Сабитов Жаксылык
Насчет численности монгольских войск в Западном походе существуют множество точек зрения. Карамзин Н.М. считал, что на Русь в 1237 году вторглась армия, насчитывающая около 500 тысяч человек (Карамзин, 1992, С.182). Иванин Н.М. допускал, что Батыева рать достигла численности 600 000 человек (Иванин, 1875, С.180). Полемизируя с ним, Э. Хара-Даван считал, что «вернее предположить, что в выступившей в 1236 г. на покорение России армии Бату числилось от 122 до 150 тысяч человек» (Хара-Даван, 1991, С.156-157). Как писал Каргалов В.В. большинство дореволюционных историков, таких как Оленин А.Н., Березин И., Соловьев С.М., Голицын Н., Устрялов Н.Г., Иловайский Д.И, Троицкий Д.И. определяли численность монгольской армии в диапазоне от 300 тысяч до полмиллиона человек. Советские же историки Базилевич К.В., Пашуто В.Т., Разин Е.А., Строков А.А. ориентировались на цифру в 300 тысяч человек или ограничивались простой констатацией факта, что монгольское войско было весьма многочисленным (Каргалов, 1967, С.74). Надуманность таких оценок отмечал еще Скрынников Р.Г. писавший, что «Совершенно очевидно, что в новом вторжении в Европу участвовали значительно более крупные силы, чем были у Джебе и Субэдэя в 1223 г. Тем не менее, сведения об участии в западном походе 300-тысячной армии следует признать фантастическими» (Скрынников, 1991, С.101).
Говоря о работах западных авторов, оценивающих численность армии, участвовавшей в Западном походе, мы бы хотели бы отметить следующие оценки, приведенные в диссертации Гатина М.С. «Проблемы истории Улуса Джучи и позднезолотоордынских государств Восточной Европы в немецкой историографии XIX–XX вв.»: Ф.Штраль считал, что количество монголов в начале Западного похода составляло 300 тысяч человек, а уже при взятии Киева Ф. Штраль вместе с О.Вольфом, основываясь на русских летописях, утверждали, что количество войска монгол равнялось 600 тысячам человек, а перед вторжением в Центральную Европу у Бату было 500 тысяч войска. Й. Хаммер-Пургшталь считал, что в начале похода столицу Волжской Болгарии осаждали 300 тысяч человек, но уже перед вторжением в Польшу и Венгрию количество армии достигло 500 тысяч человек. Т. Шиманн оценивает численность монгольского войска в феврале 1237 года в районе 300-500 тысяч человек. А. Брюкнер оценивал численность монгольской армии в 300 тысяч человек. Как отмечал Гатин М.С. «значительное снижение численности участников похода произошло в работах 20 столетия. Однако и здесь цифры приводятся без какой-либо аргументации или ссылок». Так, по мнению М. Правдина у Бату в начале похода было 120 тысяч войск. Б. Шпулер не называл количество армии монголов, отмечая лишь ее «большое количество». Х. Рюсс оценивал армию в 120-140 тысяч человек, а Л. Рюль оценивал армию в 120-150 тысяч монгол+60 тысяч тюрков (Гатин, 2006, С.100-101).
После введения в научный оборот таких источников как Сокровенное Сказание Монголов и Джами ат-таварих Рашид ад дина оформились две точки зрения по поводу численности монгольского войска:
1. Численность монгольской армии в Западном походе оценивалась в 120-150 тысяч человек:
По мнению Каргалова В.В. в войсках Бату было 120-140 тысяч человек (Каргалов, 1966, С. 24-25). С ним соглашается Кирпичников А.Н., оценивающий армия Бату в 140 тысяч человек (Кирпичников, 1989, С.144). Вернадский Г.В. считал, что «Монгольское ядро армий Бату, вероятно, равнялось пятидесяти тысячам воинов. С вновь сформированными тюркскими соединениями общее количество могло составлять 120000 или даже более того» (Вернадский, 1997, С. 202). Черепнин Л.В. также придерживался позиции Каргалова В.В. (Черепнин, 1977, С.192). Мункуев Н.Ц. на основании своей оценки численности армии Чингиз-хана и известий из ССМ о призыве старших сыновей предположил, что армия монголов в Западном походе равна 139 тысячам человек (Мункуев, 1977, С.396). Костюков В.П. поддерживает мнение Мункуева Н.Ц.(Костюков, 2006, С.225). Халиков А.Х. и Халиуллин И.Х. считали, что «в походе участвовали армии, возглавляемые Бату, Орду, Гуюк-ханом, Менгу-ханом, Кулканом, Каданом и Бури, общей численностью в 120-140 тысяч человек» (Халиков, 1988, С.17). Кощеев В.Б. писал, что «действительную численность монгольского войска можно определить в 50-60 тысяч. Это составляло примерно треть собственно монгольского войска. Подобное соотношение возможно применить и для немонгольских войск, что даст еще 80-90 тысяч. В целом численность армии Западного похода определяется в 130-150 тысяч»(Кощеев, 1993, С.131-135). Храпачевский Р.П., основываясь на методике Каргалова В.В., и данных Мункуева Н.Ц. считал, что собственно монгольских войск в Западном походе было 40-45 тысяч, в общем же численность монгольского войска была равна 120-135 тысячам (Храпачевский, 2004, С. 177).
2. Численность монгольской армии в Западном походе оценивалась в 40-65 тысяч человек:
Веселовский оценивал монгольскую армию в 30 тысяч воинов с 100 тысячами лошадей (Веселовский, 1894, С.633-635), с чем соглашается Гатин М.С. (Гатин, 2006, С.101). Греков И.Б. и Шахмагонов Ф.Ф. оценивали численность монгольской армии как не превышающую 40 тысяч человек (Греков, 1988, С.62). Егоров В.Л. писал, что общая численность монгольской армии была в пределах 55-65 тысяч (Егоров, 1992, С.387). Кульпин Э.С. придерживался такой же точки зрения (Кульпин, 1998, С.30). Мыськов Е.П. писал: «численность армии Бату составляла 50-60 тысяч человек, так как в этих расчетах учтены не только мобилизационные возможности Монгольской империи, но также политические экономические и географические факторы» (Мыськов, 2003, С.25). Чернышевский Д.В. считал, что Батый осенью 1237 года собрал у русских границ 50-60 тысяч монгольских войск и 5 тысяч союзников, а всего 55-65 тысяч (Чернышевский, 1989, С.130). Его основными аргументами были:
1. Критика Каргалова:
«Мнение Каргалова, что, кроме мордвы и башкир, в полчища Батыя «влилось большое количество аланов, кыпчаков и булгар», кажется крайне сомнительным. Аланы много лет оказывали монголам упорное сопротивление; о войне на Северном Кавказе сообщали Плано Карпини в 1245 и Рубрук в 1253 г. Половцы (кипчаки) продолжали яростную борьбу с Батыем до 1242 года. Волжские булгары, покоренные в 1236 г. после 12 лет войны, восставали в 1237 и 1241 годах. Вряд ли в такой обстановке представители этих народов использовались монголами иначе, как в штурмовой толпе». (Чернышевский, 1989, С.128).
2. Лимитирование численности монгольского войска:
«В русской армии в начале XX в. суточная дача лошади состояла из 4 кг овса, 4 кг сена и 1,6 кг соломы. Поскольку монгольские кони не ели овса (у кочевников его просто не было), следует считать по так называемому травяному довольствию - 15 фунтов (6 кг) сена в день на лошадь, или 1800 т сена для всей монгольской армии. Если принять по 2 головы скота на крестьянский двор, то это годовой запас 611 дворов, или почти 200 деревень, А если учесть, что в январе, когда монголы двигались по Владимирской Руси, половина фуражного запаса уже была съедена собственным скотом, принять во внимание партизанскую войну (отражением ее являются легенды о Евпатии Коловрате и Меркурии Смоленском) и монгольские грабежи, портившие большую часть фуража, то не будет преувеличением считать однодневный фуражный район орды в 1500 дворов. По данным археологов, в XIII в. 1 двор обрабатывал 8 га земли в год, т. е. 1500 дворов -120 кв. км пашни; обрабатываемая земля не могла составлять более 10% всей поверхности, следовательно, монгольская орда должна была каждый день продвигаться на 40 км, высылая на 15 км в обе стороны от маршрута отряды фуражиров. Но скорость движения орды по русским землям известна - еще М. И. Иванин исчислил ее в 15 км в сутки. Таким образом, цифра Каргалова - 140-тысячная орда с 300 тыс. лошадей - нереальна. Нетрудно подсчитать, что со скоростью 15 км в сутки но Руси могло двигаться войско, имевшее около 110 тысяч коней. (Чернышевский, 1989, С.130).
3. Общая низкая численность средневековых армий:
«Русские княжества могли противопоставить орде очень небольшие силы. Русские и советские историки со времен С. М. Соловьева почему-то верят сообщению летописца, будто Владимирская Русь с Новгородом и Рязанью могли выставить 50 тыс. человек и столько же - Южная Русь. Эти цифры парадоксальным образом сосуществовали с признанием малочисленности княжеских дружин (в среднем 300-400 человек), с одной стороны, и западноевропейских армий (7-10 тыс. человек в крупнейших сражениях - с другой. Аналогию развития военного дела на Руси и в Западной Европе отвергали, преувеличивая роль русской пехоты, которая объявлялась «основным и решающим родом войск». За исключением Новгорода с его особой политической и военной организацией нигде на Руси пехота не играла сколько-нибудь заметной роли в бою. В крупнейшей битве под Ярославлем (1245 г.) многочисленные «пешцы» пригодились только для того, чтобы своим видом удерживать от вылазки гарнизон осажденного города. Да и в новгородских сражениях (Ледовое побоище 1242 г., Раковорская битва 1268 г.) пехота играла пассивную роль, сдерживая натиск немецких рыцарей, пока конница наносила решающий удар с флангов. Русские княжества располагали типично феодальными вооруженными силами, в которых главную роль играла конница - ополчение феодалов. По данным демографии, в средние века плотность населения на Руси составляла 4-5 человек на 1 кв. км. Следовательно, крупнейшее, площадью около 225 тыс. кв. км, и самое сильное из русских княжеств начала XIII в.- Владимиро-Суздальское - имело население 0,9- 1,2 млн. человек. Подсчитано, что на Руси городское население составляло 6%. На основании данных М. Н. Тихомирова, получаем численность населения княжества в середине XIII в. около 1,2 млн. человек. К организованной борьбе с монголами привлекались только горожане и феодалы - 7-8% (85-100 тыс. человек). Из этого числа половина - женщины, 25% - Дети, старики и небоеспособные; «годные к военной службе» составляли только 20-25 тыс. человек. Всех их собрать было, конечно, невозможно. Юрий II Владимирский послал против монголов не все свои силы. Какая-то часть городских полков оставалась в городах и затем защищала их, некоторые дружины собрались под знамя великого князя только на р. Сить. Под Коломной в январе 1238 г. Батыя встретили 10-15 тыс. человек. Такие же расчеты для Рязанского княжества дают войско в 3-7 тыс. человек. Эти цифры подтверждаются оценкой новгородского войска в 5-7, редко 10 тыс, человек, сделанной М. Г. Рабиновычем, и данными летописей. Самые ожесточенные сражения развернулись за Киев. Один из крупнейших городов Европы, Киев имел 50 тыс. жителей и мог выставить до 8 тыс. воинов. Батый же в 1240 г. располагал меньшими силами, чем в 1237-1238 гг.: сказались потери, понесенные в Северо-Восточной Руси, и откочевка в Монголию войск Менгу-хана, сына Тулуя, и Гуюк-хана, сына кагана Угедея, о которой сообщают русские, китайские и персидские источники. Для подсчета численности орды под Киевом следует учитывать несколько факторов. Во-первых, войска ушедших ханов в 1237 г. составляли треть всего монгольского войска. Во-вторых, после взятия Киева в 1241 г. армия Батыя разделилась на две части. Одна, состоявшая, по подсчетам польского историка Г. Лабуды, из 8-10 тыс. человек, прошла через Польшу и разбила силезско-немецкие войска под Лигницей, а другая, во главе с самим Батыем, вторглась в Венгрию и разгромила на р. Шайо армию короля Белы IV. Венгерская исследовательница Э. Ледерер считает, что монголам противостояло «относительно малочисленное войско короля, который уже не располагал ни личными дружинами феодальных вельмож, ни старой военной организацией двора, ни помощью королевских сервиентов». У персидского историка XIII в. Джувейни в рассказе о битве при Шайо названа численность монгольского авангарда в 2 тыс. человек, что при обычном боевом порядке монголов соответствует 18-20-тысячной армии. Следовательно, в Западную Европу вторглось примерно 30 тыс. монголов, что с учетом больших потерь Батыя при штурме Киева дает около 40 тыс. воинов к началу похода в Южную Русь. «Всего лишь» 5-кратное превосходство монголов дает возможность объяснить феноменально длительную оборону Киева (с 5 сентября по 6 декабря 1240 г.), зафиксированную в Псковской I и других летописях. Более понятным становится и отступление монголов из Европы после побед над венграми и немцами. Сравнительно низкая численность средневековых армий соответствовала тогдашнему уровню развития производительных сил общества. Особая военная организация монголов обеспечила им решительный перевес над феодально-раздробленными соседями, что стало одной из главных причин успеха завоеваний Чингисхана и его преемников». (Чернышевский, 1989, С.130-132).
Большинство оценок монгольского войска не имеют методологии оценки либо оценивают ее исходя из второстепенных факторов, таких как боевые потери монгольского войска, которые сами по себе трудно оценить ввиду недостатка информации, количество царевичей-чингизидов в армии, а также исходя из соотношения монгольских и немонгольских войск на основе данных европейских путешественников. Ниже мы собираемся проанализировать различные методологии оценки:
1. «Количество царевичей в походе соответствовало количеству туменов (10 тысячных отрядов)». Вся методология основана на сообщении армянского источника, перечислявшего 7 ханских сыновей, каждого с туменом войска (Магакий, 1871, С.24). С методологической точки зрения утверждать о сильной корреляции между двумя переменными (численность войска и численность царевичей) на основе одного отрывка из летописи не правильно. Тем более мы знаем, что в походе участвовали не только 7 царевичей: согласно Джувейни в походе были джучиды Кули, Балакан, Татар, внук Чагатая Тегудер, Толуиды Хулагу и его младший брат Субэдэй, умерший еще до приезда в Иран, а также ойрат Бука-Тимур, брат Урганы-хатун (Джувейни, 2004, С.441). Кроме них в походе участвовали как минимум двое детей Кули: Аячи и Мингкан с тремя своими детьми Халилом, Башмаком и Улкутуком (ИКПИ, 2006, С.99), а также Ногай, внук Бувала и Илак-Тимур сын Байнала, сына Шибана (Костюков, 2008, С.71). Также в походе участвовала сама семья Хулагу: его многочисленные дети. А двое из списка Магакии Катаган и Борахан не идентифицированы. Катаган согласно Костюкову В.П. являлся простым джучидским нойоном, не принадлежащим к золотому роду (Костюков, 2008, С.64). Так что утверждать о наличии строго детерминированности количества войска количеством царевичей-чингизидов на основе всего лишь одного отрывка армянского летописца, мягко говоря, будет совсем не правильно с методологической точки зрения.
2. Соотношение монголов к немонголам в монгольской армии было один к двум. Т.е. на две трети монгольская армия состояла из немонголов.
Каргалов В.В. писал: «По завещанию Чингиз-хана «царевичам», участвовавшим в походе, было выделено примерно 40-45 тысяч собственно монгольского войска. Но численность армии Батыя не ограничивалась, конечно, этой цифрой. Плано Карпини писал, что в 40-х годах XIII в. в армии Батыя монголов насчитывалось примерно 1/4 (160 тысяч монголов и до 450 тысяч воинов из покоренных народов). Можно предположить, что накануне нашествия на Восточную Европу монголов было несколько больше, до 1/3, так как впоследствии в состав полчищ Батыя влилось большое количество аланов, кыпчаков и булгар» (Каргалов, 1967, С.75). Храпачевский Р.П. поддерживая Каргалова В.В. в его уравнении одна треть монголы, две трети немонголы упоминает о сообщении Юлиана: «Далее говорят, что в войске у них с собою 240 тысяч рабов не их закона и 135 тысяч отборнейших [воинов] их закона в строю» (Храпачевский, 2004, С.177).
Первый момент, который мы могли бы отметить: у Каргалова В.В. в сообщении о словах Плано Карпини насчет армии монголов отсутствует ссылка на самого Карпини. Просмотрев тщательно сообщения самого Карпини, мы не нашли такой цифры, следовательно это сообщение является домыслом Каргалова. Похожие данные мы встречаем у Винсента из Бове: «в войске у этого Батота всего 600 тысяч, а именно 160 тысяч татар и 440 тысяч христиан и прочих, то есть безбожников» (Почекаев, 2006, С.161). Возможно, Каргалов В.В. спутал Плано Карпини и Винсента из Бове (который сообщал о словах Сент-Квентина).
Второй момент: сообщение о 160 тысячах татар (т.е. монгол) вызывает когнитивный диссонанс, так как если предположить, что Каргалов В.В. был прав, то мы получаем, что в западном походе участвовало 40-45 тысяч монгол, то после него как свои войска отвели Менгу, Бучек, Кадан, Гуюк, Бури и др., у Бату через некоторое время количество монгол увеличивается в несколько раз (как минимум в четыре от 40 тысяч до 160 тысяч). Такой резкий рост монголов в улусе Джучи просто не был возможен. Даже если предположить что у Бату после западного похода остались все 40-45 тысяч монгол эти 40-45 тысяч составит только 6-7%, т.е. уравнение, что монголы составляли в армии одну треть неверно.
Третий момент: если бы в монгольской армии немонголов было бы две трети, то монголам бы не удалось бы избежать восстаний в армии, можно вспомнить восстание тумена из туркменов во время войны с Хорезмшахом. Если бы в Монгольской армии был хотя бы один тумен, преимущественно состоящий из немонголов (например, кипчаков или канглы), то должны были бы возникнуть восстания, так как кипчаки не были покорены до конца и имели еще надежду отстоять независимость, если бы их действительно в армии был бы, хотя бы тумен. К тому же интересен отрывок из нового перевода Юань-Ши, когда до сражения с Юрием, князем владимирским «Субэдэй набрал войско из хабичи и це-лянь-коу и прочих, (из числа которых), каждый пятидесятый последовал за ним» (ЗОИ, 2009, С.231,289).
Автор приводит свое объяснение двум иероглифам: хабичи от выводит из монгольского хабчигур (разновидность зависимых людей в кочевой ставке), причем дописывает, что в Юань Ши этот термин редко упоминается но не объясняется. Це-лянь-коу автор производит от герун-кобегуд (общий термин для феодальнозависимых людей). К сожалению, автор не разбирается в китайских иероглифах, но возможно под хабичи подразумевался этноним кипчак: Ахинжанов С.М. приводит точку зрения китайского историка Цэнь Чжуньманя, который переводит хэбиси как кипчак (Ахинжанов, 1995, С.65). Скорее всего, це-лянь-коу тоже может быть этнонимом. Если наше предположение верно, то мы видим, сколько именно кипчаков и других племен брали монголы в войско. Набирать массово не до конца покоренных кипчаков монголы опасались, ограничившись 2 % кипчаков и целянькоу. Хотелось бы отметить, что в старом переводе Храпачевский Р.П. пишет: Субэдай выбрал из хабичи войско и пятьдесят с лишним человек их королей (целянь), которые усердно работали на него (Храпачевский, 2004, С.503). В этом отрывке он переводит целянь как королей, но в новом переводе Юань-Ши целянькоу трактуются иначе, т.е. говорить об использовании в походах 50 королей не стоит, тут стоит понимать, что каждый пятидесятый из хабичи и целянькоу был набран в армию Субэдэя.
Также судя по Юань-Ши количество асов, присоединившихся к монголам было чуть выше одной тысячи: Николай, сын Арслана вместе с Ильей и 30 асами, владетель государства асов Ханхус и его сын Ахтачи с 1000 асами (ЗОИ, 2009, С.244-245).
3. Потери монголов на Руси были огромны, но это не остановило наступление монголов на Запад, что означает, что эти потери не были существенны для многочисленной армии.
Кощеев В.Б. пишет, «Нет оснований занижать потери монголов. Семинедельная осада маленького Козельска стоила им 4 тыс. убитыми. Недельные бои за более крупные Рязань и Владимир сопровождались не меньшими потерями. Особенно много монголов погибло в битве под Коломной, где пал Кулкан. Примерно 30 тыс. человек, включая и санитарные потери, погибли на пути от Воронежа до Сити. Общие же потери завоевателей в этом походе, считая потери западного и восточного отрядов, можно оценить в 50 тысяч (Кощеев, 1993, С.134-135). Мы можем не сомневаться, что потери под Козельском были действительно огромны и могли достигать цифры 4000 человек. Такие потери не означают, что при штурме других городов были такие же потери. Во-первых, осада Козельска длилась 7 недель согласно русским летописям, либо два месяца согласно Рашид аддину, что уже отличает потери, понесенные при Козельске от потерь при осаде других русских городов. Основными факторами таких потерь под Козельском стали: 1. Удачное природное расположение Козельска. 2. Отсутствие у Бату полководческих талантов. Почекаев Р.Ю. считает, что большинством своих побед Бату был обязан другим военачальникам (Почекаев, 2006, С.144). Как мы знаем, через три дня после подхода сил Кадана и Бури Козельск был взят. Сам Бату не смог взять Козельск. Мы можем согласиться с мнением Костюкова В.П.: Бури и Гуюк называли Бату «бабой» и возмущались тем, что он лезет равняться с ними, имея в виду, конечно же, не семейное старшинство, а военные заслуги. Видимо у скандалистов все же были некоторые основания для подобных оскорблений. Малая компетентность Бату как полководца подразумевается в двух эпизодах западного похода при осаде Торжка и в битве при Шайо (Костюков, 2007, С.174) и при семинедельной осаде Козельска.
4. Методология Синора Д.
Синор Д. в своей статье, оценивая армию монголов в Венгрии, исходил из того, что четыре корпуса монголов, действовавшие в Восточной Европе были не меньше тумена каждый, а сама армия Бату, противостоящая армии Белы, которая была численностью 65 тысяч человек, «имела по меньшей мере такую же численность», что и армия Белы. Синор Д. оценивает армию монголов в районе 105-150 тысяч человек. Дальнейшие подсчеты Синора Д. о количестве фуража для коней монгол, показали, что Венгрия могла прокормить 415136 лошадей, а при уровне соотношения 1 монгол к четырем-пяти лошадям, такое количество фуража послужило причиной ухода монгол из Венгрии (Синор, 2008, С.372).
Оценивая эту методологию, мы должны учесть, что приравнивание количества войска Бату к количеству войска Белы неверно, так как никаких аргументов к такому приравниванию не приведено. Если же следовать логике Синора Д., то получиться, что везде и всегда армия побеждающая имеет большее количество человек, чем проигравшая армия. Также говоря о фуражных возможностях Венгрии, стоит учитывать, что они не могут детерминировать количество вторгшейся армии, максимум они могут ограничивать ее число, но пользоваться этими цифрами для расчета численности армии не стоит.
Все вышеперечисленные методологии имеют большие недостатки, общим для них является отсутствие внимания к внутренним факторам оценки армии монголов и чрезмерное внимание к внешним факторам или же к косвенным данным. Также опасна экстраполяция одного единственного случая на весь опыт похода (Например, гипотеза Кощеева о потерях монгол, основанная на цифрах потерь под Козельском).
Рассмотрев все предыдущие методологии подсчета численности монгольской армии в Западном походе, мы хотели бы привести свою методологию, основанную на изучении внутренних факторов, которые могли повлиять на численность армии монголов в Западном походе. Для этого мы должны рассмотреть четыре вопроса:
2. Распределение монголов по улусам.
1. Общая численность монгольского войска.
Самыми главными источниками по оценке численности армии монгол являются следующие источники:
1.1. Согласно Сокровенному Сказанию Монголов в 1206 году у Чингиз-хана в подчинении были 89 тысяч своей армии, 6 тысяч онгутов-союзников и десятитысячный корпус кэшиктинов.
1.2. Согласно Рашид аддину численность монгольского войска около 1225 года была 129 тысяч, но в списке он приводит количество войска равное 135 тысячам, кроме того у него в списке присутствуют только пять тысяч, которые мы можем отнести к кэшиктинам.
Можно предположить, что с 1206 года по 1227 годы численность армии монголов увеличилась с 105 тысяч до 129 тысяч всадников. Войска союзников и военнообязанных оседлых жителей в данных источниках не учитывались.
Многие исследователи, оценивая общую численность монгольской армии исходили из данных цифр:
Например, Мункуев Н.Ц. считал, что «во времена Чингиз-хана численность монгольской армии составляла 139 тысяч». Эта цифра получалась как сумма 129 тысяч Рашид аддина и 10 тысяч онгутов, которые не вошли в список Рашид аддина. Кроме того Мункуев Н.Ц., используя классическое соотношение 1 к 5, предположил, что население Монголии того времени равно было139000*5=695 000. Т. е. согласно предположению Мункуева Н.Ц. одна монгольская семья выставляла одного война для военных нужд, так же Мункуев на основании сообщений о посылке старших сыновей в западный поход предполагает, что количество старших сыновей соответствовало количеству людей в монгольской армии: т.е. в западный поход отправились 139 тысяч старших сыновей (Мункуев, 1977, С.394-397). Критику этого пункта мы разберем ниже. Очиров У.Б. считал, что «общая численность войск империи Чингиз-хана к 1225 году с учетом союзников достигала всего лишь 200 тысяч сабель». Помимо монгольских туменов в состав этих 200 тысяч автор включал тумены киргизов, хоай (лесных племен), уйгуров, 6 тысяч карлуков, 15 тысяч цзиньских осадных инженеров, 7 тысяч кара-киданей, + алмалыкцы, кидани и чжучжэни (Очиров, 2002, С.173). Храпачевский Р.П. же считал, что «численность войск монголов постоянно росла – от 100 тысяч в момент консолидации Чингисханом монгольских и монголоязычных племен в 1205 - 1207 гг., до 250 тысяч на конец его царствования и при первых каанах». Эта сумма рассчитывалась так: 130 тысяч монгольского войска по Рашид аддину+10 тысяч кэшиктинов+10 тысяч онгутов+46 отрядов из киданей, ханьцев, чжурчжэней, бохайцев и корейцев (50-60 тысяч)+3-4 тумена из карлуков, уйгуров, канглы и восточнотуркестанцев+кипчаки и туркестанцы +армия собранная Субедеем из меркитов, найманов, кереев, канглов и кипчаков (два-три тумена) (Храпачевский, 2004, С.181-185).
2. Распределение монгольской армии по улусам.
Два источника Сокровенное сказание и Рашид аддин полностью противоречат друг другу. Эти противоречия мы можем выразить в таблице:
Имя ССМ Рашид аддин
Джучи 9000 юрт 4 тысячи
Чагатай 8000 юрт 4 тысячи
Угедей 5000 юрт 4 тысячи
Толуй 5000 юрт 101 тысяча (108 тысяч)
Кулкан Ему не достался улус, так как он либо еще не родился, либо не принимался в расчет. 4 тысячи
Отчигин
и
Оэлун Вместе с Оэлун получил 10000 юрт Отчигин получил 5 тысяч, Оэлун получила 3 тысячи
Джочи-Хасар 4000 юрт 1 тысяча
Элджидай 2000 юрт 3 тысячи
Бельгутэй 1500 юрт 1 тысяча
В общем, количество юрт розданных Чингиз-ханом на тот период равняется 44500 юртам. Мы думаем, что эта цифра не случайна. Из 95 тысяч нойонов темников 6 безымянных относились к онгутам и лично к Алахуш-гургену, который хоть и считался тысячником в армии Чингиз-хана, но, скорее всего своими 6000 онгутской армии он управлял сам. В общем, численность монгольской армии на 1206 год без союзников-онгутов была 89 тысяч. Возможно, цифра 44500 юрт является синонимом 89000 войска. Получается, что по монгольским понятиям того времени одна юрта должна была выставлять двух воинов. С учетом полигамии в этом нет ничего не возможного. Можно предположить, что Чингиз-хан распределил все гражданское население Монголии между своими родственниками, в то же время, сохранив военную власть и командование над тысячниками, которые в мирное время командовали своими 500 юртами, а в военное должны были выставить по 1000 воинов в армию. Кулкану Чингиз-хан установил степень (мартабэ) четырех упомянутых сыновей (Рашид ад-Дин, 1952(2), С.71). Возможно, улус Кулкану выделили в 20-х годах 13 века, когда он достиг совершеннолетия, его улус, скорее всего, был равен 5000 юртам, как у Толуя и Угедея.
Здесь мы придерживаемся точки зрения автора Сокровенного сказания монголов, так как автор ССМ был очевидцем этих событий, в то время как Рашид ад-Дин писал о разделении улусов через век после события. К тому же его протолуидская позиция вполне могла послужить основой для такой цифры: если бы улус Толуя имел бы реально 107 тысяч человек, то в борьбе за власть им бы не понадобилась помощь Бату, так как их ресурсы могли просто превосходить ресурсы улуса Джучи. Также существуют точки зрения, которые считают, что оба раздела имели место и общая численность каждого улуса должна подсчитываться путем суммы двух цифр: Храпачевский Р.П. объясняя факт быстрого размножения четырех тысяч Джучи именно так. Мы считаем, что цифра 129 тысяч войска Чингиз-хана реально отражает численность войска на тот период, но цифра 101 тысячи улуса Толуя была получена искусственно. Возможно, Рашид аддин слышал о передаче Чингиз-ханом своим детям по четыре тысячника, из чего сделал вывод, что Чингиз-хан передал всего четыре тысячи каждому сыну. Также имея данные об общем количестве войск монгольской империи в 129 тысяч человек, он просто механически отнял от 129 тысяч по четыре тысячи (тысячника) каждому сыну и нескольких тысячников, переданных братьям и племянникам Чингиз-хана. Таким образом, Рашид аддин мог получить цифру в 101 тысячу. Как писал Храпачевский Р.П. «Прежде всего, следует отметить, что данная «Памятка» есть компиляция разнородных и разновременных списков как войск, так и разверсток уделов, тарханств, родов и племен, что доказывается сличением с другими источниками. Поэтому важно сразу подчеркнуть неточность терминологии Рашид ад-Дина в составлении данной «Памятки» – он постоянно смешивает “тысячи” как военно-административные единицы (т.е. совокупности семей/кибиток, обязанные выставлять 1000 или более воинов, в зависимости от ранга данной административной единицы), с тысячами – как чисто военными подразделениями, состоящими исключительно из воинов, называя всех их просто «войсками». Поэтому он также не различает контингент, отданный в оперативное подчинение командиру военного подразделения (в китайских источниках иногда такие случаи поясняются выражениями типа «командовал тысячей в военном походе», в отличие от просто «тысячника»), от «тысячи» в качестве военно-административной единицы или удела/тарханства – как некоторого количества кибиток, отданных ханом в собственность или члену ханского рода, или особо заслуженному лицу (тархану).
Сравнение с данными из введения первого тома «Сборника летописей» показывает, что именно там, в списках родов и племен, находятся вышеупомянутые первичные материалы для Памятки» (Храпачевский, 2006, С.).
3. Принципы формирования монгольской армии.
В Юань Ши мы встречаем упоминания о системе формирования монгольской армии:
3.1. В биографии Го Бао-юя сказано, что по совету Го Бао-юя Чингиз-хан опубликовал «Пять положений, разделенных на правила: Военные дворы: из (военных дворов) монгольских и сэмужэнь, - каждый совершеннолетний мужчина идет в армию, а что касается (военных дворов) ханьцев, имеющих 4 цина пашни и трех совершеннолетних мужчин, то в армию призывается один (человек от двора); совершеннолетними мужчинами считаются пятнадцатилетние и старше, а в 60 (лет) – заканчивают (службу) по старости. Дворы почтовых ямов приравниваются (во всем этом) к военным дворам» (ЗОИ, 2009, С.250).
3.2. «Если же говорить о рядовом составе войск всех (категорий), то сначала были монгольские войска и войска таммачи. Монгольские войска – из всех государственных людей (монголов), а войска таммачи – те, что из всех народов и племен. Их организация такова: мужчины в семье, старще 15 и меньше 70 (лет), все сколько ни есть – зарегистрированы в призывном реестре как воины. Ребята, которые еще не взрослые, все равно вписываются в этот реестр и называются корпус подрастающих» (ЗОИ, 2009, С.211-212). Говоря о таммачи японские исследователи, Мураками Масацугу и Мори Масао доказывали, что таммачи – это личные войска владельцев уделов и тарханств (тоуся). Этнически они первоначально были монголами, но позже они включили в себя другие кочевые и полукочевые народы, а затем и оседлые (ЗОИ, 2009, С.283-284).
3.3. Во время правления Угедея (18 ноября-17 декабря 1229 года) был издан указ: «От каждого десятка (семей) в войска записывается один человек, такой, что находиться (своими годами) в пределах – от 20 и старше, и до 30 лет включительно» (ЗОИ, 2009, С.212).
3.4. «в 1241 году Шиги-Хутуху и другие внесли в реестры 1 004 656 дворов простого народа во всех областях (лу), из которых, за исключением бежавших дворов, имеется в наличии 723 910 дворов и, следовательно, в общем войсковом реестре этих областей (лу) – 105 471 человек, из которых проверка показала 97 575 человек в наличии, остальные же находятся в бегах по разным местам» (ЗОИ, 2009, С.213). Т.е. можно считать, что по предыдущему реестру военнообязанных ханьцев было 105 471 человек.
3.5. Такое малое количество китайцев, рекрутируемых в армию, объясняется следующим фактом: «Монголы вначале хотели переписывать население Северного Китая по числу совершеннолетних тяглых (дин в китайской терминологии), но Елюй Чуцай сумел убедить Угедея, что в Китае традиционно налоги разверстывались по дворам. В итоге Угедей принял точку зрения Елюй Чуцая для Китая, но оставил для Средней Азии разверстку по совершеннолетним тяглым»(Мункуев, 1965, С.22).
3.6. Согласно примечанию Храпачевского: «В соответствии со старой системой, те семьи, в которых 1 совершеннолетний, не дают никого в войска; во всех семьях, в которых от 2 до 5-6 совершеннолетних – оставляются в в семье по 1 человеку, а все остальные служат в войсках» (Юань Ши, 1976, цз.98, С. 2518) и «призыв в монгольские войска: от каждого двора с 2-3 совершеннолетними – 1 человек; от каждого двора с 4-5 совершеннолетними – 2 человека; и от каждого двора с 6-7 совершеннолетними – 3 человека» (Юань Ши, 1976, цз.98, С. 2509).
3.7. Сообщение о призыве каждого десятого согласуется с сообщением Плано Карпини: «И вот чего Татары требуют от них (всех народов), чтобы они шли с ними в войске против всякого человека, когда им угодно, и чтобы они давали им десятую часть от всего, как от людей так и от имущества. Именно они отсчитывают десять отроков и берут одного» (ОЗО, 2008, С.266).
Подводя итог, мы можем сказать, что во времена Чингиз-хана Монгольская империя была очень милитаризированной империей: каждый монгол с 15 до 60 лет обязан был числиться в военном реестре и участвовать в войнах. Исключение делалось только для единственных мужчин в семье. Из ханьцев (а также возможно из других оседлых народов) в это время призывался каждый третий. Это связано с тем, что в то время подвластного оседлого населения было относительно мало и оно использовалось как союзные войска в борьбе с многочисленными соперниками: тангутами, чжучжэнями и Хорезмшахом. После смерти Чингизхана, Угедей поменял систему комплектования оседлых войск. Причиной тому послужило огромное количество оседлого населения в составе Монгольской Империи. Привлечение каждого третьего оседлого жителя создало бы проблемы, такие как утрата мобильности армии, из-за большого обоза, повышенные затраты на армию из-за ее большой численности, а также возможные мятежи покоренных оседлых народов, получивших в руки оружие. Также надо отметить, что к тому времени поменялась геополитическая ситуация: были разгромлены сильнейшее государство хорезмшахов и тангутское государство Си Ся, на грани разгрома находилась империя Цзинь. Поэтому демилитаризация, проведенная Угедеем несла позитивный характер. Согласно указу Угедея: теперь оседлые народы должны были поставлять только каждого десятого совершеннолетнего мужчину в армию при необходимости, в Китае же условия которые пролоббировал Елюй Чуцай привело к тому, что каждый десятый двор должен был при необходимости предоставить одного человека в армию. Таким образом, Северный Китай в случае войны с Сун должен был предоставить 105 000 мужчин. Нормы призыва для кочевников были сохранены такими же. Поэтому точка зрения Мункуева Н.Ц., который считал, что соотношение монгольской армии к населению было 1 к 5, как у многих кочевых народов, мы считаем ошибочным. В отличие от других кочевых народов, таких как хунну, Монгольская империя была очень милитаризированным государством. Также, среди монгол была большая полигамия, отмечаемая Плано Карпини («жен же каждый имеет столько, сколько может содержать: иной 100, иной 50, иной 10») (ОЗО, 2008, С.243), вследствие огромного количества пленниц. («Они отсчитывают десять отроков и берут одного, точно также они поступают и с девушками; они отвозят их в свою страну и держат в качестве рабов») (ОЗО, 2008, С.266). Поэтому формула 1 к 5 (армия составляет 20% населения) неприменима к Монгольской империи 13 века.
Таким образом, мобилизационные возможности Монгольской Империи (среди немонголов) были равны следующей сумме. Количество военнообязанных ханьцев, из указа Угедея составляло всего 105 тысяч. Как известно тангуты в 1221 году выставили Мухали вспомогательный военный корпус размером в 50 тысяч человек (Кычанов, 1977, С.52), мы вправе предполагать, что к 1230-ым годам их обязанности по призыву были такими же. Оставшиеся союзники и покоренные народы могли выставить: 1 тумен киданей, 1 тумен чжурчжэней, 1 тумен уйгуров, 6 тысяч карлуков, 7 тысяч каракитаев (Очиров, 2002, С.173) + оседлое население Средней Азии и Восточного Туркестана (из нормы один призывник от 10 совершеннолетних мужчин). Также контингенты должны были выставлять лесные племена и киргизы, а также восточные кипчаки, туркмены и канглы. Таким образом, количество союзников и покоренных оседлых народов, которые обязаны были в случае необходимости предоставить свои контингенты войск было равно приблизительно 200 тысячам человек, причем половина из них приходилась на ханьцев, которые в основном выставляли контингенты для борьбы с Сунами и Цзиньской Империей.
Монгольская же армия состояла из: 89 тысяч, розданных в уделы родственникам Чингиз-хана + возможные 5000 юрт (тумен войска) для Кулкана, которому Чингиз-хан присудил степень (мартэбэ) своих старших сыновей и, скорее всего, выдал ему улус такой же по численности как Толую и Угедею, реально приравняв его к четырем первым сыновьям + Тумен онгутов. В 1206 году онгуты выставляли только 6 тысяч, увеличение численности онгутов в армии до тумена, скорее всего, надо связывать не с демографическим ростом, а с приведением их призыва в соответствии с общемонгольской нормой, их 6 тысяч в 1206 году, возможно, отражают классическую формулу для любого кочевого народа армия составляет 20% от населения, но монгольская норма призыва привела к тому, что количество армии составило 1/3 от населения и достигло одного тумена (Мункуев, 1977, С.394) + Тумен ойратов+ Тумен кэшиктинов. В итоге получилось 129 тысяч человек, а если прибавить к этому демографический рост, то возможно их стало 135 тысяч к 1230-м годам. Надо учесть, что потери монголов в войнах с чжурчжэнями, тангутами и Хорезмшахом, а также потери корпуса Джэбэ и Субедея, когда из 20 с лишним тысяч осталось только 4000 человек (Храпачевский, 204, С.182) компенсировались высоким приростом населения.
4. Динамика изменения количества войск по разным территориям, начиная с 1227 года.
4.1. 1229 год: избрание Угедея каганом, передача ему Толуем 10000 кэшиктинов. Отправка 30 тысяч во главе с Чурмагуном в Иран, и 30 тысяч во главе с Субедеем и Кокошаем в Дешти-Кипчак (ОЗО, 2008, С.86). Неудачи на западном фронте в 1229-35 годы были связаны с такими факторами как: 1. Неопытность молодежи, старших сыновей, посланных на Запад. 2. Отзыв Субедея в Китай в 1230 году.
В Иране по свидетельству ан-Насави у Чурмагуна было 20 тысяч монгол + местное ополчение (ЖСД, 1996, С.272). Мы в праве считать, что кроме двух туменов Чурмагуна и Екэ-Есура кураласа там был еще сборный тумен Мелик-Шаха из уйгуров, карлуков, туркмен, кашгарцев, кучайцев. Это не противоречит сообщению Ан-Насави и в то же время подтверждает сообщение Рашид ад-Дина. Субедей и Кокошай тоже, скорее всего, имели два тумена монгольского войска и один сборный тумен: «тысячи из обоков меркит, найман, кирей, канглы, кипчак» (ЗОИ, 2009, С.242). Также, скорее всего, именно к тому времени следует отнести отправку войска Даир-нойона в Кашмир и Индию, так как за время существования этого отряда сменилось четыре руководителя. Последним был Сали-нойон из татар (Рашид ад-Дин, 1946, С.23). Численность этого отряда неизвестна, возможно, она тоже была равна двум туменам. Итого в 1229 году было выделено 60 тысяч из монгольского войска и сформировано два новых тумена из покоренных и союзных войск. Как можно было изъять и направить на долгосрочную службу такое большое количество войск, ведь кроме исполнения воинской обязанности, воины этих туменов принадлежали к определенным улусам. Долгосрочная разлука с семьями, а также недовольство владельцев улусов могли привести к гражданским войнам, ведь раздел по улусам был произведен при Чингиз-хане и владельцы улусов могли прикрываться авторитетом Чингиз-хана в борьбе за свои улусы. По нашему мнению советниками Угедея была изобретена формула: «Старшие сыновья». Если предположить, что в среднем юрта поставляла в армию двух мужчин, то ими могли быть, либо два сына владельца юрты, либо отец и старший сын. Для исполнения двух заветов Чингиз-хана: покорения западных земель и борьбы с Джелал ад-Дином все улусы должны были выделить старших сыновей. Все это освещалось именем Чингиз-хана, и понятно, что не один владелец улуса не мог пойти против традиции, к тому же де-юре раздел улусов не нарушался, никто ни у кого не отбирал юрты и улусы, хотя де-факто сила каждого улуса была ослаблена, путем изъятия половины его мужчин («старших сыновей») для западных походов. Основной целью отсылки этих трех отрядов было усиление центральной власти, ведь все три отряда были сборными из различных улусов и подчинялись непосредственно военачальникам, которых назначал каган. В 1229 году Субедей перед походом женился на принцессе Тумегань из рода Чингиз-хана и был отправлен на Запад. Видимо тогда уже Субедей столкнулся с кипчаком Басманом, ведь по Юань Ши, во время западного похода 1235 года, Бачман услышав только имя Субедея оробел и бежал. Видимо в 1229 году Субедей достиг немалых успехов в борьбе с кипчаками, и вскоре был отозван в Китай. Уже летом 1230 года Субедей он послан помочь Дохолху-черби. В 1235 году его снова посылают в западный поход, где с 1230 года три тумена в его отсутствие не смогли достичь больших успехов, увязнув в борьбе с булгарами (ЗОИ, 2009, С.229-230).
4.2. После смерти Толуя и до Западного похода. В этот период времени Угедей забирает у детей Толуя и передает своему сына Кутану одну тысячу суннитов и две тысячи сулдусов. Шики-Кутуку и несколько эмиров возмутились этим, но Соркуктани не стала возражать(Рашид ад-Дин, 1952(2), С.278).
4.3. В 1235 году была предпринята попытка нового похода «старших сыновей» на Запад. Теперь уже действительно цель была пополнить войска Субедея для покорения Дешти-Кипчака, Булгарии, Киевской Руси, алан и т.д. Новое стремление Угедея изъять улусных людей у владельцев улусов встретило оппозицию: решимость Мунке и других царевичей в стремлении не допустить новой потери улусных людей, скрытая за маской служения кагану привела к тому, что старая формулировка «Старшие сыновья» зазвучала по-новому и теперь все чингизиды старшие сыновья детей Чингиз-хана были отправлены в Западный поход. Конечно, перспектива провести 5-6 лет в Западном походе не нравилась царевичам, но перспектива потери половины своих улусных людей заставила царевичей переступить через себя. Как отмечал Почекаев Р.Ю. «Еще одним свидетельством уникальности похода на Запад было то, что изначально не был назначен его верховный главнокомандующий» (Почекаев, 2006, С.86). Это стало возможным благодаря тому, что каждый царевич возглавлял войска своего улуса, а Угедей, изначально не предполагавший отправлять старших сыновей-чингизидов, просто забыл назначить главного в походе. В тоже время Угедей смог все-таки отослать в помощь Чормагуну отряд старших сыновей под руководством Оготура и Мункету. Предположительно это был тумен, так как мы знаем, что после отправки трех туменов 1230 года, позже мы знаем о четырех туменах в подчинении у Чурмагуна (Рашид ад-Дин, 1952, С.99).
Приведем таблицу, где отразим динамику распределения военных сил по улусам и их распределение перед западным походом. Хотели бы сразу предупредить, что тут рассматривается положение де-факто, юридически в составе каждого улуса почти не произошло перемен, т.е. положение, когда в улусе оставалось примерно 2500 мужчин на военной службе не означает уменьшение улуса, количество юрт осталось таким же как и было (5000 юрт). Просто количество изъятых мужчин непропорционально высоко по отношению к количеству оставшихся женщин: снижение количества мужчин компенсировалось демографическим ростом за счет полигамии и оставшихся мужчин, так как если в семье был только один совершеннолетний мужчина, то его не брали в армию. Также мы исходим из равенства: 1 юрта=2 совершеннолетних военнообязанных мужчин:
Имя До 1227 1227-29 1229 1232-1235 1235 Итого идет в поход
Джучи 18 18 18-9=9 9 9-4,5 9
Чагатай 16 16 16-8=8 8 8-4 4
Толуй 10 10+10=20 20-10-5=5 5-1,5=3,5 3,5-1,75 1,75
Онгуты 10 10 10-5=5 5 5-2,5 2,5
Ойраты 10 10 10-5=5 5 5-2,5 2,5
Кулкан 10 10 10-5=5 5 5-2,5 2,5
Темуге и Оэлун 20 20 20-10-10 10 10-5 5
Джочи-Хасар 8 8 8-4=4 4 4-2 2
Элджидай 4 4 4-2=2 2 2-1 1
Бельгутэй 3 3 3-1,5=1,5 1,5 1,5-0,75 0,75
Угедей 10 10 10+(10)-5=15 (10)+5+1,5
=(10)+6,5 (10)+6,5-3,25 3,25
Чурмагун 0 0 20+10 30 30+10 0
Субедей 0 0 20+10 20+10 30 30
Даир 0 0 20 20 20 0
Итого 129 129 129 139+10 139+10 64,25-10
Рассмотрев все важные факторы, мы можем перейти к методологии оценки монгольского войска в западном поде:
Формула, по которой рассчитывается общее количество монгольской армии в западном походе:
N=n+q*(X)+s
N - это общее количество войска, которое участвует в походе.
n - это количество войск присутствующее до похода в этом улусе.
q - это коэффициент изъятия войск из других улусов, в данном случае он равен 0,5 (при этом надо учитывать, что некоторые части уходили в другие области, например тумен Оготура и Мункету), при походе Хулагу он был равен 0,2, причем воины не изымались из улусных людей, изымались допризывники (2 из 10 недостигших 15 лет, но бывших уже 13-15 летними), Гуюк же в западный поход на Европу собирал по 3 человека с десяти (коэффициент 0,3)
X – это количество войск в оставшихся улусах на период призыва их в поход.
S – это количество союзных войск.
Союзники: Среди узбекских племен 14 века мы можем наблюдать такие племена как тангут, китай, карлук, уйгур. Мы можем предположить, что представители данных этносов участвовали в западном походе. Но так как в том походе армия была мобильна, мы предполагаем, что никакой пехоты из Китая, Тибета и Средней Азии в той армии не было, так как это лишило бы армию главного преимущества мобильности. Карлуки, уйгуры предоставили определенные контингенты конницы, а тангуты и китаи должно быть пришли в составе инженерных войск. В походе Хулагу например также участвовали инженерные войска, численностью 1 тысяча. Для западного похода мы думаем справедливо такое же число. Количество уйгур и карлуков было по 2 тысячи, в 1230 году они для сборного тумена Мелик-шаха предоставили по 2 тысячи, а с учетом того, что их мобилизационные способности через пять лет не слишком изменились, мы можем предположить, что они выставили такое же число всадников. Также надо учитывать, что во время похода к армии присоединялись определенные контингенты, например тысяча аланов (асов) во главе с их государем, башкиры и мордва.
Итого общее количество союзников было около 5 тысяч на момент начала похода.
Также хотелось отметить, что мы приравняли потери трех туменов в 1230-1235 годах к приросту в те же года в монгольских семьях. Эти две цифры компенсировали друг друга.
N=n(30)+q*(X)(34,25-10)+s(5)=59,25
Таким образом, численность армии посланной в западный поход равнялась: 30 тысячам людей, оставшихся еще с 1229 года (из которых 20 тысяч были монголами, а 10 тысяч были из кереев, найманов, меркитов, кипчаков и канглы), а также набранных старших сыновей минус 10 тысяч высланных в помощь Чурмагуну+ силы союзников (2 тысяч уйгур, 2 тысячи карлуков + 1 тысяча инженерных войск (тангуты, китаи, чжурчжэни, ханьцы)). Итого вышло 59 250 человек. Цифра эта условна и опирается на условие того, что потери монголов в войнах покрывались демографическим ростом. Но также нужно заметить, что данная цифра получена путем анализа различных факторов, которые могли повлиять на численность армии, и, несмотря на свою условность, она очень близка к реальной цифре войска, так как учитывает все факторы.
Такая малая цифра (по сравнению с сотнями тысяч из оценок многих исследователей) не должна удивлять, ведь мы помним, что Субедей с двумя или тремя туменами (и возможно несколькими тысячами примкнувших к ним союзников) прошел большим рейдом по Ираку, Закавказью, Причерноморью, и Поволжью, разбив хорезмийцев, грузин, алан, половцев и объединенное русско-половецкое войско на Калке, которое некоторые летописцы оценивают в 82 тысячи. Храпачевский Р. же оценивает количество русско-половецкого войска в 40-45 тысяч человек (Храпачевский, 2004, С.332). Или же три тумана Чурмагуна, разбившие Джелал ад-Дина, а позже после присылки еще одного тумана, эти четыре тумена покорили Азербайджан, Грузию, Армению и разбившие сельджукидов. Также против кипчака Бачмана действовала армия в 20000 человек, что является косвенным доказательством немногочисленности монгол во время западного похода, где на поимку одного из главных врагов монголов было выделено только 20000 человек. «Менгу-каан соорудил 200 судов и на каждое судно посадил 100 вполне вооруженных монголов» (ИКПИ, 2006, С.60).
Резюмируя все вышесказанное, мы приходим к следующим выводам:
1. При оценке армии монголов в западном походе большинство исследователей оценивают ее число исходя из внешних факторов, таких как гипотетическая величина потерь монголов, количество фуражного корма для лошадей, «рассчитанное Каргаловым на основе данных Карпини» соотношение монголов к немонголам в монгольской армии, детерминированность численности армии монголов количеством царевичей участвующих в походе. Данные посылки изначально методически не верны, так как не учитывают внутренние факторы, которые могли повлиять на численность монгольской армии в Западном походе, такие как система призыва у монгол (когда 1 юрта обычно выставляла примерно в среднем два человека), распределение войск и населения по улусам, а также особенности изъятия военных сил из улусов («Старшие сыновья»).
2. При определении численности армии Монголов мы считаем, что 105 в 1206 году и 129 тысяч в 1227 году отражают количество монгольской армии, без учета союзных войск.
3. В вопросе о распределении людских ресурсов по улусам, мы придерживаемся версии Сокровенного Сказания Монголов, а данные Рашид ад-Дина из памятки противоречивы, так как он постоянно путает тысячи как военно-административные единицы (совокупности юрт, обязанные выставлять 1000 воинов), с тысячами – как чисто военными подразделениями, отданными в оперативное управление некоторым нойонам.
4. Исходя из всех вышеперечисленных посылок, предложений и формулы, мы оцениваем численность монгольской армии в западном походе приблизительно в 60 тысяч человек на момент начала похода, 40 тысяч человек после ухода Менгу и Гуюка в Монголию (учитывая потери монголов в боях с русскими княжествами, кипчаками-половцами, булгарами, башкирами, асами, мордвой и т.д. + увод войск своих улусов Менгу и Гуюком после окончания похода на Русь) и около 30 тысяч во время похода в Венгрию.
Литература и источники:
Ахинжанов, 1995 - Ахинжанов С. М. «Кыпчаки в истории средневекового Казахстана» Алматы. Гылым, 1995. - 296 c.
Веселовский, 1894 - Веселовский Н. «Золотая орда»// Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и Л. Ефрона. СПб. 1894. Т.24. С.633-635.
Вернадский, 1997 - Вернадский Г.В. «Монголы и Русь». Тверь; ЛЕАН, М.: АГРАФ, 1997. - 480 с.
Гатин, 2006 - Гатин М.С. Проблемы истории Улуса Джучи и позднезолотоордынских государств Восточной Европы в немецкой историографии XIX–XX вв. Казань, 2009. Дис.. канд. ист. наук: 07.00.09 Казань, 2006. 257 с.
Греков, 1988 - Греков И. Б., Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории. Русские земли в XIII-XV веках. М.:Молодая гвардия - 1988. 326 c.
Джувейни, 2004 - Джувейни, Ала-ад-Дин Ата -Мелик. «Чингисхан: история завоевателя мира»; пер. с англ. Е. Е. Харитонова; ред.: А.В. Ганулич, А. А. Володарский. - М. : МАГИСТР-ПРЕСС, 2004. - 688 с.
Егоров, 1992 - Егоров В.Л. «Русь противостоит Орде»//Карамзин Н.М. «История Государства Российского». Том 4 М. Наука 1992. С.373-400.
ЖСД, 1996 - Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны. М. Восточная литература. 1996.
ЗОИ, 2009 - Золотая Орда в источниках. Т.3. М. Наука. 2009. 336 с.
Иванин, 1875 - Иванин М.И. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане. - Спб., 1875. - XII, 752 с. + 6 к.
ИКПИ, 2006 - История Казахстана в персидских источниках. Т.4. Алматы. Дайк-Пресс. 2006. 620 с.
Карамзин, 1992 - Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 томах. Том 4 М Наука 1992г. 480 с.
Каргалов, 1967 - Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. Феодальная Русь и кочевники. М. Высшая школа 1967г. 264с.
Каргалов, 1966 - Каргалов В.В. «Монголо-татарское нашествие на Русь». М. Наука. 1966. 243 с.
Кирпичников, 1989 - Кирпичников А.Н. К оценкам военного дела средневековой Руси //Древние славяне и Киевская Русь. - К., -1989. - С. 141-149.
Костюков, 2006 - Костюков В.П. «Была ли Золотая Орда «Кипчакским ханством»»?//Тюркологический Сборник 2005. М. Восточная литература. 2006. С.199-237.
Костюков, 2008 - Костюков В.П. «Железные псы Батуидов»//Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. №1. 2008. С.43-97.
Костюков, 2007 - Костюков В.П. «Улус Джучи и синдром федерализма»//Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. №1. 2007. С.169-207.
Кощеев, 1993 - Кощеев В.Б. «Еще раз о численности монгольского войска в 1237 году//Вопросы истории. – 1993. - №10. С. 131-135.
Кульпин, 1998 - Кульпин Э.С. Золотая Орда. М.: Московский лицей, 1998. 222 с.
Кычанов, 1977 - Кычанов Е.И. «Монголо-тангутские войны и гибель государства Си Ся»//Татаро-монголы в Азии и Европе., М. 1977. С.46-61.
Магакий, 1871 - Магакий. История монголов инока Магакии, XIII века. Перевод и объяснения К. П. Патканова. СПб. Тип. Импер. АН. 1871г. IX, 106 с.
Мункуев, 1977 - Мункуев Н.Ц. «Заметки о древних монголах»//Татаро-монголы в Азии и Европе. М. Наука. 1977. С.377-408.
Мункуев, 1965 - Мункуев Н. Ц. Китайский источник о первых монгольских ханах: Надгробная надпись на могиле Елюй Чу-цая. Перевод и исследование. М., Наука, 1965. 72 с.
Мыськов, 2003 - Мыськов Е.П. «Политическая история Золотой Орды (1236-1313)». Волгоград. 2003. 177 с.
ОЗО, 2008 - Образование Золотой Орды. Улус Джучи Великой Монгольской империи (1207-1266). Источники по истории Золотой Орды. От выделения удела Джучи до начала правления первого суверенного хана. Казань Татарское книжное издательство. 2008г. 480 с.
Очиров, 2002 - Очиров У.Б. «К вопросу о численности и этническом составе монгольской армии в 1-й четверти XIII в»//Мир Центральной Азии. Т.I. Археология. Этнология: Материалы международной научной конференции. Улан-Удэ. 2002. С.166-173.
Почекаев, 2006 - Почекаев Р.Ю. «Батый, хан который не стал ханом». М. АСТ. 2006. 350 с.
Рашид ад-Дин, 1952 - Рашид ад-Дин «Сборник Летописей» т.1 ч. 2. М. 1952. 281 с.
Рашид ад-Дин, 1952(2) - Рашид ад-Дин «Сборник Летописей» т.1 ч. 1. М. 1952. 197 с.
Рашид ад-Дин, 1946 - Рашид ад-Дин «Сборник Летописей» т.3. М. 1946. 340 с.
Синор, 2008 - Синор Д. Монголы на Западе // Степи Европы в эпоху средневековья. Т. 6. Золотоордынское время. Сб. науч. работ. Донецк, 2008. С.363-384.
Скрынников, 1997 - Скрынников Р.Г. История Российская IX-XVII вв. - М.: Весь Мир, 1997. - 496 с.
Халиков, 1988 - Халиков А.Х. Халиуллин И.Х. «Основные этапы монгольского нашествия на Волжскую Булгарию»//Волжская Булгария и монгольское нашествие: Сборник. Казань, 1988. С.5-25.
Хара-Даван, 1991 - Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие: Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII-XIV века. Элиста. Калмыцкое книжное издательство. 1991. 196 с.
Храпачевский, 2004 - Храпачевский Р.П. Военная держава Чингисхана. серия: Военно-историческая библиотека Москва АСТ ВЗОИ 2004г. 557 с.
Храпачевский, 2006 - Храпачевский Р.П. «К вопросу о первоначальной численности монголов в улусе Джучи»// Труды Международной нумизматической конференции «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков», IV-V МНК Булгар-Волгоград, М. 2006.
Черепнин, 1977 - Черепнин Л.В. «Монголо-татары на Руси (13 век)» //Татаро-монголы в Азии и Европе., М. Наука. 1977. С.186-209.
Чернышевский, 1989 - Чернышевский Д. В. «Приидоша бесчислены, яко прузи» //Вопросы истории, 1989, № 2. С.127-132.
Юань Ши, 1976 - Юань ши (История династии Юань), Пекин 1976, «Чжунхуа шуцзюй чубань» С.2508-2516.
Рецензии
Карамзин Н.М. считал, что на Русь в 1237 году вторглась армия, насчитывающая около 500 тысяч человек (Карамзин, 1992, С.182)
Карамзин: "новый Хан дал 300000 воинов Батыю, своему племяннику, и велел ему покорить северные берега моря Каспийского с дальнейшими странами"
http://www.kulichki.com/inkwell/text/special/history/karamzin/kar03_08.htm
ЕТ: Насчёт туменов, тысяч, сотен и десятков. Может не стоит принимать это за арифметические единицы. Это скорей всего названия подразделений, как дивизии, полки, батальоны, роты, взводы. По опыту, скажем, Великой Отечественной мы знаем, что практически никогда дивизии не соответствовали их штатной численности, всегда и везде был некомплект. Даже по количеству подразделений, наряду с трехполковыми, были и двухполковые. И это при том, что все призывники перемешивались. Неужели у древних монголов всё было так чётко: в каждом десятке ровно 10 бойцов, а в каждой сотне ровно 10 десятков. Как это может быть обеспечено? А убитые, раненые, больные? А ведь брали из разных родов, а роды были разные, и более, и менее многочисленные. Получается, что малочисленный род выставлял всех поголовно (а если и тогда не хватит, может эпидемия, медицина и санитария ведь на нуле), а в многочисленном большинство дома бамбук курили, ибо свою тысячу выставили. Как-то нелогично. Может слова Рашид ад-Дина о "129 тысячах" следует воспринимать так же, как слова, что допустим, Сталин выставил 300 дивизий? А сколько там в дивизиях бойцов, бог весть.
Но в целом за статью спасибо. Кратко и информативно. Прямо то, что я хотел узнать. Можно ли на неё в будущем ссылаться в своих произведениях?
Во время татаро-монгольского нашествия столкнулись две средневековых концепции ведения войны. Условно говоря - европейская и азиатская. Первая ориентирована на ближний бой, когда исход сражения решается в рукопашной схватке. Естественно схватка велась с применением всего комплекса боевых средств ближнего боя. Метательное оружие и дистанционный бой являлись вспомогательными. Вторая концепция, наоборот, ориентировалась на бой дистанционный. Противник изматывался и истощался непрерывным обстрелом, после чего опрокидывался в рукопашной. Здесь главным был маневренный дистанционный бой. Монгольская армия эпохи завоеваний довела эту тактику до совершенства.
Таким образом, если основным оружием европейского рыцаря и русского дружинника являлось копье, то основным оружием монгольского воина был лук со стрелами. С конструктивной точки зрения монгольский лук принципиально не отличался от арабского или, к примеру, корейского. Он был сложносоставным, изготовлялся из дерева, рога, кости и сухожилий. Деревянная основа лук изготавливалась из гибких и распространенных в данной местности пород дерева, была популярна береза. С внутренней (обращенной к лучнику) стороны основы от рукояти до концов (рогов) наклеивались роговые пластины. С внешней стороны (обращенной к мишени) на всю длину лука приклеивались сухожилия. На рукоять и на концы прикреплялись костяные накладки. Деревянная основа могла изготавливаться из нескольких пород дерева. Использование роговых накладок связано с тем, что рог обладает высокой упругостью при сжатии. В свою очередь, сухожилия обладают большой упругостью при растяжении. Длина лука составляла 110 - 150 см.
Многие любят сравнивать монгольский лук с древнерусским. Доказывая, что древнерусский был ничем ни хуже монгольского или, наоборот, во всем ему уступал. С конструктивной точки зрения, основное отличие древнерусского лука была в отсутствие роговых накладок. Это, при прочих равных, делало его менее мощным. Впоследствии, под монгольским влиянием конструкция русского лука потерпела изменения, и в нее данные накладки были добавлены. Назывались подзоры. Однако, преимущество монгольского лука подавляющим не было. Древнерусский лук также был сложносоставным, изготовлялся из двух пород дерева, сухожилий и кости. Уступал, но не сильно.
Основным клинковым оружием ближнего боя монгольских воинов была сабля. Монгольские сабли объединяли в себе, в том числе и сабли покоренных народов, поэтому трудно выделить какой-либо конкретный тип сабли и назвать ее монгольской. В целом монгольские сабли имели слабый изгиб (как и все сабли того времени ), могли иметь гарду в виде перекрестья или в виде диска. Длина составляла около метра.
Наряду с саблями широко использовались палаши, мечи и боевые ножи.
Из короткого древкового оружия ближнего боя монголы применяли боевые топоры, булавы и шестоперы.
Как и клинковое, древковое оружие отличалось большим разнообразием конструктций.
Длинное древковое оружие было представлено копьями и пальмой. Наконечники копий могли быть удлиненно-треугольной, ромбической, лавролистной или пикообразной формы. Часто наконечник имел крюк, для стаскивания противника с коня. Пальма представляла собой копье с длинным ножевидным наконечником.
4 731
Созданная великим Чингисханом огромная Монгольская империя во много раз превзошла пространства империй Наполеона Бонапарта и Александра Македонского. И пала она не под ударами внешних врагов, а лишь вследствие внутреннего распада…
Объединив в XIII веке разрозненные монгольские племена, Чингисхан сумел создать армию, которой не было равных ни в Европе, ни на Руси, ни в среднеазиатских странах. Ни одно сухопутное войско того времени не могло сравниться с мобильностью его войск. А главным его принципом всегда было нападение, даже если основной стратегической задачей являлась оборона.
Посланец Папы Римского при монгольском дворе Плано Карпини писал, что победы монголов зависят во многом не столько от их физической силы или численности, сколько от превосходной тактики. Карпини даже рекомендовал европейским военачальникам следовать примеру монголов. «Нашими армиями следовало бы управлять по образцу татар (монголов. - Прим. авт.) на основании тех же суровых военных законов… Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны рассылаться разведчики. А наши генералы должны держать войска днем и ночью в боевой готовности, так как татары всегда бдительны, как дьяволы». Так в чем же крылась непобедимость монгольской армии, откуда брали начало те приемы владения боевым искусством ее полководцы и рядовые?
Стратегия
Прежде чем начать любые военные действия, монгольские правители на курултае (военном совете. - Прим. авт.) самым подробнейшим образом разрабатывали и обсуждали план предстоящей кампании, а также определяли место и время сбора войск. Шпионы в обязательном порядке добывали «языков» или находили в стане врага предателей, снабжая тем самым военачальников подробнейшей информацией о неприятеле.
При жизни Чингисхана верховным командующим был он сам. Вторжение в захватываемую страну он обычно осуществлял с помощью нескольких армий и в разных направлениях. От командующих он требовал план действий, иногда внося в него поправки. После чего исполнителю давалась полная свобода в решении поставленной задачи. Чингисхан лично присутствовал только при первых операциях, а убедившись, что все идет в соответствии с планом, предоставлял молодым вождям всю славу военных триумфов.
Подходя к укрепленным городам, монголы собирали в окрестностях всевозможные запасы, а при необходимости устраивали рядом с городом временную базу. Главные силы обычно продолжали наступление, а резервный корпус приступал к подготовке и проведению осады.
Когда встреча с вражеской армией была неминуема, монголы либо пытались напасть на неприятеля внезапно, либо, когда на внезапность рассчитывать не приходилось, направляли силы в обход одного из неприятельских флангов. Такой маневр назывался «тулугма». Впрочем, монгольские командующие никогда не действовали по шаблону, стараясь извлечь максимальную выгоду из конкретных условий. Нередко монголы бросались в притворное бегство, с непревзойденным искусством заметая свои следы, буквально исчезая с глаз противника. Но лишь до той поры, пока тот не ослаблял бдительность. Тогда монголы садились на свежих запасных лошадей и, будто из-под земли появившись перед ошеломленным врагом, совершали стремительный налет. Именно таким способом в 1223 году на реке Калке были разбиты русские князья.
Случалось, что в притворном бегстве войско монголов рассеивалось так, что охватывало противника с разных сторон. Но если враг был готов дать отпор, его могли выпустить из окружения, чтобы потом добить на марше. В 1220 году подобным образом была уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары, а затем разгромили.
Чаще всего монголы атаковали под прикрытием легкой конницы несколькими параллельными колоннами, растянутыми по широкому фронту. Столкнувшаяся с основными силами колонна врага или удерживала позиции, или отступала, остальные же продолжали двигаться вперед, наступая на фланги и в тыл противника. Затем колонны сближались, итогом этого, как правило, являлось полное окружение и уничтожение врага.
Потрясающая подвижность монгольского войска, позволяющая захватывать инициативу, давала монгольским командирам, а не их противникам право выбора как места, так и времени решающей битвы.
Для максимального упорядочения продвижения боевых частей и быстрейшего донесения до них приказов о дальнейших маневрах монголы использовали сигнальные флажки черного и белого цветов. А с наступлением темноты сигналы подавались горящими стрелами. Еще одной тактической разработкой монголов было использование дымовой завесы. Небольшие отряды поджигали степь или жилища, что позволяло скрывать передвижение основных войск и давало монголам столь необходимое преимущество внезапности.
Одним из главных стратегических правил монголов было преследование разбитого противника вплоть до полного уничтожения. В военной практике средневековых времен это было внове. Тогдашние рыцари, к примеру, считали унизительным для себя гнаться за противником, и такие представления сохранялись еще много веков, вплоть до эпохи Людовика XVI. А вот монголам было необходимо убедиться не столько в том, что враг побежден, сколько в том, что он уже не сможет собрать новые силы, перегруппироваться и напасть снова. Поэтому он попросту уничтожался.
Монголы довольно своеобразным способом вели учет вражеским потерям. После каждой битвы особые отряды отрезали правое ухо у каждого трупа, лежащего на поле битвы, а потом собирали в мешки и точно подсчитывали количество убитых врагов.
Как известно, монголы предпочитали воевать зимой. Излюбленным способом проверить, выдержит ли ставший на реке лед вес их лошадей, было заманить туда местное население. В конце 1241 года в Венгрии на виду у измученных голодом беженцев монголы оставили без присмотра скот на восточном берегу Дуная. И когда те смогли перейти реку и увести скот, монголы поняли, что наступление можно начинать.
Воины
Каждый монгол с самого раннего детства готовился стать воином. Мальчики учились ездить верхом едва ли не раньше, чем ходить, чуть позже до тонкостей осваивались лук, копье и меч. Командира каждого подразделения выбирали, исходя из его инициативы и храбрости, проявленных в бою. В подчиненном ему отряде он пользовался исключительной властью - его приказы выполнялись немедленно и беспрекословно. Такой жестокой дисциплины не знало ни одно средневековое войско.
Монгольские воины не ведали ни малейших излишеств - ни в еде, ни в жилище. Приобретя за годы подготовки к военно-кочевой жизни беспримерную выносливость и стойкость, они практически не нуждались в медицинской помощи, хотя еще со времен китайского похода (XIII–XIV века) в монгольской армии всегда имелся целый штат китайских хирургов. Перед началом боя каждый воин надевал рубашку из прочного мокрого шелка. Как правило, стрелы пробивали эту ткань, и она втягивалась в рану вместе с наконечником, существенно затрудняя его проникновение, что позволяло хирургам легко извлекать из тела стрелы вместе с тканью.
Состоявшее практически целиком из конницы монгольское войско основывалось на десятичной системе. Самой крупной единицей был тумен, включавший в себя 10 тысяч воинов. В тумен входили 10 полков, каждый по 1 000 человек. Полки состояли из 10 эскадронов, каждый из которых представлял собой 10 отрядов по 10 человек. Три тумена составляли армию или армейский корпус.
В войске действовал непреложный закон: если в бою кто-то из десятка бежал от врага, казнили всю десятку; если в сотне бежала десятка, казнили всю сотню, если бежала сотня - казнили всю тысячу.
Бойцы легкой кавалерии, составлявшие более половины всего войска, не имели доспехов за исключением шлема, были вооружены азиатским луком, копьем, кривой саблей, легкой длинной пикой и арканом. Мощность гнутых монгольских луков во многом уступала большим английским, но каждый монгольский конник имел при себе как минимум два колчана со стрелами. Доспехов, за исключением шлема, лучники не имели, да они для них и не были необходимостью. В задачу легкой кавалерии входили: разведка, маскировка, поддержка тяжелой кавалерии стрельбой и, наконец, преследование бегущего врага. Иначе говоря, они должны были поражать противника на расстоянии.
Для ближнего боя использовались отряды тяжелой и средней конницы. Назывались они нукерами. Хотя изначально нукеры обучались всем видам боя: могли атаковать врассыпную, используя луки, или сомкнутым строем, с помощью копий или мечей…
Главную ударную силу монгольского войска составляла тяжелая кавалерия, ее численность была не более 40 процентов. Тяжелые конники имели в своем распоряжении целый набор доспехов из кожи или кольчуги, снятые, как правило, с поверженных врагов. Лошади тяжелых кавалеристов также были защищены кожаными доспехами. Вооружены эти воины были для дальнего боя - луками и стрелами, для ближнего - копьями или мечами, палашами или саблями, боевыми топорами или булавами.
Атака тяжеловооруженной конницы была решающей и могла изменить весь ход сражения. Каждый монгольский всадник имел от одной до нескольких запасных лошадей. Табуны всегда находились непосредственно за строем и лошадь можно было быстро сменить на марше или даже во время битвы. На этих низкорослых, выносливых лошадях монгольская конница могла проходить до 80 километров, с обозами же, стенобитными и метательными орудиями - до 10 километров в сутки.
Осада
Еще при жизни Чингисхана в войнах с империей Цзинь монголы во многом заимствовали у китайцев как некоторые элементы стратегии и тактики, так и военную технику. Хотя в начале своих завоеваний войско Чингисхана нередко оказывалось бессильным против прочных стен китайских городов, по прошествии нескольких лет монголы разработали такую фундаментальную систему осады, которой практически невозможно было противостоять. Главной ее составляющей был большой, но подвижный отряд, оснащенный метательными машинами и прочим снаряжением, которое перевозилось на специальных крытых повозках. Для осадного каравана монголы набрали лучших китайских инженеров и создали на их основе мощнейший инженерный корпус, оказавшийся в высшей степени эффективным.
В результате ни одна крепость уже не была непреодолимым препятствием для продвижения монгольской армии. В то время как остальное войско двигалось дальше, осадный отряд окружал наиболее важные крепости и приступал к штурму.
Монголы переняли у китайцев и умение при осаде крепости окружать ее частоколом, изолируя от внешнего мира и лишая тем самым осажденных возможности делать вылазки. Затем монголы шли на штурм, используя различные осадные оружия и камнеметные машины. Чтобы создать панику в рядах противника, монголы обрушивали на осажденные города тысячи горящих стрел. Ими стреляли легкие конники прямо из-под крепостных стен или из катапульты издалека.
При осаде монголы нередко прибегали к жестоким, но весьма эффективным для них приемам: они гнали перед собой большое число беззащитных пленников, вынуждая осажденных убивать своих же соотечественников, чтобы добраться до нападавших.
Если защитники оказывали яростное сопротивление, то после решающего штурма весь город, его гарнизон и жители подвергались уничтожению и тотальному грабежу.
«Если они всегда оказывались непобедимы, то этим были обязаны смелости стратегических замыслов и отчетливости тактических действий. В лице Чингисхана и его полководцев военное искусство достигло одной из своих высочайших вершин» - так писал о монголах французский военачальник Рэнк. И, видимо, он был прав.
Разведка
Разведывательные действия применялись монголами повсеместно. Задолго до начала походов разведчики до мельчайших подробностей изучали местность, вооружение, организацию, тактику и настроение армии неприятеля. Все эти разведданные давали монголам неоспоримое преимущество перед противником, который порой знал о себе гораздо меньше, чем следовало бы. Разведывательная сеть монголов раскинулась буквально по всему миру. Шпионы обычно действовали под личиной купцов и торговцев.
Особенно же монголы преуспели в том, что сейчас принято называть психологической войной. Рассказы о жестокости, варварстве и истязании непокорных распространялись ими намеренно, и опять же задолго до боевых действий, чтобы подавить у противника всякое желание сопротивляться. И пусть в такой пропаганде было немало правды, монголы весьма охотно использовали услуги тех, кто соглашался с ними сотрудничать, особенно если какие-то их навыки или умения можно было использовать для пользы дела.
Монголы не отказывались ни от какого обмана, если он мог позволить им добиться преимущества, сократить свои жертвы или увеличить потери противника.
«Я низвергну тебя с небесного свода,
Снизу вверх подброшу тебя словно лев,
Не оставлю в живых никого в твоем царстве,
Огню предам города, края и земли твои».
(Фазлуллах Рашид-ад-Дин. Джами-ат-Таварих. Баку: «Нагыл Еви», 2011. С.45)
Недавняя публикация на «Военном обозрении» материала «Зачем создали фальшивку про "монгольское" нашествие на Русь» вызвала обильную, по-иному и не скажешь, полемику. И одним она понравилась, другим нет. Что естественно. Но в данном случае речь пойдет не о содержательной стороне данного материала, а о… «формальной», то есть принятых правилах написания подобного рода материалов. В публикациях на историческую тему, тем более если материал автора претендует на нечто новое, принято начинать с историографии вопроса. Хотя бы коротко, потому, что «мы все стоим на плечах гигантов», вернее тех, кто был раньше нас. Второе, любые априорные утверждения обычно доказываются ссылками на заслуживающие доверия источники. Равно, как и утверждения адептов материала о том, что монголы не оставили и следа в военной истории. И так как сайт ВО ориентируется именно на нее, то есть смысл рассказать о нем поподробнее, основываясь не на мифических откровениях, а на данных современной исторической науки.
Схватка конных монгольских отрядов. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)
Начать следует с того, что вряд ли есть какой другой народ, о котором было так много всего написано, но известно в сущности совсем немного. Действительно, хотя тексты Плано Карпини, Гильома де Рубрукаи Марко Поло неоднократно цитировалась (в частности, первый перевод работы Карпини на русский язык был опубликован еще в 1911 году), от их пересказа письменных источников у нас, в общем-то, не прибавилось.
Переговоры. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)
Зато нам есть с чем сравнивать их описания, поскольку на Востоке свою «историю монголов» написал Рашид ад-Дин Фазлуллах ибн Абу-ль-Хайр Али Хамадани (Рашид ад-Доулэ; Рашид ат-Табиб - «врач Рашид») (ок. 1247 - 18 июля 1318,) - известный персидский государственный деятель, врач и ученый-энциклопедист; бывший министром в государстве Хулагуидов (1298 - 1317). Его перу принадлежит написанный на персидском языке исторический труд под названием «Джами" ат-таварих» или «Сборник летописей», представляющий собой ценнейший исторический источник по истории Монгольской империи и Ирана эпохи Хулагуидов .
Осада Аламута 1256 г. Миниатюра из рукописи «Тарих-и джахангушай». (Национальная библиотека Франции, Париж)
Другим важным источником по данной теме является историческое сочинение «Та’рих-и джахангушай» («История мирозавоевателя») Ала ад-дин Ата Малик ибн Мухаммеда Джувейни (1226 - 6 марта 1283), еще одного персидского государственного деятеля и историка все той же эпохи Хулагуидов. Его сочинение включает три основные части:
Первая: история монголов, а также описания их завоеваний до событий, последовавших после смерти хана Гуюка, включая рассказ о потомках ханов Джучи и Чагатая;
Вторая: история династии хорезмшахов, и здесь же дана история монгольских наместников Хорасана до 1258 года;
Третья: в ней продолжается история монголов до их победы над ассасинами; и рассказывается о самой этой секте .
Завоевание монголами Багдада в 1258 г. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)
Археологические источники есть, но они не слишком богаты. Но их на сегодня уже вполне достаточно, чтобы делать доказательные выводы, а тексты о монголах как оказалось, существуют не только на европейских языках, но и на китайском. Китайские источники, о которых в данном случае идет речь, заключаются в династийных историях, в данных государственной статистики и государственных летописях. И вот они-то подробно и по годам, со свойственной китайцам тщательностью, описывают и войны, и походы, и размеры дани, выплачиваемой монголам в виде риса, бобов и крупного рогатого скота, и даже тактические приемы ведения войны. Отправлявшиеся к монгольским правителям китайские путешественники также оставили свои записки о монголах и Северном Китае первой половины XIII в. «Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар») – практически это самый древний источник, написанный на китайском языке по истории Монголии. Данное «Описание» содержит рассказ южносунского посла Чжао Хуна, который побывал в Яньцзине в 1221 г. у главнокомандующего монгольскими войсками в Северном Китае Мухали. «Мэн-да бэй-лу» был переведен на русский язык В. П. Васильевым еще в 1859 г. и для того времени эта работа представляла большой научный интерес. Однако сегодня она уже устарела и необходим новый, более качественный ее перевод.
Междоусобица. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)
Существует и такой ценный исторический источник, как «Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи» («Записка о путешествии на Запад праведника Чан-чуня») -посвященный путешествиям даосского монаха по Центральной Азии во время западного похода Чингисхана (1219-1225 гг.). Полный перевод этого труда был осуществлен П.И Кафаровым в 1866 году и это единственный на сегодня полный перевод этого труда, который не потерял своего значения и сегодня. Есть «Хэй-да ши-люе» («Краткие сведения о черных татарах») - еще более важный источник (и самый богатый!) сведений о монголах по сравнению с «Мэн-да бэй-лу» и «Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи». Он представляет собой записки сразу двух китайских путешественников - Пэн Да-я и Сюй Тина, побывавших в Монголии при дворе Угэдэя в составе южносунских дипломатических миссий, и сведенные воедино. Однако на русском языке мы имеем лишь половину этих записок.
Интронизация монгольского хана. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)
Наконец, есть и собственно монгольский источник, и памятник собственно монгольской национальной культуры XIII в. «Монгол-ун ниуча тобчан» («Тайная история монголов»), открытие которого непосредственным образом связано и с китайской историографией. В нем рассказывается о предках Чингисхана и о том, как он боролся за власть в Монголии. Изначально она была записана при помощи уйгурского алфавита, который монголы позаимствовали в начале XIII в., однако она дошла до нас в транскрипции, сделанной китайскими иероглифами и (к счастью для нас!) с точным подстрочным переводом всех монгольских слов и кратким комментарием каждого из параграфов, написанном на китайском языке.
Монголы. Рис. Ангуса МакБрайда.
Кроме этих материалов имеется значительный массив информации, заключенный в китайских документах эпохи монгольского владычества в Китае. Например, «Тун-чжи тяо-гэ» и «Юань дянь-чжан», в которых записаны указы, административные и судебные решения по самым разным вопросам, начиная с указаний, как правильно зарезать овцу по обычаю монголов, и заканчивая указами правивших в Китае монгольских императоров, и описаний общественного положения различных классов тогдашнего китайского общества. Понятно, что в качестве первоисточников эти документы имеют большую ценность для историков, изучающих время владычества монголов в Китае. Словом, существует обширный пласт источников в области синологии, которые имеют непосредственное отношение и к истории средневековой Монголии. Но понятно, что все это надо изучать, как, собственно, и любую отрасль истории прошлого. «Кавалерийская атака на историю» по типу «пришел, увидел, победил» с ссылками только на одного Гумилева и Фоменко и К (как это мы довольно часто встречаем в сопутствующих комментариях), в данном случае совершенно неуместна.
Монгол гонит пленных. Рис. Ангуса МакБрайда.
Однако следует подчеркнуть, что, приступая к изучению данной темы, намного проще иметь дело со вторичными источниками, включая и те, что основаны не только на изучении первичных письменных источников европейских и китайских авторов, но и на результатах археологических раскопок, проведенных в свое время советскими и российскими учеными. Ну, а для общего развития в области истории своей Родины можно порекомендовать выложенные в открытом доступе Институтом археологии РАН 18 томов серии «Археология СССР», вышедших за период с 1981 по 2003 год. Ну и, разумеется, для нас главный источник информации это ПСРЛ – Полное собрание русских летописей. Отметим, что на сегодня нет никаких реальных свидетельств их фальсификации ни в эпоху Михаила Романова, ни Петра I, ни Екатерины II. Все это не что иное, как измышления дилетантов от «фолк-хистори», не стоящие и выеденного яйца. Самое интересное, что о летописных рассказах (последних, кстати, не один, а много!) слышали все, но почему-то мало кто их читал. А зря!
Монгол с луком. Рис. Вайна Рейнольдса.
Что касается собственно оружиеведческой темы, то здесь важное место занимают исследования целого ряда отечественных историков, признанных как в России, так и за рубежом . Есть целые школы, созданные известными историками в отдельных вузах нашей страны и подготовившие по данной теме ряд интересный и значимых публикаций .
Очень интересную работу « и доспехи. Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья», изданную в 2003 году, написал А.И. Соколов, на момент ее издания кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, который более 20 лет занимался археологическими изысканиями на Алтае и в степях Минусинской котловины .
Одна из книг Стивена Тёрнбулла.
Уделили свое внимание теме военного дела у монголов и англоязычные историки, публикующиеся в издательстве «Оспрей», и в частности, такой известный специалист, как Стивен Тёрнбулл . Знакомство с англоязычной литературой в данном случае выгодно вдвойне: дает возможность познакомиться с материалом и усовершенствоваться в английском, не говоря о том, что иллюстративная сторона изданий «Оспрей» отличается высоким уровнем достоверности.
Тяжеловооруженные монгольские воины. Рис. Вайна Рейнольдса.
Познакомившись, пусть даже и очень кратно, с историографической основой темы монгольского военного искусства, можно рассмотреть его уже и в целом, оставив ссылки на каждый конкретный факт для сугубо научных работ в этой области.
Начать, однако, рассказ о монгольском вооружении следует не с оружия, а… с конской упряжи. Именно монголы догадались заменить удила с псалиями на удила с большими наружными кольцами - трензелями. Они находились на концах удил, а уже к ним крепились ремни оголовья и подвязывались поводья. Так, удила и уздечки приобрели современный вид и остаются таковыми и сегодня.
Монгольские удила, трензельные кольца, стремена и подковы.
Усовершенствовались ими и седла. Теперь луки седел стали делать так, чтобы получить более широкое основание. А это, в свою очередь, позволило уменьшить давление всадника на спину животного и повысить маневренные качества монгольской конницы.
Что же касается метательного оружия, то есть лука и стрел, то ими, как это отмечается всеми источниками, монголы владели мастерски. Впрочем, и сама конструкция их луков была близка к идеальной. Они использовали луки, имеющие фронтальную роговую накладку, и «весловидные» оконечности. По мнению археологов, распространение данных луков в эпоху средневековья было связано именно с монголами, поэтому их нередко даже называют «монгольскими». Фронтальная накладка давала возможность увеличить сопротивление центральной части лука на излом, но в целом его гибкости не снижала. Кибить лука (достигавшая 150-160 см) собиралась из нескольких пород дерева, а изнутри ее усиливали пластинами из рогов парнокопытных - козла, тура, быка. На деревянную основу лука с внешней его стороны приклеивали сухожилия со спины оленя, лося или быка, что повышало его гибкость. У бурятских мастеров, луки которых больше всего похожи на древнемонгольские, этот процесс занимал до недели, поскольку толщина сухожильного слоя должна была достигать полутора сантиметров, а каждый слой наклеивали лишь после полного высыхания предыдущего. Готовый лук оклеивали берестой, стягивали в кольцо и сушили… не менее года. А всего на один такой лук нужно было не меньше двух лет, так что одновременно выделывалось, наверное, сразу множество луков в запас.
Несмотря на это луки часто ломались. Поэтому монгольские воины брали с собой, как сообщает Плано Карпини, два или три лука. Наверное, они также имели и запасные тетивы, нужные в разных климатических условиях. Например, известно, что тетива из скрученных бараньих кишок хорошо служит летом, но не выносит осенней слякоти. Так что для успешной стрельбы в любое время года и погоду нужна была разная тетива.
Находки и их реконструкции из музея Золотаревского городища под Пензой.
Натягивали лук способом, который был, однако, известен задолго до того, как монголы появились на исторической арене. Назывался он «способ с кольцом: «Собираясь натянуть лук, берут его… в левую руку, кладут тетиву за агатовое кольцо на большой палец правой руки, передний сустав которого загибают вперед, сохраняют его в этом положении с помощью среднего сустава указательного пальца, прижатого к нему, и натягивают тетиву до тех пор, пока левая рука вытянется, а правая подойдет к уху; наметив свою цель, отнимают указательный палец от большого, в ту же минуту тетива соскальзывает с агатового кольца и кидает стрелу со значительной силой» (Ук. Соч. А.И. Соловьев – С.160).
Кольцо лучника из нефрита. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Практически все дошедшие до нас письменные источники отмечают мастерство, с которым монгольские воины пользовались луком. «С ними очень опасно начинать бой, так как даже в небольших стычках с ними так много убитых и раненых, как у других в больших сражениях. Это является следствием их ловкости в стрельбе из лука, так как их стрелы пробивают почти все виды защитных средств и панцири», - писал армянский царевич Гайтон в 1307 году. Причина такой успешной стрельбы была связана с высокими поражающими качествами наконечников монгольских стрел, имевших большие размеры и отличавшихся большой остротой. Плано Карпини писал о них так: «Железные наконечники стрел весьма остры и режут с обеих сторон наподобие обоюдоострого меча», а те из них, что использовались «...для стреляния птиц, зверей и безоружных людей, в три пальца ширины».
Наконечники стрел, найденных на Золотаревском городище под Пензой.
Наконечники были плоскими в сечении, черешковые. Есть асимметрично-ромбические наконечники, но известны и такие, у которых поражающая часть имела прямую, тупоугольную или даже полукруглую форму. Это так называемые срезни. Реже встречаются двурогие, служили для стрельбы по лошадям и противнику, не защищенному доспехами.
Наконечники стрел из Тибета, XVII – XIX вв. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Интересно, что у многих крупноформатных наконечников было зигзагообразный или «молниеобразное» сечение, то есть одна половинка наконечника немного выступала над другой, то есть в разрезе напоминала зигзаг молнии. Высказывалось предположение, что такие наконечники могли вращаться в полете. Но так ли это на самом деле никто так и не проверил.
Считается, что стрелами с такими вот массивными срезнями было в обычае стрелять «навесом». Это позволяло поражать воинов без доспехов, стоявших в задних рядах плотных построений, а также тяжело ранить лошадей. Что до воинов в доспехах, то против них обычно использовали массивные трех-, четырехгранные либо совсем круглые, шиловидные, бронебойные наконечники.
Небольшого размера наконечники ромбической формы, в прежнее время популярные еще у тюрков, также встречались и их можно увидеть среди находок археологов. А вот трехлопастные и четырехлопастные наконечники с широкими лопастями и пробитыми в них отверстиями в монгольское время практически перестали встречаться, хотя до этого были весьма популярны. Дополнением к наконечникам были костяные «свистунки» в форме двойного конуса. в них проделывались по паре отверстий и в полете они издавали пронзительный свист.
Преследование бегущих. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)
Плано Карпини сообщал, что у каждого монгольского лучника при себе было «три больших колчана, полные стрелами». Материалом для колчанов служила береста и вмещали они примерно по 30 стрел каждый. Стрелы в колчанах для защиты от непогоды закрывали специальным чехлом - тохтуем. Стрелы в колчаны могли укладываться и наконечниками вверх, и вниз, и даже в разные стороны. Колчаны было в обычае украшать роговыми и костяными накладками с нанесенным на них геометрическим рисунком и изображениями различных животных и растений.
Колчан и налуч. Тибет или Монголия, XV – XVII вв. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Кроме таких колчанов, стрелы могли храниться также в плоских кожаных футлярах, своей формой похожих на налучья с одной прямой стороной, и другой - фигурной. Они хорошо известны по китайским, персидским и японским миниатюрам, а также по экспозиции в Оружейной палате Московского Кремля, и среди этнографического материала из районов Забайкалья, Южной и Восточной Сибири, Дальнего Востока и западносибирской лесостепи. Стрелы в такие колчаны всегда укладывали оперением вверх, так что наружу они выступали более чем на половину своей длины. Носили их на правом боку так, чтобы они не мешали ездить верхом.
Китайский колчан XVII в. (Метролитен-музей, Нью-Йорк)
Библиографический список
1. Плано Карпини Дж. Дель. История Монгалов // Дж. Дель Плано Карпини. История Монгалов / Г. де Рубрук. Путешествие в Восточные страны / Книга Марко Поло. - М.: Мысль, 1997.
2. Рашид ад-Дин. Сборник летописей / Пер. с персидского Л. А. Хетагурова, редакция и примечания проф. А. А. Семенова. - М., Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1952. - Т. 1, 2,3; Фазлуллах Рашид-ад-Дин. Джами-ат-Таварих. - Баку: «Нагыл Еви», 2011.
3. Ата-Мелик Джувейни. Чингисхан. История Завоевателя Мира = Genghis Khan: the history of the world conqueror / Перевод с текста Мирзы Мухаммеда Казвини на английский язык Дж. Э. Бойла, с предисловием и библиографией Д. О. Моргана. Перевод текста с английского на русский язык Е. Е. Харитоновой. - М.: «Издательский Дом МАГИСТР-ПРЕСС», 2004.
4. Горелик М. В. Ранний монгольской доспех (IX - первая половина XVI вв.) // Археология, этнография и антропология Монголии. - Новосибирск: Наука, 1987. - С. 163-208; Горелик М. В. Армии монголо-татар X-XIV вв.: Воинское искусство, оружие, снаряжение. - М.: Восточный горизонт, 2002; Горелик М. В. Степной бой (из истории военного дела татаро-монголов) // Военное дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной Азии. - Новосибирск: ИИФФ СО АН СССР, 1990. - С. 155-160.
5. Худяков Ю. С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск: Наука, 1986; Худяков Ю. С. Вооружение кочевников Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху развитого средневековья. - Новосибирск: ИАЭТ, 1997.
6. Соколов А.И. «Оружие и доспехи. Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». - Новосибирск: «ИНФОЛИО-пресс», 2003.
7. Stephen Turnbull. Genghis Khan & the Mongol Conquests 1190–1400 (ESSENTIAL HISTORIES 57), Osprey, 2003; Stephen Turnbull. Mongol Warrior 1200–1350 (WARRIOR 84), Osprey, 2003; Stephen Turnbull. The Mongol Invasions of Japan 1274 and 1281(CAMPAIGN 217), Osprey, 2010; Stephen Turnbull. The Great Wall of China 221 BC–AD 1644 (FORTRESS 57), Osprey, 2007.
8. Понятно, что монгольское войско никогда не было многонациональным, а представляло собой пеструю смесь монголоязычных, а позже и тюркоязычных кочевых племен. Поэтому само понятие «монгольский» в данном случае несет в себе более собирательное, нежели этническое содержание.
Продолжение следует…
Роковой 1223 г. В самом конце весны 1223 г. в 500 км от южных границ Руси в смертельной схватке сошлись русско-половецкие и монгольские войска. Трагические для Руси события имели свою предысторию, и потому стоит остановиться на "деяниях монголов", понять историческую неизбежность пути, что привел полки Чингисхана, русских и половцев на Калку той самой весной.
Откуда известно о татаро-монголах и их завоеваниях. Сами о себе, истории своего народа в XIII в. монголы рассказали немного в эпическом произведении "Сокровенное сказание", куда вошли исторические песни, "родословные сказания", "устные послания", поговорки, пословицы. Кроме того, Чингисхан принял "Великую Ясу", свод законов, который позволяет понять принципы устройства государства, войска, содержит предписания, моральные и судебные. О монголах писали и те, кого они завоевывали: китайские и мусульманские летописцы, позже русские и европейцы. В конце XIII в. в Китае, покоренном монголами, почти 20 лет жил итальянец Марко Поло, потом подробно живописавший в своей "Книге" о виденном и слышанном. Но, как обычно для истории средневековья, сведения от XIII в. противоречивы, недостаточны, порою малопонятны или малодостоверны.
Монголы: что скрывается за названием. В конце XII в. на территории cеверо-восточной Монголии и Забайкалья обитали монголоязычные и тюркские племена. Название "монголы" получило в исторической литературе двоякое истолкование. По одной из версий, древнее племя Мэн-гу проживало в верховьях Амура, но такое же название носил один из татарских родов в Восточном Забайкалье (к этому роду принадлежал и Чингисхан). По другой гипотезе, Мэн-гу очень древнее племя, редко упоминаемое в источниках, но при этом древние никогда не путали их с племенем "дада" (татарами).
С монголами упорно враждовали татары. Название удачливых и воинственных татар стало постепенно собирательным для целой группы племен, обитавших в Южной Сибири. Долгое и ожесточенное противостояние татар и монголов завершилось к середине XII в. победой последних. Татары были включены в число народов, покоренных монголами, и для европейцев названия "монголы" и "татары" стали синонимами.
Монглолы: тяжеловооруженный
всадник XIIв., конный лучник
XII-XIIIвв. и простолюдинка
Традиционные занятия монголов и их "курени". Основными занятиями монголов были охота и скотоводство. Племена монголов-скотоводов, сыгравшие впоследствии столь значительную роль в мировой истории, обитали к югу от Байкала и до Алтайских гор. Главной ценностью степняков-кочеводов были тысячные табуны лошадей.
Сам образ жизни и среда обитания воспитывали в монголах выносливость, стойкость, способность легко переносить дальние походы. К верховой езде и владению оружием мальчиков-монголов приучали в раннем детстве. Уже подростки были отличными наездниками и охотниками. Не удивительно, что повзрослев, они становились и великолепными воинами. Суровые природные условия и частые нападения недружественных соседей или врагов формировали характерные для "живущих в войлочных кибитках" черты: мужество, презрение к смерти, умение организоваться для защиты или нападения.
В период до объединения и завоевательных походов, монголы находились на последней стадии родового строя. Они кочевали "куренями", т.е. родовыми или племенными объединениями, насчитывавшими от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. С постепенным распадом родового строя из "куреней" выделялись отдельные семьи, "аилы".
Каменное изваяние
в монгольских степях
Возвышение военной знати и дружины. Главную роль в общественной организации монгольских племен играли народные собрания и совет племенных старейшин (курултай), но постепенно власть сосредоточивалась в руках нойонов (военачальников) и их дружинников (нукеров). Удачливые и добычливые нойоны (со временем превратившиеся в ханов) со своими верными нукерами, возвышались над основной массой монголов - рядовыми скотоводами (ойратами).
Чингисхан и его "народ-войско". Объединение разрозненных и враждующих племен происходило тяжело, и окончательно преодолеть "железом и кровью" сопротивление строптивых ханов довелось Тэмучину. Потомок знатного, по монгольским понятиям, рода, Тэмучин многое испытал в юности: потерю отца, отравленного татарами, унижения и гонения, пленение с деревянной колодкой на шее, но все перенес и встал во главе великой империи.
В 1206 г. курултай провозгласил Тэмучина Чингисханом. Завоевания монголов, поразившие мир, были основаны на принципах железной дисциплины и военных порядках, внедренных именно им. Монгольские племена были спаяны своим вождем в орду, единый "народ-войско". Вся общественная организация степняков строилась на основе Чингисханом же введенной "Великой Ясы" - упомянутого выше свода законов. Дружина нукеров была преобразована в личную гвардию (кишкитенов) хана, численностью в 10 тысяч человек; остальное войско делилась на десятки тысяч ("тьмы" или "тумены"), тысячи, сотни и десятки бойцов. Во главе каждого подразделения стоял опытный и умелый военачальник. В отличие от многих европейских средневековых армий, в войске Чингисхана исповедовался принцип назначения военачальников в соответствии с личными достоинствами. За бегство с поля боя одного воина из десятка казнился весь десяток, за бегство десятка казнилась сотня, а поскольку десятки состояли, как правило, из близких родственников, то понятно, что минутная трусость могла обернуться смертью отца, брата и случалась крайне редко. Смертной казнью каралось и малейшее неисполнение приказов военачальников. Установленные Чингисханом законы касались и гражданской жизни.
Принцип "война себя кормит". При наборе в войско, каждый десяток кибиток обязан был выставить от одного до трех воинов и обеспечить их продовольствием. Никто из воинов Чингисхана не получал жалования, но каждый их них имел право на часть добычи в покоренных землях и городах.
Естественно, что у степняков-кочевников главным родом войск была конница. Никаких обозов при ней не было. Воины брали с собой два кожаных меха с молоком для питья да глиняный горшок для варки мяса. Это позволяло в короткое время передвигаться на очень дальние расстояния. Все потребности обеспечивались за счет покоренных территорий.
Вооружение монголов было простым, но эффективным: мощный, покрытый лаком лук и несколько колчанов со стрелами, копье, кривая сабля, и кожаные доспехи с металлическими накладками.
Боевые порядки монголов состояли из трех главных частей: правого крыла, левого крыла и центра. В ходе сражения войско Чингисхана легко и очень умело маневрировало, использовало засады, отвлекающие маневры, ложные отступления с внезапными контратаками. Характерно, что монгольские военачальники почти никогда не вели за собой войска, а руководили ходом боя, либо находясь на господствующей высоте, либо через своих посыльных. Так сохранялись командные кадры. За время покорения Руси полчищами Батыя, монголо-татары потеряли лишь одного Чингизида - хана Кулькана, тогда как русские потеряли каждого третьего из Рюриковичей.
Перед началом сражения проводилась скрупулезная разведка. Задолго до начала похода посланцы монголов, маскировавшиеся под обычных торговцев, выясняли численность и особенности расположения гарнизона противника, запасы продовольствия, возможные пути подхода или отхода от крепости. Все маршруты военных походов просчитывались монгольскими полководцами заранее и очень тщательно. Для удобства сообщения строились специальные дороги со станциями (ямами), где всегда находились сменные лошади. Все срочные приказы и распоряжения подобная "конная эстафета" передавала со скоростью до 600 км в сутки. За два дня до любого похода вперед, назад, по обе стороны предполагаемого пути рассылались отряды по 200 человек.
Каждое новое сражение приносило новый военный опыт. Особенно много дало завоевание Китая.
Читайте также другие темы части IX "Русь между Востоком и Западом: битвы XIII и XV вв." раздела "Русь и славянские страны в средние века":
- 39. "Кто суть и отколе изыдоша": татаро-монголы к началу XIII в.
- 41. Чингисхан и "мусульманский фронт": походы, осады, завоевания
- 42. Русь и половцы накануне Калки
- Половцы. Военно-политическая организация и социальная структура половецких орд
- Князь Мстислав Удалой. Княжеский съезд в Киеве - решение помочь половцам
- 44. Крестоносцы в Восточной Прибалтике