Богатыри являются главными персонажами былин. Они воплощают идеал мужественного, преданного родине и народу человека. Герой-богатырь сражается в одиночку против полчищ вражеских сил. Среди былин выделяется группа наиболее древних. Это так называемые былины о «старших» богатырях , связанные с мифологией. Герои этих произведений являются олицетворением непознанных сил природы, связанные с мифологией. Таковы Святогор и Волхв Всеславьевич, Дунай и Михайло Потык. Во второй период своей истории на смену древнейшим богатырям пришли герои нового времени – Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Это богатыри так называемого киевского цикла былин . Под циклизацией понимается объединение былинных образов и сюжетов вокруг отдельных персонажей и мест действия. Так сложился киевский цикл былин, связанный с городом Киевом.
В большинстве былин изображен мир Киевской Руси. В Киев едут богатыри на службу князю Владимиру, его же защищают они от вражеских полчищ. Содержание этих былин носит преимущественно героический, воинский характер.
Другим крупным центром древнерусского государства был Новгород. Былины новгородского цикла – бытовые, новеллистические. Героями этих былин были купцы, князья, крестьяне, гусляры (Садко, Вольга, Микула, Василий Буслаев, Блуд Хотенович).
Мир, изображенный в былинах, это вся Русская земля. Так, Илья Муромец с заставы богатырской видит высокие горы, луга зеленые, леса темные. Былинный мир «светел» и «солнечен», но ему угрожают вражеские силы: надвигаются темные тучи, туман, гроза, меркнут солнце и звезды от несметных вражеских полчищ. Это мир противопоставления добра и зла, светлых и темных сил. В нем борются богатыри с проявлением зла, насилия. Без этой борьбы невозможен былинный мир.
Каждому богатырю присуща определенная, доминирующая черта характера. Илья Муромец олицетворяет силу, это самый мощный русский богатырь после Святогора. Добрыня тоже сильный и храбрый воин, змееборец, но еще и богатырь-дипломат. Его князь Владимир отправляет с особыми дипломатическими поручениями. Алеша Попович олицетворяет смекалку и хитрость. «Не силой возьмет, так хитростью» – говорится про него в былинах.
.
Монументальные образы богатырей и грандиозные свершения – плод художественного обобщения, воплощение в одном человеке способностей и силы народа или социальной группы, преувеличение реально существующего, т. е. гиперболизация и идеализация. Поэтический язык былин торжественно-напевный и ритмически организованный. Его особые художественные средства – сравнения, метафоры, эпитеты – воспроизводят картины и образы эпически возвышенные, грандиозные, а при изображении врагов – страшные, безобразные.
В былинах совершаются сказочные чудеса: перевоплощение персонажей, оживление мертвых, оборотничество. В них присутствуют мифологические образы врагов и фантастические элементы, но фантастика былин иная, чем в сказках. Она основана на народно-исторических представлениях.
Известный фольклорист XIX века А.Ф. Гильфердинг писал:
«Когда человек усомнится, чтобы богатырь мог носить палицу в сорок пуд или один положить на месте целое войско, эпическая поэзия в нем убита. А множество признаков убедили меня, что северно-русский крестьянин, поющий былины, и огромное большинство тех, которые его слушают, – безусловно верят в истину чудес, какие в былине изображаются. Былина сохраняла историческую память и воспринимались как история в жизни народа».
В былинах много исторически достоверных примет: описание деталей, старинного вооружения воинов (меч, щит, копье, шлем, кольчуга). В них воспевается Киев-град, Чернигов, Муром, Галич. Называются другие древнерусские города. События разворачиваются и в Древнем Новгороде.
В былинах много фантастики, вымысла. Но вымысел является поэтической правдой. В былинах отразились исторические условия жизни славянского народа: завоевательные походы печенегов и половцев на Русь, разорение селений, поло́н женщин и детей, разграбление богатств. Позднее, в XIII–XIV веках, Русь находилась под игом монголо-татар, что тоже отражено в былинах. В годы народных испытаний они вселяли любовь к родной земле. Не случайно былина – это героическая народная песня о подвиге защитников Русской земли.
Однако былины рисуют не только героические подвиги богатырей, вражеские нашествия, битвы, но и повседневную человеческую жизнь в ее социально-бытовых проявлениях и исторических условиях.
Былины про Садко и Василия Буслаева включают не просто новые оригинальные темы и сюжеты, но и новые эпические образы, новые типы героев, которые не знают другие былинные циклы. Новгородские богатыри, в отличие от богатырей героического цикла, не совершают ратных подвигов. Объясняется это тем, что Новгород избежал ордынского нашествия, полчища Батыя не дошли до города. Однако новгородцы могли не только бунтовать (В. Буслаев) и играть на гуслях (Садко), но и сражаться и одерживать блистательные победы над завоевателями с Запада.
Новгородским богатырем предстает Василий Буслаев. Ему посвящены две былины. В одной из них говорится о политической борьбе в Новгороде, в которой он принимает участие. Васька Буслаев бунтует против посадского люда, приходит на пиры и затевает ссоры с «купцами богатыми», «мужиками (мужами) новгородскими», вступает в поединок со «старцем» Пилигримом – представителем церкви. Со своей дружиной он «дерется-бьется день до вечера». Посадские мужики «покорилися и помирилися» и обязались платить «на всякий год по три тысячи». Таким образом, в былине изображено столкновение между богатым новгородским посадом, именитыми мужиками и теми горожанами, которые отстаивали самостоятельность, независимость города.
Одной из самых поэтических и сказочных былин новгородского цикла является былина «Садко». Садко – бедный гусляр, разбогатевший благодаря искусной игре на гуслях и покровительству Морского царя. Как герой он выражает собой бесконечную силу и бесконечную удаль. Садко любит свою землю, свой город, семью. Поэтому он отказывается от несметных богатств, предложенных ему, и возвращается домой.
Былины - это эпические песни, в которых воспеты героические события или отдельные эпизоды древней русской истории. Былины оформились и развились в период ранней русской государственности (в Киевской Руси), выразив национальное сознание восточных славян.
Былины художественно обобщили историческую действительность XI-XVI вв., однако выросли они из архаичной эпической традиции, унаследовав от нее многие черты. Монументальные образы богатырей, их необыкновенные подвиги поэтически соединили реальную жизненную основу с фантастическим вымыслом.
Записывали былины преимущественно в XIX и XX вв. на Русском Севере - их главном хранителе: в бывшей Архангельской губ., в Карелии (бывшей Олонецкой губ.), на реках Мезень, Печора, Пинега, на побережье Белого моря, в Вологодской обл. Былины записывали среди старожилов Сибири, на Урале, на Волге и в центральных русских губерниях.
В народе былины называли «старинами», «старинками», «старинушками». Термин «былина» научный, он был предложен в первой половине XIX в. И. П. Сахаровым. Термин был взят из «Слова о полку Игореве» и искусственно применено для обозначения фольклорного жанра, чтобы подчеркнуть его историзм. Предполагается, что в древности былины пели под аккомпанемент гуслей.
В русском эпосе выделяют циклы – по месту действия (Киев, Новгород) и по героям. Выделяют две группы былин соответственно двум типам богатырей: о старших богатырях, в образах которых сильно отразились мифологические элементы (Волх, Святогор, Сухман, Дунай, Потык), и о младших богатырях, в образах которых мифологические следы незначительны, а сильны исторические черты (Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, Василий Буслаев).
В киевский цикл относят былины, события которых происходят при дворе князя Владимира. Воинскую мощь Древней Руси олицетворяли богатыри. На первое место выдвигаются Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Эти основные защитники Руси - выходцы из трех сословий: крестьянского, княжеского и поповского. Былины стремились представить Русь единой в борьбе с врагами.
Главный богатырь - Илья Муромец. Его образ не имеет определенного исторического и географического приурочения. Илья - богатырь общерусский, глава других богатырей, прототипами которых могли служить отдельные выдающиеся деятели эпохи. Илья - защитник трудового народа, «вдов и сирот», идеальный воин-патриот, непоколебимый страж границ Русской земли, блюститель ее единства и мощи. В этом бессмертном образе русский народ типически обобщил и художественно воссоздал свои лучшие духовные и физические черты.
После Ильи Муромца наиболее любим народом Добрыня Никитич. Этот богатырь княжеского происхождения, он живет в Киеве. Добрыня Никитич обладает многими достоинствами: образован, тактичен, обходителен, мастерски играет на гуслях. Главное дело его жизни - воинское служение Руси.
Былинные сюжеты об Алеше Поповиче восходят к началу XIII в. и связаны с последними событиями домонгольского периода. Гибель героя в первой страшной битве с татарами на реке Калке отмечает былина о «Камском» побоище.
С именем Киева - «матери русских городов» - связаны были основные героические и патриотические темы народного эпоса, имевшие общерусское значение. Но наряду с этой главнейшей тематикой воспевались и темы мирного труда, сельской и городской жизни. Эпос создал величественный образ идеального крестьянина-пахаря Микулы Селяниновича, отразивший созидательную мощь народа, его мечты о радостном и благодатном труде. Былина о Соловье Будимировиче, трагической любви Михаила Потыка к его неверной жене приближаются к типу былин-новелл с бытовой тематикой. В новеллистических былинах прославлялись супружеская верность, истинная дружба, осуждались личные пороки (хвастовство, заносчивость). Былины осуждали социальную несправедливость, произвол княжеской власти.
Таким образом, новеллистические былины киевского цикла, как и героические, отразили историческую реальность Древней Руси. «Господин Великий Новгород» с его вечевым строем, богатствами, торговым бытом, высокой культурой сделал свой значительный вклад и в развитие русского эпоса. Население Новгорода, удаленного по своему географическому положению от беспрестанной борьбы с кочевниками на южных границах государства, разрабатывает в эпосе преимущественно сюжеты городского быта.
Такова былина о Садко, чудесном гусляре, который очаровал своей, игрой самого «водяного царя», получил от него несметные богатства, а под конец, после многих приключений, выстроил великолепную церковь. Садко - представитель демократической среды. Случайно разбогатев, он вступает в борьбу с «вятшими людьми», побеждает в торговых делах богатое купечество. Былина о Садко относится к XII в.
Другой герой новгородского эпоса - Василий Буслаев, яркий представитель удалой новгородской вольницы, буйных ушкуйников, выразитель стихийного социального протеста против традиций иерархического средневекового общества.
Новгородские былины не разрабатывали воинской тематики. Они выразили иное: купеческий идеал богатства и роскоши, дух смелых путешествий, предприимчивость, размашистую удаль, отвагу. В этих былинах возвеличен Новгород, их герои - купцы.
Богатыри являются главными персонажами былин. Они воплощают идеал мужественного, преданного родине и народу человека. Герой-богатырь сражается в одиночку против полчищ вражеских сил.
Среди былин выделяется группа наиболее древних. Это так называемые былины о «старших» богатырях , связанные с мифологией. Герои этих произведений являются олицетворением непознанных сил природы, связанные с мифологией. Таковы Святогор и Волхв Всеславьевич, Дунай и Михайло Потык.
Во второй период своей истории на смену древнейшим богатырям пришли герои нового времени - Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Это богатыри так называемого киевского цикла былин . Подциклизацией понимается объединение былинных образов и сюжетов вокруг отдельных персонажей и мест действия. Так сложился киевский цикл былин, связанный с городом Киевом.
В большинстве былин изображен мир Киевской Руси. В Киев едут богатыри на службу князю Владимиру, его же защищают они от вражеских полчищ. Содержание этих былин носит преимущественно героический, воинский характер.
Другим крупным центром древнерусского государства был Новгород. Былины новгородского цикла - бытовые, новеллистические. Героями этих былин были купцы, князья, крестьяне, гусляры (Садко, Вольга, Микула, Василий Буслаев, Блуд Хотенович).
Мир, изображенный в былинах, это вся Русская земля. Так, Илья Муромец с заставы богатырской видит высокие горы, луга зеленые, леса темные. Былинный мир «светел» и «солнечен», но ему угрожают вражеские силы: надвигаются темные тучи, туман, гроза, меркнут солнце и звезды от несметных вражеских полчищ. Это мир противопоставления добра и зла, светлых и темных сил. В нем борются богатыри с проявлением зла, насилия. Без этой борьбы невозможен былинный мир.
Каждому богатырю присуща определенная, доминирующая черта характера. Илья Муромец олицетворяет силу, это самый мощный русский богатырь после Святогора. Добрыня тоже сильный и храбрый воин, змееборец, но еще и богатырь-дипломат. Его князь Владимир отправляет с особыми дипломатическими поручениями. Алеша Попович олицетворяет смекалку и хитрость. «Не силой возьмет, так хитростью» - говорится про него в былинах.
Монументальные образы богатырей и грандиозные свершения - плод художественного обобщения, воплощение в одном человеке способностей и силы народа или социальной группы, преувеличение реально существующего, т. е. гиперболизация и идеализация. Поэтический язык былин торжественно-напевный и ритмически организованный. Его особые художественные средства - сравнения, метафоры, эпитеты - воспроизводят картины и образы эпически возвышенные, грандиозные, а при изображении врагов - страшные, безобразные.
В разных былинах повторяются мотивы и образы, сюжетные элементы, одинаковые сцены, строки и группы строк. Так, через все былины киевского цикла проходят образы князя Владимира, города Киева, богатырей. Былины, как и другие произведения народного творчества, не имеют закрепленного текста. Передаваясь из уст в уста, они изменялись, варьировались. Каждая былина имела бесконечное множество вариантов.
В былинах совершаются сказочные чудеса: перевоплощение персонажей, оживление мертвых, оборотничество. В них присутствуют мифологические образы врагов и фантастические элементы, но фантастика былин иная, чем в сказках. Она основана на народно-исторических представлениях.
Известный фольклорист XIX века А.Ф. Гильфердинг писал:
«Когда человек усомнится, чтобы богатырь мог носить палицу в сорок пуд или один положить на месте целое войско, эпическая поэзия в нем убита. А множество признаков убедили меня, что северно-русский крестьянин, поющий былины, и огромное большинство тех, которые его слушают, - безусловно верят в истину чудес, какие в былине изображаются. Былина сохраняла историческую память. Чудеса воспринимались как история в жизни народа».
В былинах много исторически достоверных примет: описание деталей, старинного вооружения воинов (меч, щит, копье, шлем, кольчуга). В них воспевается Киев-град, Чернигов, Муром, Галич. Называются другие древнерусские города. События разворачиваются и в Древнем Новгороде. В них обозначены имена некоторых исторических деятелей: князь Владимир Святославич, Владимир Всеволодович Мономах. Эти князья соединились в народном представлении в один собирательный образ князя Владимира - «Красно Солнышко».
В былинах много фантастики, вымысла. Но вымысел является поэтической правдой. В былинах отразились исторические условия жизни славянского народа: завоевательные походы печенегов и половцев на Русь, разорение селений, поло́н женщин и детей, разграбление богатств. Позднее, в XIII-XIV веках, Русь находилась под игом монголо-татар, что тоже отражено в былинах. В годы народных испытаний они вселяли любовь к родной земле. Не случайно былина - это героическая народная песня о подвиге защитников Русской земли.
Однако былины рисуют не только героические подвиги богатырей, вражеские нашествия, битвы, но и повседневную человеческую жизнь в ее социально-бытовых проявлениях и исторических условиях. Это находит отражение в цикле новгородских былин. В них богатыри заметно отличаются от былинных героев русского эпоса.
Былины про Садко и Василия Буслаева включают не просто новые оригинальные темы и сюжеты, но и новые эпические образы, новые типы героев, которые не знают другие былинные циклы. Новгородские богатыри, в отличие от богатырей героического цикла, не совершают ратных подвигов. Объясняется это тем, что Новгород избежал ордынского нашествия, полчища Батыя не дошли до города. Однако новгородцы могли не только бунтовать (В. Буслаев) и играть на гуслях (Садко), но и сражаться и одерживать блистательные победы над завоевателями с Запада.
Новгородским богатырем предстает Василий Буслаев. Ему посвящены две былины. В одной из них говорится о политической борьбе в Новгороде, в которой он принимает участие. Васька Буслаев бунтует против посадского люда, приходит на пиры и затевает ссоры с «купцами богатыми», «мужиками (мужами) новгородскими», вступает в поединок со «старцем» Пилигримом - представителем церкви. Со своей дружиной он «дерется-бьется день до вечера». Посадские мужики «покорилися и помирилися» и обязались платить «на всякий год по три тысячи». Таким образом, в былине изображено столкновение между богатым новгородским посадом, именитыми мужиками и теми горожанами, которые отстаивали самостоятельность, независимость города.
Бунтарство героя проявляется даже в его кончине. В былине «Как Васька Буслаев молиться ездил» он нарушает запреты даже у гроба господня в Иерусалиме, купаясь голым в Иордан-реке. Там же он и погибает, оставшись грешником. В.Г. Белинский писал, что «смерть Василия выходит прямо из его характера, удалого и буйного, который как бы напрашивается на беду и гибель».
Одной из самых поэтических и сказочных былин новгородского цикла является былина «Садко». В.Г. Белинский определил былину «как один из перлов русской народной поэзии, поэтический апофеоз Новгороду». Садко - бедный гусляр, разбогатевший благодаря искусной игре на гуслях и покровительству Морского царя. Как герой он выражает собой бесконечную силу и бесконечную удаль. Садко любит свою землю, свой город, семью. Поэтому он отказывается от несметных богатств, предложенных ему, и возвращается домой.
Былины - это поэтические, художественные произведения. В них много неожиданного, удивительного, невероятного. Однако в основе своей они правдивы, передают народное понимание истории, народное представление о долге, чести, справедливости. Вместе с тем они искусно построены, язык их своеобразен.
«РУССКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС В РАБОТАХ В.Я. ПРОППА»
Реферат студента 244 группы ф-та (ЕНФ)
Новикова Бориса Юрьевича
Министерство образования Российской Федерации
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Санкт-Петербургский государственный институт точной механики и оптики
(Технический университет)
Гуманитарный факультет
Кафедра культурологии
Санкт-Петербург
I . Введение
Работы известного профессора Ленинградского университета, специалиста по русскому фольклору Владимира Яковлевича Проппа (1895-1970), созданные им в первой половине и середине ХХ века, считаются одними из наиболее значительных по вкладу в развитие отечественной фольклористики. Я немного интересуюсь русским фольклором и мне давно хотелось ознакомится с ними. Эти фундаментальные исследования доступны даже читателям не имеющим специальной филологической подготовки. Они исследуют не только фольклор, его жанры и проявления в обрядах и ритуалах, но и его значение для народа, его поэтику, его влияние на современную культуру. Книга В.Я. Проппа «Русский героический эпос» – первая и остающаяся до сих пор единственной монография, посвящённая русским былинам. Она впервые появилась в 1955 г., второе исправленное издание вышло в 1958 г. Уже увидели свет труды ученого «Морфология сказки» (1928 г.) и «Исторические корни волшебной сказки» (1946 г.), повлиявшие на характер этого исследования. Автором рассмотрены все многообразные сюжеты, так что возможно использовать книгу в качестве справочника по эпосу. Каждая мысль сначала формулируется, а затем развивается и доказывается. Наиболее важные суждения дублируются. Педагогический опыт позволил В.Я. Проппу наиболее четко организовать разделы и темы, изложить факты и их анализ доступным и живым языком. Читатель не утомляется излишними подробностями, но и не остаётся без многочисленных ссылок и пояснений. Упорядоченный материал и описание методов его обработки убеждают в правильности сделанных автором выводов. Монография «Русский героический эпос» получила первую университетскую премию. В дальнейшем рассматриваться будет именно она, все ссылки, кроме специально оговоренных, будут относится к указанному в списке литературы изданию.
II . Главная часть
II -1. ВЗГЛЯДЫ РАЗЛИЧНЫХ УЧЕНЫХ НА РАБОТЫ В.Я. ПРОППА
После выхода труда «Русский героический эпос» возник импульс к полемике по многим вопросам эпосоведения. Главный спор у В.Я. Проппа развернулся с Б.А. Рыбаковым, влиятельным в фольклороведческой среде сторонником исторической школы (Рыбаков Б.А. Исторический взгляд на русские былины // История СССР. 1961. № 5. Стр. 141-166; № 6. Стр. 80-96; Пропп В.Я. Об историзме русского эпоса (ответ акад. Б.А. Рыбакову) // Русская литература. 1962. № 11. Стр. 98-111; см. также: Об историзме русского фольклора и методах его изучения // Пропп В.Я. Поэтика фольклора. М., 1998. Стр. 185-208). Учёные Б.Н. Путилов, Ю.И. Юдин и И.Я. Фроянов развивали и дополняли идеи В.Я. Проппа. В дальнейшем возникла тенденция как применять в анализе былинного сюжета методику учёного, так и выявлять историческую основу былины. При исследовании былин современные фольклористы ведут научный поиск, неизменно используя достижения В.Я Проппа.
II -2. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ АНАЛИЗА
В своём труде «Русский героический эпос» В.Я. Пропп проявляет талант исследователя и навыки педагога. Прежде чем приступить к рассмотрению материала автор определяется с самим предметом изучения. Наиболее решающими признаками эпоса он считает, конечно, героический характер его содержания, а также музыкальную форму исполнения, стихотворную и особую метрическую структуры. Важным для него здесь является отделить собственно героический эпос как от некоторых прозаических жанров, например, сказки и некоторых видов старинной повести, так и вообще от произведений былинного стихотворного размера, таких как эпические духовные стихи, песни балладного и скоморошного характера. Также от былины отделяются тесно связанные с ней исторические песни, причем автор встаёт здесь в оппозицию господствующим в то время исторической и неоисторической школам [см.: стр. 6-12]. Сторонники этого направления стремились обнаружить в былине отражение конкретного исторического события и отыскать для её героев исторические прототипы. При этом общий замысел песни и её основная идея не принимались во внимание. Отсюда следовали неправомерные и развенчанные попытки вывести былинных персонажей из летописных, соотнести появление эпоса с образованием Киевской Руси, приписать авторство былин не народу, а дружинной верхушке. Автор против этого решительно возражает. Он сам стоит на том, что эпос, часть фольклора, является исключительно народным творением, выражает народные идеалы и потому хранится в народной памяти. С этой точки зрения учёный удачно объясняет практически все былинные сюжеты, лишь в редких случаях прибегая к ссылкам на идеологическое либо авторское влияние.
После установления области рассмотрения В.Я. Пропп исследует вопросы эпической методологии в дореволюционной и советской науке. Он показывает несостоятельность большинства из направлений, пытается акцентировать внимание на необходимости изучения эпоса без отрыва от исторической либо художественной сторон. Большое внимание уделено заслугам русских революционных демократов (Н.А. Добролюбова, Н.Г. Чернышевского и, особенно, В.Г. Беллинского, автора многих статей о народной поэзии), а также А.М. Горького. Это, несомненно, связано с обстановкой борьбы против космополитизма и шовинистическим распространением идей превосходства и самобытности всего русского, характерными для времени создания монографии. Конечно, непререкаемые и упоминаемые при любой возможности мнения К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина и др. социальных демократов также обусловлены не ориентацией В.Я. Проппа, а господствовавшей идеологией. Сам автор настаивает на определении идей былин, для чего нужно правильно понять их, вникнуть во все детали. Он изучает и сопоставляет различные записи для выдачи полной картины сюжета. Здесь он не составляет сводный вариант и не выявляет наиболее часто встречающиеся варианты, не ищет районных отличий, а анализируя авторские добавления и переделки, вносимые с течением времени, старается проявить тот смысл, который был вложен первоначально. Получившаяся картина может быть не подтверждена ни одним из конкретных вариантов былины, но всегда позволяет выявить коллективный замысел народа. Многообразные записи по отношению к этому замыслу – лишь частные художественные случаи его воплощения. В.Я. Пропп видит былину, отражающей вековые идеалы народа, её создание относится ко всем столетиям, в течении которых она шлифовалась и приобретала новые либо теряла старые черты. Он отрицает мифологизацию эпосом истории народа, ведь напротив, эпос в своём развитии отбрасывает пережитки мифологии. Процесс взаимоотношения эпоса и истории мыслится им зависимым не от событий, а от различных эпох. Именно в этом направлении он и ведёт своё исследование [см.: стр. 12-28].
Несомненным плюсом является вынесенная в приложения краткая справка об анализе каждой из рассматриваемых былин другими исследователями [см.: стр. 558-591]. В том случае, когда литературы по данной песне слишком много, чтобы упомянуть её всю, автор отбирает наиболее значительные работы. Он выделяет работы, с которыми полностью не согласен, оставляя остальные без комментариев.
II -3. ОСОБЕННОСТИ ГЕРОИЧЕСКОГО ЭПОСА РАЗЛИЧНЫХ ЭПОХ
Первобытно-общинный строй. В.Я. Пропп убеждён, что героический эпос начал формироваться задолго до начала феодальных отношений. Поскольку прямых следов существования такого явления нет, он приводит в пример многочисленные народы, населявшие территорию СССР, которые задержались в развитии на уровне разложения первобытно-общинного строя. Все они имеют героический эпос. Применяя метод сравнения учёный выявляет в эпических песнях народов Сибири и Крайнего Севера развитие эпоса из мифологии; переход героических деяний от борьбы за семейную ячейку (лиричные чувства не играют роли) до защиты родного народа или сражений против угнетателей; преображение стихийных хозяев во враждебных чудовищ; общий для всех героев высокий моральный дух и готовность забыть свои интересы для общего блага (часто они являются вождями); гиперболизированность внешнего вида и действий героев и их врагов. Эпос свидетельствует о начавшейся борьбе за новое общественное устройство: так семья есть фактор, разрушающий родовые отношения, а рыцарство героя это не признак прошлого, где поддержка подразумевалась сама собой, а реакция на возникновение классового неравенства и эксплуатации. В русском же эпосе коллизии героя в различных мирах заняли место в волшебных сказках, не сохранившись в былинах. Героические тексты отражают идеалы, которые лежат в будущем, стремления эпохи. В этом залог их долголетия. Сделанные выводы применяются автором в изучении русского эпоса, давая возможность выделить наиболее древние его элементы, что облегчает возможность рассмотреть его развитие. Автор выявляет весьма интересную особенность русских эпических песен. В то время как внешняя форма песен других народов многосоставна и сюжет развивается не за счёт усложнения, а присоединением новых, одинаковых звеньев, русские былины по существу односоставны и монолитны. Лишь песни о Садко и о Потыке сохранили черты былой многосоставности. Возможное слияние двух сюжетов в один (контаминация), по мнению В.Я. Проппа, это вторичное явление, а простота, краткость и неделимость есть результат длительного совершенствования эпоса [см. подроб.: стр. 29-58].
С самого начала своего открытия эпос считался чисто книжным, а не фольклорным жанром. Фактически исследователи относились к нему как к дошедшей до нас фиксации каких-то древних исторических событий: изучение, скажем, гомеровского эпоса всегда ориентировалось на находки в нем бытовых исторических реалий.
«Гомеровский эпос воспринимался как некоторая история Древней Греции в определенный период ее времени. Собственно, последующее открытие эпоса европейского — это и «Песнь о Нибелунгах», и «Песнь о моем Сиде», — изучалось похожим образом. Не как фольклор и только как некоторая книжная культура».
Никита Петров
Открытие устного, так называемого живого эпоса случилось лишь в XIX веке — в том числе и в России. В середине XIX века ссыльный этнограф Павел Николаевич Рыбников оказался на Русском Севере — в районе берегов Онежского озера. Там он записал порядка сотни сюжетов, в которых действуют странные персонажи — князь Владимир, Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич, Васька Буслаев, Васька Пьяница и другие.
«Это было настолько удивительно, что этот регион сразу обозвали Исландией русского эпоса, поскольку тогда сравнительно недавно перевели на русский язык исландские саги. Но поскольку исландские саги — это все-таки больше история, нежели фольклор, то и былины воспринимались похожим образом».
Никита Петров
Чтобы определить с точки зрения фольклористики жанр этой находки, следует понимать несколько вещей. Во-первых, это достаточно большая эпопея, порядка тысячи строк, которую нужно удерживать в голове. Во-вторых, текст не рассказывается, а поется. И третий немаловажный аспект — это аудитория. Вся аудитория сказителя знала сюжет эпической песни и воспринимала его как достоверное событие. Именно этот аспект — аудитория и установка на достоверность — и обусловил дальнейшие тенденции в изучении жанра, сложившиеся в так называемую историческую школу.
У последователей этой школы был довольно оригинальный подход при исследовании былин: они пытались увидеть в них отголоски древней истории, обращали внимание на совпадения топонимов, географических названий и имен.
«Никто не станет отрицать, что в былинах действительно есть какой-то Киев. В этом Киеве есть улочки и переулочки. Когда Илья Муромец побивает силу неверную, он берет палицу либо дуб и кладет эту самую силу. Но кладет ее — улочками и переулочками. Понимание того, что эпос создавался не в крестьянской среде, а в городской, тоже обусловило изучение былины как исторического жанра».
Никита Петров
Один из примеров ошибочного метода исторической школы — попытка соотнести сюжет про смерть богатыря-великана Святогора с погребальным ритуалом славян, а его имя — с конкретным местом захоронения какого-то конкретного воина, который когда-то существовал.
«В огромную гробницу ложится Святогор, и тут оказывается, что гроб —именно для него. Сверху откуда ни возьмись появляется крышка, которая захлопывается. Илья Муромец пытается вытащить своего нового побратима, но ничего не получается — вокруг гроба опоясываются железные обручи. Нам важно, что Святогор умер в гробу, предназначенном для него. Ученые исторической школы, конечно же, ищут в этом сюжете нужные детали, они обращаются к данным археологии — и выясняется, что в Х веке на Руси действительно был очень популярен вот такой тип срубных гробниц. И вполне закономерным с точки зрения историка, владеющего археологическими навыками и знаниями, является предположение, что данный сюжет есть не что иное, как обобщенное отражение обряда погребения русов в Х веке.
Некоторые идут еще дальше. Они берут деталь, такую как крест Святогоров, и обнаруживают буквальные совпадения. То есть в одной из гробниц действительно есть скелет, конь и нательный крестик. И говорят, что именно вот это одно конкретное событие попало в былину. Но здесь возникает, конечно, ряд вопросов. Не очень понятно, каким образом это могло происходить? Почему другие конкретные погребения не попадали в эпос?»
Никита Петров
Сравнительная фольклористика совсем иначе трактует сюжет и находит совершенно другие совпадения. Когда сравниваются разные эпические традиции, идея с буквальным соотнесением сюжета и какого-то определенного исторического события отпадает. На самом деле у подобных совпадений существует более глубокая связь, находящаяся скорее на уровне проэпоса. К примеру, сюжет о великане, легшем в предназначенную для него гробницу, есть и у других народов.
«Есть гипотеза, что у индоевропейцев существовали некоторые проэпические формы. Либо это общая тенденция — так развивался эпический жанр. Если есть великан, значит, он обязательно положит героя в карман».
Никита Петров
Конспект
Отношения русского эпоса с историческим процессом сложны и неоднозначны. Невозможно отделить одно от другого. Но и соотносить сюжеты былин с реальными историческими событиями было бы неверно. Былина выхватывает из истории только те фрагменты реальности, которые соответствуют ее эпической схеме. Это могут быть имена или отголоски реальных событий. Но этого недостаточно, чтобы говорить об историчности былины.
«Как вы помните из исторических источников, князь Владимир сделал довольно много, но былина ничего не говорит о его заслугах — только о том, как он ходит по горнице в Киеве, устраивает пиры, потряхивает желтыми кудрями и принатряхивает перстнями. И в этом случае былина схватывает из исторической действительности лишь имя Владимир, которое потом позволяет соотносить былину с историей».
Никита Петров
Cуществует сюжет о Добрыне и Змее, который довольно сильно выделяется среди остальных былинных сюжетов. После вполне обычного зачина начинается странное: сражаясь со Змеем, который напал на Добрыню в реке, герой находит на берегу шапку земли греческой и бросает ею в змея. Тот с воем убегает, обещает больше ничего не грабить, на Русь не летать и так далее. Если сопоставить имена и детали этой былины с историей Крещения Руси, вырисовывается очень интересная вещь. В былине упомянут Добрыня — так же в летописях зовут дядю князя Владимира, действительно крестившего Русь вместе со своим племянником. Есть река — деталь тоже немаловажная, так как крещение всегда происходит в воде. Есть змей — символическое воплощение языческого врага. И наконец, самая странная и непонятная деталь — шапка земли греческой, с помощью которой этот самый змей-язычник и оказывается побежден.
«И вот эти аналогии наводят на крамольную мысль: а вдруг в былине действительно есть что-то историческое? Самый надежный способ это проверить — обратиться к типологическим параллелям. Если мы посмотрим на фольклоры народов мира, мы увидим, что мотив змееборчества есть практически во всех традициях».
Никита Петров
Возникает закономерный вопрос: былина ли отражает историческую реальность, отображенную в летописях, или, наоборот, летописец собирает все известные сюжеты, факты и слухи и соединяет их в некоторый летописный свод? Скорее всего, именно летопись заимствует детали и фрагменты из более древних эпических сюжетов, отбирая их по принципу исторической достоверности. Если же говорить об историческом подходе в изучении эпоса, следует упомянуть известного археолога и историка Бориса Рыбакова. Именно он привил исторической школе в русском фольклоре внимание к деталям, приблизив былины в сознании людей к реальному ходу истории.
«Рыбаков взял все былинные сюжеты и все летописные события и отождествил одно с другим. В итоге в умах не то что среднего школьника, но и человека, имеющего гуманитарное образование, происходит четкое отождествление эпоса с реальной историей, которая на самом деле никак с эпосом не соотносится».
Никита Петров
Конспект
Важно понимать, что фольклор и отчасти эпос бытуют в особой, отдельной от остальной литературы форме. Писатель может создать несколько вариантов своего произведения, но всегда существует конечная редакция; в фольклоре такое, разумеется, невозможно. Не существует какой-то одной модели, на которую эпос ориентирован, каждый сюжет уникален. В момент передачи сюжета из уст в уста какие-то детали остаются в памяти сказителя, другие исчезают навсегда, так и не дойдя до следующего рассказчика.
«Например, если сказитель побывал на Украине, он может включить в былину что-то украинское, но былина это отвергнет. Это называется . Фольклор не усвоит все, он не будет пожирать любые детали. Он усвоит только то, что соответствует духу этого жанра либо нарративной схеме конкретного эпоса».
Никита Петров
Иногда в русском эпосе можно встретить упоминания исторических событий и географических реалий, но интересно, что и чувства древнерусского человека, его любовные отношения находят свое отражение в былинах того времени.
Любовь в былине всегда трагическая. Разумеется, существует множество разных мотивов, но один из них можно назвать особенно примечательным. Этот мотив в эпосоведении получил название «Три науки молодецкие»: былинные персонажи расправляются с неверными женами и невестами определенным способом. Главный герой задает вопрос: «А ты с неверным руками обнималась?» Женщина отвечает: «Обнималась». «Ногами обжималась?» — «Обжималась». «Губами целовалась?» — «Целовалась». Тогда он берет нож и отрезает ей последовательно руки, ноги, а затем и губы.
«Но сердце богатырское разъярилось, делать нечего, и Дунай Иванович убивает свою жену. И выпарывает из ее чрева ребенка, у которого ручки в серебре, а ножки в золоте. И тот ему еще и говорит: „Если бы ты подождал немножко, то через два-три дня родился бы твой сын, то есть я, который был бы самый сильный и могучий богатырь на Руси“.
Дунай Иванович кончает жизнь самоубийством, падает на кинжал, и от его крови протекает река Дунай. Вот такой сюжет. Как вы понимаете, ничего общего с историей он, скорее всего, не имеет — это такой явно мифологически красивый сюжет с этиологическим финалом, когда происходит событие, связанное с каким-то ландшафтом. В данном случае — с рекой».
Никита Петров
Очевидно, что никакого четкого соответствия с реальной историей жизни русских крестьян, тем более с историей их любовных отношений, у былин нет. В большинстве сюжетов богатырю и вовсе не удается счастливо жениться.
Существует версия, что популярность мотива «Три науки молодецкие» связана с книжной церковной культурой Руси, где женщина описывалась как сосуд дьявола, который всегда вводит мужчину во искушение. И за это ее, конечно, всегда следует наказывать.
«Здесь возникает та самая любовная коллизия, которую мы с вами рассматриваем. Когда Добрыня превращается обратно в богатыря, Маринка жалуется ему: „А теперь кто меня в жены возьмет?“ Добрыня отвечает: „Ну хорошо, я возьму“. Берет ее в жены, и дальше начинается мотив „Три науки молодецкие“. Он отрезает ей губы, руки и ноги. И еще иногда привязывает к хвостам двух коней и раздергивает. Ну, такой вполне себе степной обычай.
Таким образом и кончается, не начавшись, трагическая любовь в эпосе. Не очень понятно, почему так происходит. Количество сюжетов, где герой — богатырь, персонаж былины — не может иметь счастливый брак с женщиной, действительно очень велико. Гораздо больше, чем тех, в которых есть счастливый брак».
Никита Петров
Конспект
Былине как жанру свойственно выбирать из истории только те факты, которым соответствует некоторая сюжетная былинная схема. Почти всегда былины строятся по простому принципу оппозиции: герои делятся на своих и чужих. Главный герой всегда выступает на стороне добра, творит правое дело, защищает землю Русскую, противник же несет только разрушения, являясь по сути полной противоположностью чистому добру. Это очевидное разграничение помогает построению образа главного персонажа и его популяризации в культуре .
«Оппозиция „свой — чужой“ плюс патриотическая героика — так конструируется образ персонажа в фольклоре и вообще в массовой культуре».
Никита Петров
Один из частых вариантов композиции сюжета в былинах — это его построение вокруг одного персонажа. Эта циклизация вокруг отдельного героя называется у эпосоведов биографической. Мы видим практически полную биографию эпического персонажа.
Возьмем, к примеру, Илью Муромца. Один из главных персонажей русских былин — есть множество сюжетов, посвященных его жизнеописанию, — со временем становится полноценным историческим лицом. Не будучи при этом реальным героем, он входит в историю. Именно эта циклизация и позволила Илье Муромцу войти в так называемый медийный мир, в другое культурное пространство, в современную нам действительность.
«В 1914 году именем Ильи Муромца называют самолет-бомбардировщик Игоря Сикорского. Чуть позже — бронепоезд, а до этого — парусный фрегат. Как вы знаете, корабли и самолеты называют именами реальных людей. История с Ильей Муромцем показывает, как циклизация сюжета вокруг одного персонажа позволяет сделать его историчным и тем самым вписать в контекст истории. И конечно же, большинство детей в современных школах верят в то, что Илья Муромец существовал, не говоря уже о православных людях, для которых он канонизирован».
Никита Петров
Былина стремится к историчности, но одновременно и в былинах начинают видеть историю. Это смешение приводит к тому, что подчас образ былинного героя может сильно повлиять на формирование других образов в русской культуре. Былина, с одной стороны, берет то, что ей нужно, и, с другой стороны, сама встраивается в историческую действительность, придумывая, конструируя нового персонажа.
«В 1643 году было канонизировано более50 разных святых, и в том числе Илья Муромец. И как строится его житие? Ну, конечно же, исключительно по былинным эпизодам. Так происходит канонизация персонажа, который не имеет реального прототипа. То есть действительно в Киево-Печерской лавре есть какие-то мощи, про которые ходили легенды или, скорее, даже предания о том, что это был некий богатырь Чоботок. В результате образ святого Илии Печерского построен исключительно на биографии эпического персонажа».
Никита Петров
Конспект
В начале XX века былины все еще были довольно популярным жанром. Cказители выступали в Москве и Санкт-Петербурге и собирали огромные залы. Этот феномен не остался без внимания советской власти: фольклористов обязали ехать по деревням и записывать не только традиционный фольклор, но и песни о новых, советских героях.
Так как советского фольклора не существовало, его необходимо было создать. Так появился псевдофольклорный, так называемый «фейклорный» жанр — новины. В них воспевались подвиги и события героического советского настоящего. Специально обученные фольклористы ездили к деревенским исполнителям, показывали им фильмы, проводили политработу. Сказители перерабатывали этот материал и создавали новые произведения — те самые новины.
«Там, где сосны шумят исполины,
Где могучие реки текут,
Там о Сталине мудром былины
У костров лесорубы поют».Карельская песня о Сталине
Таким образом власть пыталась легитимизировать себя и свои небывалые подвиги с помощью фольклорной традиции. Подобную деятельность в начале XX века можно смело назвать пропагандой.
«Предполагалось, что этот эпос будет воспевать подвиги советской промышленности, жизнь вождей и если не заменит, то станет рядом с былинами. Но так не получилось, и жанр умер в 60-е годы. Никаких фольклорных признаков у него не было — это было разовое исполнение, мало кто перенимал дальше эти тексты. Но само явление очень любопытное».
Никита Петров
Несмотря на старания фольклористов (новины не только навязывались, но и активно печатались), новые сказания не прижились. «Былинам» о Сталине пришли на смену песни другого жанра и формата. Жанр сам себя изжил, так как в него вошла идеология, не свойственная ни эпосу, ни фольклору.
«Эпос — это жанр, который аккумулирует псевдоисторические события, выдавая их за исторические. Героика и пафос эпоса могут быть использованы не носителями фольклорной традиции, а, например, государством — с другими, может быть, более важными целями. Кроме того, эпос позволяет консолидировать то, что можно назвать русскостью. Известно, что во время Великой Отечественной войны новины, которые писали сказительницы солдатам на фронт, помогали им идти в бой. То есть они пели новины и шли воевать».
Никита Петров