежат женщине, при жизни много занимавшейся тяжёлым физическим трудом, - явно не княжеского рода. Первым о женских останках среди найденных скелетов написал ещё М. М. Герасимов в 1939 году. Тогда было объявлено, что помимо Ярослава Мудрого в гробнице похоронены и другие люди.
На след праха Ярослава Мудрого может вывести икона Николы Мокрого, которая была вывезена из Софийского собора представителями УГКЦ, отступившими вместе с немецкими оккупантами из Киева осенью 1943 года. Икона была обнаружена в Свято-Троицком храме (Бруклин, Нью-Йорк, США) в 1973 году.
По мнению историков, останки великого князя также следует искать в США.
Ярослав Мудрый - Памятник «1000-летие России»
Личная жизнь Ярослава Мудрого:
Первая жена (до 1019) - предположительно, норвежка по имени Анна . Была в 1018 году захвачена в Киеве в плен польским королём Болеславом Храбрым вместе с сёстрами Ярослава и навсегда увезена в Польшу.
Вторая жена (с 1019) - Ингегерда (в крещении Ирина, в иночестве, возможно, Анна); дочь короля Швеции Олафа Шётконунга. Их дети разъехались по всей Европе.
Сыновья Ярослава Мудрого:
Илья (до 1018 -?) - возможный сын Ярослава Мудрого от первой жены, увезённой в Польшу. Гипотетический князь Новгорода.
Владимир (1020-1052) - князь новгородский.
(Дмитрий) (1025-1078) - женился на сестре польского короля Казимира I - Гертруде. Великий князь киевский (1054-1068, 1069-1073, 1077-1078).
(Николай) (1027-1076) - князь черниговский, предполагают, что женат был дважды: первый раз на Килликии (или Кикилии, Цецилии), неизвестного происхождения; второй раз вероятно на австрийской принцессе Оде, дочери графа Леопольда.
Всеволод (Андрей) (1030-1093) - женился на греческой царевне (предположительно дочери византийского императора Константина IX Мономаха), от брака с которой родился князь Владимир Мономах.
Вячеслав (1033-1057) - князь смоленский.
Игорь (1036-1060) - князь волынский. Некоторые историки отводят Игорю пятое место среди сыновей Ярослава, в частности, опираясь на порядок перечисления сыновей в известии о завещании Ярослава Мудрого и известие о том, что по смерти Вячеслава в Смоленске Игорь был выведен из Владимира («Повесть временных лет»).
Дочери Ярослава Мудрого:
Елизавета стала женой норвежского короля Харальда Сурового.
Анастасия стала женой короля Венгрии Андраша I. В городе Тихонь, на берегу озера Балатон, в честь них названа церковь и установлен памятник.
Вышла замуж за короля Франции Генриха I. Во Франции она стала известна как Анна Русская или Анна Киевская. Во Франции, в г. Санлис Анне установлен памятник.
Святые родственники Ярослава Мудрого:
Будущий православный святой благоверный князь Ярослав (конунг Ярицлейв) был свояком общехристианского будущего святого, норвежского конунга Олафа Святого - они были женаты на сёстрах: Ярослав на старшей сестре, будущей православной святой Ингигерд, Олаф на младшей сестре - Астрид.
До того у обоих святых была одна невеста - принцесса Ингигерд Шведская (на Руси благоверная княгиня Ирина), которая весной 1018 года дала согласие выйти замуж за Олафа Норвежского и собственноручно вышила плащ с золотой застёжкой своему жениху, а осенью того же года по требованию отца дала согласие выйти замуж за Ярослава (свадьба состоялась в 1019).
Романтические отношения Олафа и Ингигерд с 1018 по 1030 год описываются в трёх скандинавских сагах: «Саге об Олафе Святом», «Пряди об Эймунде» и т. н. «Гнилой коже».
В 1029 году Олаф, будучи в изгнании в Новгороде, написал вису (стихотворение) об Ингигерд; часть его дошла до настоящего времени. Согласно сагам, Олаф в Новгороде зимой 1029/1030 явил два чуда исцеления: в частности, излечил тяжело больного девятилетнего сына Ярослава и Ингигерд, будущего православного святого Владимира (Вальдемара). После гибели и прославления Олафа в Новгороде, б. стольном граде Ярослава, была возведена церковь Олафа Святого, прозванная в народе «варяжской».
Малолетний сын будущего святого Олафа Магнус Добрый был после гибели отца усыновлён будущим святым Ярославом Мудрым, воспитывался в его семье и по достижении совершеннолетия при помощи приемного отца получил обратно престол Норвегии, а затем и Дании.
Также Ярослав Мудрый - брат православных, первых прославленных на Руси святых - князей Бориса и Глеба, отец православных святых Владимира и Святослава Ярославичей, дед местночтимого православного святого Владимира Мономаха и католического Гуго Великого, графа Вермандуа.
Ярослав был похоронен в Софии Киевской в бывшей шеститонной проконесского мрамора гробнице святого римского папы Климента, которую его отец Владимир Святославич вывез из завоёванного им византийского Херсонеса. Гробница цела до сих пор.
Существует также точка зрения, что у Ярослава Мудрого была ещё одна дочь по имени Агата, которая стала женой Эдуарда Изгнанника, наследника престола Англии. Некоторыми исследователями ставится под сомнение факт, что Ярослав был сыном Рогнеды, а также существует гипотеза, что у него была жена - Анна, которая умерла около 1018. Возможно, Анна была норвежкой, а в 1018 году она была пленена Болеславом Храбрым во время захвата Киева. Там же выдвигается гипотеза о том, что некий Илья - «сын короля Руси» Ярослава Мудрого.
Происхождение жены одного из сыновей - германской принцессы Оды, дочери Леопольда, - является спорным фактом в части принадлежности к роду Штаденов (правителям Северной марки) или к Бабенбергам (правителям Австрии до Габсбургов). Спорным является и то, чьей женой была Ода - Владимира, Святослава или Вячеслава. Сегодня господствующей является точка зрения, что Ода Леопольдовна была женой Святослава и происходила из рода Бабенбергов.
Ярослав Мудрый в культуре
Ярослав - традиционный персонаж литературных произведений агиографического жанра - Житие Бориса и Глеба. Сам факт убиения служит для древних летописцев излюбленной темой для отдельных сказаний. Всего «Сказание о Борисе и Глебе» сохранилось более чем в 170-и списках, из которых старейшие и наиболее полные приписываются преподобному Нестору и черноризцу Иакову Мниху.
Там говорится, например, что после смерти Владимира, власть в Киеве захватил пасынок Владимира Святополк. Опасаясь соперничества родных детей великого князя - Бориса, Глеба и других, Святополк прежде всего подослал убийц к первым претендентам на стол в Киеве - Борису и Глебу. Гонец, посланный от Ярослава, передаёт Глебу весть о смерти отца и убийстве брата Бориса... И вот опечаленный скорбью князь Глеб плывёт по реке в ладье, и её окружают настигшие его враги. Он понял, что это конец и промолвил смиренным голосом: «Раз уже начали, приступивши, свершите то, на что посланы». А сестра Ярослава Предслава предупреждает, что их брат Святополк собирается устранить и его.
Также Ярослав упомянут в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона и в «Памяти и Похвале князю Русскому Владимиру» Иакова Мниха.
Поскольку Ярослав был женат на Ингегерде - дочери шведского короля Олафа Шётконунга и устраивал династические браки своих дочерей, в том числе Елизаветы (Эллисив) - с королём Норвегии Харальдом Суровым, он сам и его имя неоднократно упоминаются в скандинавских сагах, где он фигурирует под именем «Ярислейва Конунга Хольмгарда», то есть Новгорода.
В 1834 году профессор Санкт-Петербургского университета Сенковский, переведя на русский язык «Сагу об Эймунде», обнаруживает там, что варяг Эймунд вместе с дружиной был нанят Ярославом Мудрым. В саге рассказывается как конунг Ярислейф (Ярослав) сражается с конунгом Бурислейфом (Борисом), причём в саге Бурислейфа лишают жизни варяги по распоряжению Ярислейфа. Затем некоторые исследователи на основании саги про Эймунда поддержали гипотезу, что смерть Бориса - «дело рук» варягов, присланных Ярославом Мудрым в 1017 году, учитывая то что по летописям Ярослав, и Брячислав, и Мстислав отказались признать Святополка законным князем в Киеве.
Однако, гипотеза Сенковского, основанная исключительно на данных «Саги об Эймунде», активным сторонником которой в настоящее время является историк-источниковед И. Н. Данилевский, доказывает возможную «причастность» Ярослава только к убийству Бориса («Бурицлейва»), но никак не Глеба, который в саге не упоминается вовсе.
В то же время, известно, что после смерти князя Владимира лишь два брата - Борис и Глеб заявили о своей верности новому киевскому князю и обязались «чтить его как отца своего» и для Святополка весьма странным было бы убивать своих союзников. До настоящего времени эта гипотеза имеет как своих сторонников, так и противников.
Также историки, начиная с С. М. Соловьёва предполагают, что повесть о смерти Бориса и Глеба явно вставлена в «Повесть временных лет» позже, иначе летописец не стал бы снова повторять о начале княжения Святополка в Киеве.
Древнерусские летописцы поднимают тему мудрости Ярослава начиная с «похвалы книгам», помещённой под 1037 годом в «Повести временных лет», которая состояла, по их сказаниям, в том, что Ярослав мудр потому, что построил храмы Святой Софии в Киеве и Новгороде, то есть посвятил главные храмы городов Софии - премудрости Божьей, которой посвящён главный храм Константинополя. Тем самым Ярослав объявляет, что русская церковь стоит наравне с церковью византийской. Упомянув о мудрости, летописцы, как правило, раскрывают это понятие, ссылаясь на ветхозаветного Соломона.
Древнейший из портретов киевского князя был выполнен при его жизни на известной фреске в соборе святой Софьи. К сожалению, часть фрески с портретами Ярослава и его жены Ингегерды утрачена. Сохранилась лишь копия А. ван Вестерфельда, придворного живописца литовского гетмана А. Радзивила, сделанная в 1651 году с ещё целой фрески.
Известный скульптор и антрополог Михаил Герасимов осуществил реконструкцию лица Ярослава по его черепу. Скульптурный образ Ярослава был создан М. О. Микешиным и И. Н. Шредером в памятнике «Тысячелетие России» в 1862 году в Новгороде.
В художественной литературе: является второстепенным героем исторических романов Валентина Иванова «Русь Великая» (1961), Антонина Ладинского «Анна Ярославна - королева Франции» (1973), в исторической повести Елизаветы Дворецкой «Сокровище Харальда», а также в повести Бориса Акунина «Огненный перст» (2014).
В кинематографе:
- «Ярославна, королева Франции» (1978; СССР) режиссёр Игорь Масленников, в роли князя Ярослава Кирилл Лавров;
- «Ярослав Мудрый» (1981; СССР) режиссёр Григорий Кохан, в роли Ярослава Юрий Муравицкий, Ярослав в детстве Марк Гресь;
- «Ярослав. Тысячу лет назад» (2010; Россия) режиссёр Дмитрий Коробкин, в роли Ярослава Александр Ивашкевич.
Мы привыкли называть князя Ярослава — Мудрым. Однако с исторической точки зрения это не совсем верно. Прозвище Мудрый закрепилось за Ярославом только в поздних летописях 16-17 веков. В древности его называли иначе — Ярослав Правосуд. Этим почетным прозвищем русские люди вознаградили труды Ярослава по учреждению в стране справедливого суда. Именно в этой деятельности наши предки видели главную государственную заслугу Ярослава. Вершить справедливый суд считалось в то время важнейшей обязанностью государя. Думается, что и наша верховная власть заслужила бы от народа почетный эпитет, если бы серьезно занялась наведением порядка в судебной системе.
Но вернемся к Ярославу. Свод его законов получил название Русская Правда. В большинстве своем нормы Русской Правды, конечно, уже устарели. Однако одна ее черта актуальна и по сей день. Нас не может не восхищать глубокая гуманность древнерусского законодательства. В его намерения не входило подвергать преступника тюремному заключению или телесным наказаниям. Более того, Русская Правда совершенно не знает смертной казни. И древнерусское общество даже не собиралось дискутировать по этому поводу. Взгляд наших предков на смертную казнь исчерпывающе выразил внук Ярослава, князь Владимир Мономах. «Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его, — поучал он своих наследников. — Если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души».
________________________________________
_______________________________
Дорогие друзья!
Благодаря Вам проект «Последняя война Российской империи»
состоялся. На сей момент собрано 52% средств. Благодарю всех, кто внес вклад в возвращение памяти о Забытой войне!
Хочу сообщить, что Планета любезно предоставила мне возможность продлить срок реализации проекта еще на 2 месяца — до 30 сентября. И вот почему. Рассчитывая оптимальную «цену» проекта, я закладывался на 3-тысячный тираж и определенное типографское качество книги. Не хотелось бы в этих вопросах идти на компромиссы.
На сроках выхода книги в свет продление времени реализации проекта не отразится. Я уже в августе приступлю к подготовке книги к типографии, чтобы сразу после завершения проекта запустить тиражирование.
Обязательно буду информировать об этапах подготовки книги в новостях на сайте Планеты и у себя в блоге и соцсетях.
Большая просьба поддержать мой проект информационно. Было бы отлично, если бы с Вашей помощью удалось выйти на СМИ. Если у кого-то есть знакомые журналисты — познакомьте нас. Заранее благодарен.
Ну а все, кто хотел поддержать проект, но откладывал на потом, — добро пожаловать!
Иван – Грозный, Пётр – Великий, а Ярослав – Мудрый. Трудно себе представить, что могло быть иначе. Между тем своё прозвище великий князь киевский Ярослав Владимирович получил через пять веков после смерти: так назвали его московские летописцы XVI столетия, а позже с ними согласился известный историк Николай Карамзин. Но почему из десятков древнерусских князей именно Ярослав удостоился столь почётного прозвища? Какие основания были у потомков именно его признать Мудрым?
Князь Ярослав Мудрый. Реконструкция В. М. Герасимова. 1939 г.
Чтобы составить мнение о первых князьях, и Карамзин, и московские летописцы XVI в. обращались к «Повести временных лет». Заглянем и мы в древнейшую русскую летопись. И вот тут нас ждёт неожиданность. Привычный своей мудростью Ярослав оказывается или вовсе без прозвища или с прозвищем далеко не лестным. Обычно «Повесть временных лет» называет нашего героя просто Ярославом, а однажды сообщает о противниках князя, называвших его «Хромцом», то есть хромым. Стоит, однако, почитать список княжеских дел, как всё, казалось бы, встаёт на свои места. Летописец стремится убедить читателя в высоком уме, благочестии и политической искусности Ярослава. Прежде всего, князю пришлось одолеть в борьбе за киевский престол коварного брата – Святополка Окаянного. И как же иначе можно назвать человека, по воле которого были убиты ни в чём не повинные братья Борис и Глеб, будущие первые русские святые? Сам же Ярослав, как гласит летопись, читал ночью и днём, «засеял книжными словами сердца верующих людей», основал библиотеку в Софийском соборе. Работали при ней переписчики и переводчики – целая академия по меркам XI столетия! Не забывал Ярослав и о просвещении простого народа: платил жалованье монахам за распространение знаний. Кроме того, князь прославился основанием великих соборов, и в их числе знаменитой Софии Киевской.
Получив из летописи все эти сведения, позднейшие составители русской истории просто не могли не заключить, что Ярослав – Мудрый. Но с XVI в. много воды утекло. В распоряжении современных историков оказались и другие сведения о Ярославе. Появилась возможность проверить рассказ древнейшего летописца.
При сравнении выяснилось, что «мудрость» Ярослава вовсе не так однозначна, как могло показаться читателям «Повести». Например, из рассказа скандинавского воина, «Эймундовой саги», следует, что убийц к Борису подослал не кто иной, как Ярослав. Он же, по всей вероятности, «позаботился», чтобы «Окаянным» (братоубийцей) предстал в летописи ни в чём не повинный Святополк. Что касается строительной деятельности Ярослава, и здесь не обошлось без «приписок». «Повесть временных лет» утверждает: Софийский собор в Киеве основан в 1037 г. Ярославом. А вот недавние изыскания археологов показали – строить Софию начали на 12 лет раньше, в 1015 г. Основателем величайшего древнерусского собора оказался не Ярослав, а его отец Владимир, креститель Руси.
Господь Вседержитель. Центральный купол Софийского собора в Киеве. XI в.
Богоматерь Оранта. Нерушимая стена. Мозаика в центральной абсиде Софийского собора в Киеве. XI в.
Итак, идеализировать Ярослава не стоит. Но не признавать за ним талантов тоже нельзя. Дипломатические успехи, обширное строительство, начала законодательства – всё это достижения Ярослава Владимировича. Да, он хотел казаться лучше, чем был. Ярослав и его сыновья позаботились о том, чтобы в летопись попал «подправленный» вариант политической биографии князя. И вот тут мы сталкиваемся с некоторой неувязкой. Тот же летописец, который «обелил» Ярослава в истории с братьями и «приписал» ему Киевскую Софию, не преминул рассказать о кличке, полученной Ярославом от врагов. Они называли князя Хромцом. Прозвище имело под собой все основания: Ярослав действительно хромал. Исследование останков князя, захороненных в Софийском соборе, зафиксировало врождённый вывих тазобедренного сустава в сочетании с ранением правой ноги. Но что стоило летописцу «забыть» о хромоте Ярослава, раз он промолчал о более существенных недостатках?
Ярослав Мудрый за сочинением «Русской Правды». Современный рисунок.
В том‑то и дело, что современники не только не хотели молчать о хромоте Ярослава, они выставляли её напоказ. О хромоте сообщали иностранные хроники, о ней говорилось в Новгородской летописи: «Был же хромоног, но умом совершен, и храбр на рати, и христианские книги сам читал». Получается, что, превознося князя за ум и храбрость, летописец начинает не с этих достойных похвалы качеств, а с княжеской хромоты. Конечно, хромал на Древней Руси не каждый князь, это была отличительная черта Ярослава. И всё же почему летописец, явно настроенный Яро слава хвалить, начинает с хромоты? Попробуем подойти к вопросу иначе. Ведь тысячу лет назад люди могли думать не совсем так, как мы. А что, если хромота в глазах летописца не такой уж недостаток? Не случалось ли современникам Ярослава хвалить и других за какие‑нибудь физические недостатки? Оказывается – случалось. В соседней Скандинавии.
Когда Русью правил Ярослав, в Исландии и Норвегии расцвела поэзия скальдов. Скальды сочиняли стихи о богах и героях, о битвах и мести, о подвигах и славе. Считалось, что языком скальда движет Один, бог поэзии и вдохновения. Слово скальда в глазах современников обладало магической силой. Скальду верили, как пророку, и боялись, как колдуна. Хвалебная песнь, сложенная скальдом, могла вознести правителя на невиданную высоту. Но горе конунгу (королю), которого скальд задумает высмеять.
Но не только о знатных людях, конунгах и ярлах, пели скальды. Кое‑что сообщали они и о себе, и не самое приятное. Скальды изображали себя внешне безобразными, грубыми людьми. Чем вдохновеннее стихи, тем уродливей автор. Чем ужасней облик поэта, тем прекрасней его поэзия. Скальда нужно было слышать, а не видеть. Красавцев на свете немало, но что их слова? Уродство скальда – вот признак особого дара и особого знания.
Великий князь Ярослав Владимирович Миниатюра из «Титулярника». 1672 г.
В физических недостатках древние скандинавы видели признак близости к высшим силам. И правителям тоже захотелось стать некрасивыми! Норвежские и шведские короли получали прозвища, довольно странные, с нашей точки зрения, – Свинья, Синезубый, Толстый. Последний, по имени Олаф, был современником Ярослава. Оба они оказались соперниками в борьбе за руку и сердце шведской принцессы Ингигерд. Ну и выбор был у принцессы! Между Толстым и Хромцом. Принцесса пошла замуж за Ярослава и стала великой княгиней киевской. Но, может быть, не так уж она и страдала? В своём XI в. принцесса знала: оба её жениха – люди необыкновенные, отмеченные божественной печатью. Некрасив – значит, умён. Неслучайно, в дальнейшем с Олафом и Ярославом произошла сходная перемена. Норвежского конунга Олафа Толстого потомки назвали Олафом Святым, а русский князь Ярослав Хромец стал Ярославом Мудрым. Если соседи‑скандинавы считали физический недостаток признаком особой силы и ума, на Руси в ту эпоху вполне могло сложиться похожее мнение. Тогда понятно, почему о хромоте Ярослава говорили прежде, чем перечислить славные княжеские дела. Хром – значит, мудр. Если так, прозвище «Мудрый», которым наградили Ярослава потомки, – отголосок прозвища «Хромец», которым нарекли его современники.
Ярослав бывал разным. Но казаться хотел мудрым. Таким и остался в истории.