МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
УО «Витебский государственный университет им. П.М.Машерова»
РЕФЕРАТ
по дисциплине
«История первобытного общества»
на тему
«Историография первобытной истории в 19 веке»
Выполнил
Студент группы 13
Гайдук Сергей
Проверил
Витебск 2011
СОДЕРЖАНИЕ
|
ВВЕДЕНИЕ
Говоря о историографии первобытной истории 19в, прежде всего хотелось бы акцентировать внимание на том, что же такое историография. Историография - в узком смысле слова, это совокупность исследований в области истории, посвящённых определённой теме или исторической эпохе, или совокупность исторических работ, обладающих внутренним единством в идеологическом, языковом или национальном отношении. В более широком смысле слова историография - это вспомогательная историческая дисциплина, изучающая историю исторической науки. Историография проверяет, насколько верно применяется научный метод при написании исторической работы, акцентируя внимание на авторе, его источниках, отделении фактов от интерпретации, а также на стилистике, авторских пристрастиях и на том, для какой аудитории написана им данная работа в области истории.
Вне всякого сомнения, 19в. является одним из важных этапов изучения истории первобытного общества. Это столетие сыграло во многих отношениях особую роль в мировой истории, ибо на него падает оформление ряда научных дисциплин в их современных формах. Таким образом, целью данной работы является изучение и характеристика историографии первобытной истории 19в.
Исходя из цели работы, можно выделить следующие задачи:
1. Кратко раскрыть историографию первобытной истории 19в.
2. Предоставить сведения о деятелях науки, которые изучали первобытную историю в 19 в.
3.Дать краткую характеристику работам написанным учеными 19в. в области изучения первобытной истории.
1. Краткий обзор исследований 19 века
Наука о первобытном обществе является целостным сводом знаний о первом очень длительном этапе человеческой истории, кстати говоря, до сих пор не нашедшем своего терминологического обозначения на русском языке (предлагавшиеся неоднократно термин «доистория», «предыстория» , являющиеся кальками с западноевропейских языков, не получил распространения, исходя из скрытого содержащегося в них отрицания единства исторического процесса), не составила исключения, формируясь постепенно на стыке этнологических, археологических и даже биологических знаний. При этом нужно иметь в виду, что запас этнологических фактов уже достиг очень значительного объема к началу 19в века и дальше развитие этнологии выражалось в основном в разработке все более адекватных этому материалу концепций тогда как археология стала делать первые шаги и лишь к концу века вышла на уровень типологических сравнений и классификации с элементами первых обобщений. Что же касается биологии, то ее вклад в историю первобытного общества становится все более весомым, чем больше она включала число объектов своих исследований первобытного человека. С формулировкой Чарльзом Дарвином в 1859году основ эволюционной теории биология оказала немалое влияние и на характер мышления исследователей, работавших в области первобытной истории. Выразился в осознанном теоретически и последовательном проведении практически принципа историзма. Достаточно хорошо известно, какую ожесточенную идеологическую борьбу выдержала теория, Дарвина, но все же лежавший в ее основе принцип историзма почти полностью возобладал, как принцип интерпретации в последней четверти 19века и предопределил соответствующие развитие близкой к первобытной палеоантропологии археологии. В этнологии принцип историзма продолжал развиваться на основе иного более раннего источника- описанной выше и сформулированный мыслителями 18 века концепции динамизма исторического процесса и прогрессивного развития общественный институтов от древности до современности.
2. Накопление археологических знаний
Начнем с накопления археологических знаний. Наверное, не случайно первые и еще очень несовершенные классификации найденных древних орудий (а их находили не только в ходе раскопок, систематически производившихся позже, начиная примерно с середины 19 века, но и при случайных сборах) повторяли трехчленную классификацию истории первобытного общества, хотя в последующем эта привычка к трехчленному делению и стремлению совместить трехчленные ряды динамики разных элементов материальной, да и духовной культуры принесли немало вреда истории первобытного общества.
Первой попыткой классификации орудий труда была классификация датского археолога Каунсиллора Томсена, создавшего экспозицию в Национальном музее древностей в Копенгагене и описавшего ее в 1836 году. Орудия были распределены по материалу -камень, медь или бронза, железо что, однако, не несло в себе определенного представления о хронологии, о движении от примитивной технологии производства орудий к более совершенной. Последователи Томсена -его преемник по Национальному музею в Копенгагене датчанин Чемберлен Ворсо и швед Свен Нильсон - мгновенно увидели в предложенной им классификации мощный инструмент археологического исследования, далеко вперед продвигающий археологическую методологию и позволяющий целиком отказаться от взгляда на древние орудия как на простые раритеты, удовлетворяющие любопытство любителей древностей. Ворсо, сравнивая предметы из бронзы из разных погребений, наметил основы метода относительной хронологии, столь действенного и поныне. Нильсон, предлагая свою периодизацию истории первобытного общества, по существу мало отличавшуюся от трехчленных периодизаций 18 века, впервые обосновал ее не только сравнительным сопоставлением культуры народов,находившейся на разных ступенях исторического развития, но и археологическим материалам. Метод сравнения этнологических и археологических явлений для реконструкции процессов первобытности также вполне актуален и в современной науке.
Казалось бы, от первых достижений археологии, ставшей наукой, закономерно перейти к описанию ее дальнейших открытий, особенно связанных с началом человеческой истории, но перед этим необходимо сказать о дальнейшем движении этнологической мысли. О разных обществах накопилось так много этнологических наблюдений и фактов, что они настоятельно требовали сведения во едино и какого-то обобщения, совершено необходимого в истории науки, когда ее фактическая база быстро растет и любой эмпирический факт скоро теряется в ряду других.
Таким обобщением были громадные книги немецкого культуролога Густава Клемма, посвященные всеобщей культурной истории человечества(десять томов, опубликованные в Лейпциге с 1843 по 1852 г.) и общему культуроведению (два тома изданы там же в 1854г.). Клемм не создал какой-либо оригинальной классификации, повторив классификацию Фергюсона, но предложил для его понятий варварства и цивилизации другое обозначение- упрощенность и свободу. Эти обозначения не привились. Книги Клемма, очень точные по отбору фактического материала и скрупулезные по его подаче, служили источником даже для исследователей конца прошлого века.
Параллельно с подведением итогов предшествующих исследователей продолжались путешествия в экзотические области земного шара, в ходе которых не только уточнялась географическая карта земной поверхности, но и расширялся этнологический кругозор европейской науки, а собранные этнологические данные сразу же вводились в работу по реконструкции первобытных инструментов. В Южной Америке это путешествия немца Александра Гумбольдта и француза Альсида д;Орбиньи, в Северной Америке- Генри Скуларафта и Льиса Моргана, в Африке – англичанина Давида Ливингстона, в Австралии-Ульма Бакли, в Центральной Азии- Николая Михайловича Пржевальского.
3. Реконструкция первобытных институтов
В реконструкции первобытных институтов этнология именно в 19в. Достигла фундаментальных результатов, обсуждение и окончательная оценка которых перешли уже в 20в столетие. Границы этих реконструкций охватили в принципе все стороны жизни первобытного общества, но, пожалуй, наиболее важны были достижения этнологических исследователей, опиравшихся на этнологический материал, в восстановлении ранних форм семьи и социальных отношений, для которых археология давала гораздо более ограниченный и бедный материал. Это направление исследований крупнейший ученый, деятельность которых может быть здесь охарактеризована лишь чрезвычайно кратко и только в их отношении к разработке проблем истории именно первобытного общества. Одной из прогрессивных общих идей, сыгравших огромную роль в изучении первобытности, хотя и кажущихся сейчас абсолютно тривиальными, была мысль о психологическом единстве человечества, а значит, и об одинаковым потенциальном предположении их к развитию своей собственной и усвоению чужой культуры. Пионерами и активными защитниками этой идеи были немецкий ученые Адольф Бастиан и Теодор Вайтц, посвятивший ее обоснование крупные труды. Вайтц был кабинетным ученым, работавшим над сведением уже тогда громадной литературы, Бастиан всю жизнь путешествовал и имел огромный опыт наблюдений над остальными народами в разных уголках земного шара. Представление о единстве человечества защищалось им не только в общей форме, но и с помощью выдвинутой им концепции так называемых элементарных мыслей, якобы содейственных изначально людям и их группам и составляющих, поэтому основу коллективного мыслительного и познавательного процесса. Элементарные мысли одинаковы у всех людей, и, следовательно, все человечество психологически едино, несмотря на то что отдельные народы отличаются друг от друга по своей культуре и стоят на разных ступенях общественного развития.
Большие усилия были потрачены на реконструкцию древних семейных, а с ним и социальных отношений, для чего сравнительный этнологический материал предоставляет много возможностей. Первыми в этой области были книги англичанина Генри Мейна и швейцарца Иоханна Якоба Бахофена, вышедшие в 1861 году. По кругу используемых источников они были похожи- опираясь на библейскую традицию, античные источники, авторы привлекали этнологию лишь как вспомогательный материал, но в своей концептуальной части обе книги прямо противоположны. Заслуга Мейна состояла в том, что он первым увидел значение семейно-брачных отношений и семьи в первобытном обществе, разглядел в ней не только способ регламентации половых связей, но и экономическую ячейку, подчеркнул корпоративный характер первобытных коллективов. Семья представлялась ему объединением, в котором основную роль играл мужчина, не только бывший основным производителем, но и выступавший в качестве главы семьи, причем при наличии нескольких мужчин главой должен считаться старший из них. Бахофен был более или менее безразличен к экономической стороне дела и мало занимался социальными отношениями и связями в целом, но положил все свои силы на выяснение характера отношений внутри семьи и главенства мужчины или женщины в ней. Мейн, в сущности говоря, шел по проторенному пути, включив в свою концепцию без особого специального рассмотрения общепринятых и традиционный взгляд на первобытную семью, как на семью патриархальную. На этом историческом фоне Бахофен выглядит до какой-то степени предтечей последующих воззрений, ибо он первым выдвинул концепцию материнской семьи и господства материнского права как первой ступени развития, смены этой ступени следующие, на которой уже произошел переход к патриархальной семье и к отцовскому праву. В самом начале истории, еще до матриархальной семье, стояли, по мнению Бахофена, беспорядочные кровнородственные половые отношения, которые он сам называл гетеризмом. Наличие этой первой стадии беспорядочных связей не нашло подтверждение в ходе дальнейших исследований, но этапы наличия матриархальной и патриархальной семьи на время определили понимание ранних форм развития социальной организации.
В современной историографической литературе часто пишут о том, что книги Бахофена остались не замеченными современниками, так как он сложно писал, имел пионерские взгляды, оценка матриархальной семьи как первичной была непривычна, наконец, сам он мало пользовался этнологией и аргументировал свои мысли греческими и латинскими письменными источниками. Между тем это неверно: творчество крупнейших современников Бахофена- шотландца Джорджа Мак- Леннана, по профессии адвоката (что и подтолкнуло его к реконструкции форм семьи, предшествующих современной), и американца Льюиса Генри Моргана, юриста и профессионального этнолога, наблюдателя жизни североамериканских индейцев, обнаруживает явные следы воздействия его мыслей.
Возможно, концепции Мак- Леннана и Моргана и возникли независимо от Бахофена, но в ряде своих кардинальных положений, особенно в провозглашении первичности материнского начала, они, безусловно, перекликались с его гипотезой. Если говорить о концептуальной стороне схемы Мак-Леннана, то она не отличалась принципиально от схемы Бахофена: вначале- так называемый промискуитет, т.е. беспорядочные половые связи, преимущественно между кровными родственниками, затем матриархальная семья и лишь вслед за ней патриархальная семья. Но Мак-Леннан гораздо богаче Бахофена в объяснении динамики перехода от ранней ступени к поздней, и привлекает к этому объяснении динамики перехода от ранней ступени к поздней, и привлекает к этому объяснению реальные социально-исторические и экономические принципы, тогда как Бахофен ограничивался целиком причинами психологического порядка, и его объяснения оставались в идеалистических рамках. К числу достижений Мак-Леннина, кроме того, нужно отнести две дефиниции, которые остались в истории этнологии и важны для восстановления первобытных состояний: выделение категорий экзогамии и эндогамии, т.е. дифференциация внутригрупповых и межгрупповых браков, и подразделение патриархальных и матриархальных браков, которые он связывал с матриархальностью или патриархальностью. Что касается последнего заключения, то оно никогда не было строго доказано, но предложенные Мак-Леннаном фундаментальные понятия послужили сами по себе для разнообразных и эффективных исторических реконструкций.
4. Характеристика научных достижений Моргана
Прежде чем перейти к характеристике творческих достижений Моргана,следует сказать, что судьба его творческого наследия интересна и поучительна, потому что оно долгие годы было предметом и орудием острой идеологической борьбы. Некоторые его книги воспринимались как классические описания народной культуры североамериканских индейцев и не вызывали каких-либо возражений ни концептуально, ни в методическом отношении. Его «Древнее общество» как попытка сравнения социальных институтов и систем родства североамериканских индейцев, многих других современных ему отсталых народов,исторических греков, иными словами, как попытка солидного этнологического обобщения, должна была привлечь к себе внимание, но этого не произошло, в этом повинны,по- видимому,и достаточно тяжелый стиль книги, и внутреннее отношение Европы к США на рубеже третьей и четвертой четверти XIX в, как к провинциальному захолустью. Она имела широкий резонанс,когда идеи марксизма получили мировую известность. Внимание Маркса и Энгельса к Моргану стало вызывать раздражительную критику его теории на Западе и ее безоговорочное признание в социалистических странах. Пожалуй, никто из теоретиков первобытной истории не удостоился такого внимания и не вызвал столь противоречивые оценки, что нашло отражение,скажем, в таком любопытном факте, как организация специально посвященных ему симпозиумов на Международных конгрессах антропологических и этнографических наук в Москве в 1964 г. и в Чикаго в 1973 г.
Сколько в этом преувеличенном внимании подлинных интересов, отражающих реальную действительность, что в нем есть дань моде или времени? Сразу же необходимо отметить, что вне зависимости от оценок Моргана специалистами разных идеологических лагерей вклад его в науку громаден, и это практически безоговорочно признается во всем мире. Достаточно абстрактную схему Бахофена он перевел на язык реальных фактов, увязав ее с материальными силами жизни общества.У него не было четкого представления о производительных силах общества, он писал об изобретениях и открытиях,но подразумевал под ними хозяйственную деятельность первобытных человеческих коллективов и ее динамику во времени, а также влияние этой деятельности на все другие функциональные отправления общества. Поэтому Морган был материалистически мыслящим ученым,мыслил материалистически сознательно,а не стихийно, и лишь распространенной в советской историографии дурной традицией можно объяснить,что на него налепили ярлык стихийного материалиста. Естественно, не материализм Моргана предопределил его крупное место в истории изучения первобытного общества- в его эпоху было уже не мало материалистически мыслящих ученых, но его конкретная работа,во многом по-новому заставившая взглянуть на общественную организацию первобытного общества. Хотя не только его современники,но и его предшественники писали о кланах и племенах, все они рассматривали жизненные проявления этих кланов и племен сквозь призму семьи и именно семью трактовали как основной механизм в системе общественных отношений и в производстве. Морган собрал очень значительный материал о конкретных обществах, использовав не только существовавшую литературу, но и письма работавших в этих обществах корреспондентов и миссионеров,и с помощью этого материала убедительно показал, что в центре общественных отношений первобытных народов стоит не семья,а коллектив,который он считал родом. Род- группа кровных родственников,осознающих свое родство и происхождение от общего предка. Род всегда экзогамен, т.е. представители рода берут жен в другом роде. Было отчетливо продемонстрировано,что в многих случаях имеет место не перекрестное взаимобрачие родов, а система брачных отношений между родами, т.е. система родов. Сам род, считал Морган, изначально матрилинеен,т.е. счет родства происходит по материнской линии вплоть до родоначальника.
Исследование родовой организации первобытного общества не исчерпали вклада Моргана в историю первобытности. Он первым обратил внимание на характер собственности и выявил ее общественную коллективную принадлежность,чем она отличалась от частной собственности в классовых обществах. Именно развитие отношений собственности привело,по его мнению, к перестройке материнского рода в отцовский: при изменении счета родства и переходе к патрилокальному браку родовое имущество начинает передаваться от отца к детям. Таким образом, и здесь Морган остался в рамках материалистического понимания истории,сугубо материальными причинами в отличие от своих предшественников объясняя динамику социальных институтов. Большое место в его трудах «Древнее общество» и «Системы родства и свойства человеческой семьи» уделено еще одной важной характеристике первобытных институтов – системе семейно-брачных отношений. Морган охарактеризовал несколько восстановленных им на основе этнологических данных брачных систем, в чем состоит еще один его вклад в науку о первобытном обществе,но построенная им схема динамики этих систем оказалась ошибочной и не получила в дальнейшем подтверждения.
Разбор творчества выдающегося представителя этнологической науки, построившего в результате анализа и группировки практически только этнологических данных целостную картину истории первобытного общества, симпатичен в том отношении, что он показал нам высокий уровень,достигнутый этнологической наукой на протяжении XIX в. , и исключительные возможности этнологии в реконструкции прошлого.Но одно негативное обстоятельство в этнологических реконструкциях очевидно, и оно не может быть до сих пор преодолено средствами только самой этнологии – речь идет об отсутствии в этнологических данных точно фиксируемой хронологической глубины, той хронологической ретроспективы,с помощью которой любая процедура реконструкции могла бы быть ограниченна определенными хронологическими рамками. Здесь мы опять должны перейти к развитию археологии,так как после упомянутых выше классификаций археологических материалов все усилия археологов были направлены на изучение древности человека,восстановление основных этапов изменений его хозяйственной жизни и материальной культуры,соотнесение этих этапов с этнологически реконструируемыми этапами в усложнении социальных отношений. Значительное место в середине XIX в. заняла дискуссия именно о древности человека и его орудий труда, имевшая не только принципиальный научный, но и большой идеологический смысл, так как она способствовала отказу от церковной догмы о сотворении человека примерно шесть тысяч лет тому назад и укрепляла материалистический подход к историческому процессу.
5.Открытия Джорджа Мак-Инери, П. Шмерлинга и Жана Буше де Перту
Трем исследователям удалось сделать открытия каменных орудий и древних людей вместе с костями вымерших животных: Джорджу Мак-Инери на юге Англии и французам П.Шмерлингу и Жану Буше де Перту в Бельгии и Франции. При раскопках в Бельгии близ Льежа Шмерлинг обнаружил костные остатки самого человека. Все это сначала осталось незамеченным,но затем благодаря энергии Буше де Перта стало предметом страстных научных дебатов,на первых порах выражавших последовательно негативное отношение к самим открытиям. Однако геологическая непотревоженность слоев, которых были обнаружены каменные орудия,подтвержденная многими авторитетными геологами того времени,сыграла решающую роль в постепенном утверждении позитивной точки зрения и признании древнего геологического возраста и каменных орудий,и костей человека. Книга Буше де Перта с описанием его находок вышла в 1860 г. почти одновременно с коренным переломом во взглядах на происхождение человека (о чем речь идет дальше) и заложила основы научного археологического к изучению древнейших следов человеческой деятельности. Некоторые историографы считаю даже, что Буше де Перту принадлежит первая формулировка целостного понимания предмета истории первобытного общества,естественно,умозрительная.Он писал, что изготовление орудий невозможно без общения, а последнее невозможно без языка, язык провоцирует организацию социальных связей, которые приводят к семье и возникновению общества. Уже в этой общей формулировке одного из пионеров археологических исследований видна глубокая вера в неразрывность археологического и этнологического знания, что в общем,за исключением отдельных отклонений, и нашло полное отражение в истории этих наук. Результаты Буше де Перта,как уже говорилось, были подержаны многими авторитетными геологами его времени, но их официальная колонизация,если можно так выразиться, произошла в книге известного английского геолога Чарльза Лайелла «Геологические доказательства древности человека с замечаниями о происхождении видов на основе вариаций » ,вышедшей в 1863 г. Лайелл был действительно выдающимся геологом своего времени, собравшим массу фактов, создавшим теорию геологических изменений на основе актуальных поныне действующих причин. В своей книге он проанализировал и обобщил всю тогда накопленную информацию о древнем человеке,включая и его костные остатки, доказал их совмещенность с древними геологическими слоями и вымершей фауной.
В рамках истории первобытности наиболее значимыми и эффективными всегда были исследования в области каменного века. Здесь в первую очередь нужно сказать о выделении двух этапов в технике обработки камня, связанных с двумя хронологическими этапами в истории ранней технологии,- палеолита и неолита. Оно было произведено английским археологом Джоном Леббоком в 60-е годы XIX в. и сразу же получило широкое распространение ввиду своей очевидной продуктивности и легкой фиксации технологического своеобразия более ранних палеолитических и более поздних неолитических орудий труда. Еще более детальную схему хронологической динамики каменного века разработал в последней четверти XIX в. француз Габриель де Мортилье,предложивший для отдельных периодов в истории каменной индустрии наименования по наиболее известным местонахождениям,сохранившиеся до настоящего времени: шелль, ашель, мустье, солютре, мадлен- для палеолита;азиль и тарденуаз- для мезолита как промежуточного звена между палеолитом и неолитом.Первые три периода обозначались как нижний палеолит,четвертый и пятый –как верхний палеолит. На рубеже XIX-XX столетий другой французский археолог Анри Брейль предложил выделит еще один начальный период для верхнего палеолита –ориньяк. В таком виде периодизация перешла в XX в. и широко использовалась в археологии до 30-х годов.Однако ее почти одинаковая форма у Мортилье и Брейля скрывала разное содержание. У Мортилье она носила традиционно эволюционистский характер, и отдельные периоды вырастали один из другого; Брейль ввел принцип миграции, и в его схеме отдельные периоды ставились в зависимость от появления новых групп людей. Вопрос о месте формирования этих групп людей и их культуры, казалось бы, естественный при таком взгляде на вещи, либо совсем не ставился, либо ставился лишь в самой общей форме: технологические традиции, характерные для каждого периода, приносились в Европу откуда-то извне.
Легко понять,что параллельно с разработкой общих вопросов археологической науки шло непрерывное накопление фактического материала,поиски следов каменного века шли во всех странах, раскапывались пещерные стоянки, раскапывались случайно обнаруженные открытые стоянки; после длительной дискуссии на рубеже XIX-XX вв. было признанно подлинным ранее открытое палеолитическое искусство и началось его интенсивное исследование; следы деятельности палеолитического человека были обнаружены в удаленных районах Старого Света; складывались национальные кадры археологов. Одним словом, первобытная археология стала самостоятельной научной дисциплиной, пытавшейся в соответствии с заветами Буше де Перта не только решать свои собственные профессиональные задачи классификации и типологии археологических материалов,но и реконструировать социальную среду и духовную жизнь древних коллективов, т.е. решать те же задачи, которые решала и этнология. Но если последней не хватало,как уже упоминалось, хронологической ретроспективы и глубины, то первая была очень не уверенна в своих реконструкциях общества в целом и не могла обойтись без этнологии. Но а обе эти науки,изучая человеческую деятельность и культуру, а также ее следы в прошлом и пытались реконструировать по ним целостное общество в эпоху первобытности, не включали в круг своих занятий самого человека, его биологию и изменения его биологического типа во времени. Между тем в этой области были сделаны многие открытия,чрезвычайно важные для первобытной истории, и самое главное –система мышления,впервые в достаточно полном виде создания в сфере познания органического мира,оказала огромное влияние на другие области знания,в том числе и на ту область гуманитарного знания,какой является история первобытного общества.
6.Чарльз Дарвин и его сторонники
Создатель эволюционной теории англичанин Чарльз Дарвин, изложивший ее в печати в 1859 г. ,в силу ряда исторических и личных причин е коснулся в своем основном труде «Происхождение видов путем естественного отбора,или Сохранение избранных пород а борьбе за жизнь» проблемы происхождения человека, но основная направленность его книги была ясна любому непредубежденному читателю: человек должен был произойти в силу тех же естественных закономерностей,в силу которых произошли и все другие живые организмы. Швейцарец Карл Фогт в 1862 г. и англичанин Томас Гексли,бывший большим другом и верным соратником Дарвина в борьбе за эволюционную теорию, в 1863 г. выступили с обоснованием эволюционной теории происхождения человека, показав его анатомическое сходство с человекообразными обезьянами распространив на него эволюционный принцип формирования на основе более низкоорганизованных форм. К этому времени уже были сделаны две первые находки неандертальского человека, их примитивность по сравнению с черепами современных людей бросались в глаза уже первым исследователям, они справедливо рассматривались как промежуточное звено, как доказательство того,что современному развитому человеку предшествовал человек, морфологически более примитивный. Сам Дарвин обратился к теме происхождения человека лишь в 1871 г. и посвятил ей книгу «Происхождение человека и половой отбор» ,в которой значительно расширил и обогатил аргументацию своих предшественников; но опубликованные уже в наше время его «Записные книжки» показывают, что проблему эту он начал разрабатывать еще в конце 30-х годов, и вся система его взглядов на происхождение человека сложилось в то время.
Большой резонанс в понимании начальных шагов превращения человека из обязьянообразных форм имела теоретическая деятельность немецкого зоолога и морфолога Эрнста Геккеля,предсказавшего,что в начале антропогенеза стояла какая-то промежуточная очень примитивная форма, и попытавшегося реконструировать ее основные морфологические особенности. Данное ей название «питекантроп-обезьяночеловек» привилось в науке и используется до сих пор. Однако само по себе теоретическое прозрение Геккеля осталось бы малозначащим эпизодом,если бы оно не нашло фактического подтверждения в самом конце XIX в., когда остатки такой формы были найдены на Яве голландским врачом Евгением Дюбуа. При всех дискуссиях,которые возникли вокруг этой находки,уже через несколько лет после ее открытия было осознанно ее исключительное эволюционное значение как промежуточного звена, демонстрирующего наиболее ранний этап антропогенеза,предшествующий времени существования неандертальского человека. В полном соответствии с эволюционной теорией процесс антропогенеза также развивался в направлении замещения морфологически примитивных форм более прогрессивными, т.е. в направлении утери обезьяньих признаков и накоплении человеческих.
7.Эволюционная школа и исследования Эдуарда Тайлора
Однако, пожалуй,наиболее сильное влияние эволюционное учение Дарвина оказало именно на стиль мышления и характер интерпретации материалов, истолкование общественных структур и характера протекания исторического процесса в первобытную эпоху. В истории ее изучения немалую роль сыграла так называемая эволюционная школа, созданная, по преимуществу,английским этнологом Эдуардом Тайлором и имевшая многочисленных последователей.Традиционно она считается эволюционной школой в этнологии, но на деле все или почти все исследования самого Тайлора были сконцентрированы в области историко-первобытных реконструкций. В известной мере эволюционистские представления явились синтезом всего того, что было достигнуто наукой XIX в. в рамках позитивистского материалистического мировоззрения, и, прежде чем закончить изложение истории изучения первобытного общества,необходимо на них остановиться.
Что было характерно для этих взглядов? Исключительная вера в прогресс, рассмотрение исторического процесса как последовательного перехода от простого к сложному. При подобном взгляде на историю логично отказаться от взгляда на современные отсталые народы как на выродившихся «дикарей» , вера в прогрессивное развитие человечества автоматически исключает такую точку зрения. Безусловно, в этом проявился гуманизм сторонников эволюционного подхода, хотя позже вульгарное истолкование теории Дарвина в социал-дарвинистском духе, т.е. перенесение естественнонаучных закономерностей на исторический процесс, принесло большой вред исторической науке. Но эволюционная школа, прежде всего сам Тайлор, навязывали истории хозяйственной деятельности человечества и динамике общественных форм прямолинейность,последовательный переход от простого к сложному в качестве единственной формы развития превращал реально существующую многолинейную эволюцию с тупиками развития и попятным движением в однолинейную и монотонную с движением лишь по восходящей линии.Здесь сказались мировоззренческая ограниченность и недостаточная методическая эффективность.В то же время было бы не справедливо забыть, что Тайлор ввел в науку новый методический принцип – метод пережитков, т.е. изучение явлений в культуре, которые ретроспективно могут быть связанны с предшествующим историческим состоянием человечества, в интересующем нас случае –с первобытным обществом.На основе пережитков в современных обществах можно реконструировать социальные структуры и отношения в первобытном обществе, и Тайлор сам неоднократно показал удачные примеры таких реконструкций.
Как все это выглядело в практическом изложении, можно увидеть в крупнейшем труде Тайлора «Первобытная культура» (1871).Материальная культура,общественные институты и народные верования подразделены в ней на составляющие элементы (например: лук, плетение, керамика – в первом случае, жертвоприношения, мифы о явлениях природы -в последнем), и истории каждого элемента рассмотрены независимо от всех остальных; в начале располагаются наиболее простые по форме и проявлению ряды этих элементов, в конце- наиболее сложные. Был использован колоссальный этнологический материал, представлявший народы всех континентов, но независимые ряды отдельных явлений и элементов культуры, которые построил Тайлор, выглядели все же достаточно безжизненными, так как, во-первых, они были очень геометричны, слишком стройны, что бы в них можно было поверить,во-вторых, они даже многими современниками Тайлора воспринимались как малоисторичные или даже внеисторичные, не отражающие реальной динамики явлений. С точки зрения психологии научного творчества любопытно, что Тайлор, видимо, сам увидел ограниченность эволюционного подхода: после этой книги и изданной в 1881 г. «Антропологии» (ныне устаревшей) он практически ничего больше не напечатал, хотя и прожил еще почти 40 лет (последнее десятилетие душевнобольным). Но эволюционная школа имела отдельных крупных последователей и позже и перешла в XX столетие. Однако все эти последователи вошли в историю изучения первобытного общества многими своими конкретными исследованиями,а не теоретическими разработками –их теоретические взгляды носили традиционный характер и, безусловно,пережили свое время.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Предшествующее изложение не нуждается в дополнениях, чтобы показать комплексный характер истории первобытного общества, ее опору на очень разные по своему характеру исторические источники, добываемые разными науками, каждая из которых в ее отношении к первобытной истории была рассмотрена выше. Обобщение данных всех этих наук приводит само по себе к комплексной реконструкции, в рамках которой место соответствующих данных определено их реконструктивными возможностями, а общие заключения опираются на сводки разносторонних данных, вне зависимости от того, каким образом они получены.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.В.П.Алексеев, А.И.Першиц. История первобытного общества.Учебник для студентов вузов.Москва 2007.
2. Сахаров А.М. О некоторых вопросах историографии историографических исследований // Вестник Московского университета. Серия истории. 1973. №6.
3. Зевелев А.И. Историографическое исследование: методологические аспекты. М., 1987.
4. Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки. Калинин, 1980.
5.Сахаров А.М. Методология истории и историографии. Статьи и выступления. М., 1981.
6.Дунаевский В.А. Советская историография новой истории стран Запада 1917-1941 гг. М., 1974.
7.Материалы сайта http://www.istmira.com
Представления древних о своих соседях. Изложение предыстории любой науки начинается чаще всего с появления письменных памятников, в основном с античной традиции. Однако дело к этому не сводится. Для предыстории изучения первобытного общества, наверное, небезынтересен факт довольно верного и близкого к действительности, реалистического воплощения себя и своих соседей в костяной скульптуре в эпоху верхнего палеолита.
В Дольне Вестонице - на верхнепалеолитической стоянке в Чехии - обнаружена женская головка, вырезанная из кости: европеоидные черты лица выражены вполне отчетливо. На стоянке Мальта в Южной Сибири (о ней дальше) найдены статуэтки из бивня мамонта, на одной из которых с хорошо моделированным лицом особенно ясно видны монголоидные черты и одежда, напоминающая традиционную меховую одежду народов Севеpa. Еще более богаты в этом отношении, разнообразны, демонстрируют больше вариантов неолитическая скульптура и скульптура эпохи бронзы. Осознание каких-то внешних физических особенностей самих себя и бытовых особенностей культуры, сравнение этих особенностей с аналогичными особенностями других народов должны были повести к пониманию различий с соседями и, в сущности, явились тем истоком, из которого выросли антропология и этнология, а за ними и история первобытного общества.
Все же намного информативнее письменная традиция. Письменная традиция с этнологическими наблюдениями над другими народами начинается с Древнего Египта. Нашествие гиксосов в эпоху Среднего царства столкнуло древних египтян в больших масштабах с чуждым народом. Тексты отметили в первую очередь то, что делало гиксосов ужасными и непобедимыми, - владение лошадью. Использование лошади затем было воспринято египтянами, стало неотъемлемым элементом их собственной культуры и особенно широко использовалось в военном деле. Наряду с этим египетские тексты изобилуют еще малоиспользованными в науке сведениями о западных, восточных и южных соседях египтян, донесшими до нас их антропологические и этнологические черты. Очень информативны в этом отношении древнеегипетские скульптура и живопись, особенно живописные панно, запечатлевшие сцены принесения фараону дани завоеванными соседними народами с яркими подробностями их костюма и антропологического облика. Словом, древние еще до греков и римлян знали, что существуют разные народы, что они отличаются один от другого, по-разному говорят, выглядят, одеваются, живут и ведут себя. Это еще даже не предыстория науки, а просто какой-то запас эмпирических наблюдений без попытки их первичной систематизации, но без этого необходимого запаса, верно, не было бы попыток какого-то обобщения, которое появляется в разных формах в эпоху античности.
Античный мир предлагает нам иную географию эмпирических наблюдений. Центр цивилизации перемещается в Средиземноморье, и в соответствии с этим цивилизованными считаются народы этой области, в первую очередь греки и римляне -народы Апеннинского и Балканского полуостровов. Все остальные - варвары, т. е. народы, находящиеся в диком состоянии, отставшие от греков и римлян, живущие по каким-то странным непонятным законам и исповедующие какие-то чудные обычаи. Все же интерес к ним велик и носит не только академический характер, но подогревается в ходе их завоевания или торговли с ними и мирной колонизации. Это не просто любопытно. Это осознанное практическое стремление пополнить эмпирическое знание о соседях и их ни на что разумное не похожих нравах и образе жизни. Взгляд сверху вниз, взгляд цивилизованного человека на дикаря присутствует практически во всех сочинениях античных авторов о соседях, но эти авторы, руководствуясь практическими целями, не теряют интереса к конкретным деталям быта, законов и нравов и стараются быть достаточно достоверными. Именно поэтому современное историческое знание так много почерпнуло из сочинений античных историков и политиков. Эти сочинения обросли многочисленными комментариями и представляют собою неоценимый исторический источник. Таковы сочинения Геродота (5 в. до н. э.) о скифах, сарматах и народах Средней Азии, Ксенофонта (конец 5 -первая половина 4 в. до н. э.) о малоазиатских народах, Страбона (рубеж н. э.) о народах южной Европы и Кавказа. Цезарь (1 в. до н. э.) и Тацит (1 в. н. э.) оставили прекрасное описание быта германцев. Однако взгляд сверху вниз сказался в другом - никому из этих писателей не пришло в голову, что многое из того, что они описывают, могло иметь место у греков и римлян, что эти странные обычаи -то состояние, через которое когда-то прошли их собственные общества. География эмпирических наблюдений расширялась, а восприятие их оставалось экзотическим и утилитарным.
Тем не менее какое-то представление о первобытной истории все же оформлялось в сознании греческих и римских мыслителей, может быть, все же не без какого-то косвенного влияния перечисленных выше накопленных знаний о «варварах». Уже создатель атомистики Демокрит (5 в. до н. э.) представлял себе прошлое современного человечества звероподобным, люди, в соответствии с его учением, в древности напоминали зверей, подобно зверям боролись друг с другом за средства к существованию, и только эта борьба за существование и вывела их из животного состояния. Многие современные теоретики эволюции, например замечательный русский биолог и эволюционист Лев Семенович Берг, считают Демокрита великим предтечей эволюционного подхода к явлениям природы и рассматривают его как первого предшественника эволюционного учения в биологии. Но особенно впечатляюще, хотя и без конкретной аргументации, поэтому натурфилософично и априорно, эволюционная идея выражена у Лукреция Кара (1 в. до н. э.) в дошедшей до нас целиком поэме «О природе вещей». В свободных плавно текущих стихах нарисована грандиозная картина мироздания, в которой предвосхищено многое из того, что открыто современной наукой и что стало достоянием европейской мысли не раньше второй половины 19 в. В этой грандиозной картине нашла себе место и история первобытного общества. Если в дальнейшем наука накапливала факты для воссоздания динамики первобытного общества и объяснения механизмов, управляющих этой динамикой, то здесь зарисовка статична, она передает внешнее, но поразительно правдоподобна, воссоздает с помощью творческого воображения наше понимание первобытной истории даже в каких-то деталях. Сказано о жизни древнейших людей в пещерах и овладении ими огня, сказано о том, что они жили стадами, что использовали палки и ветки деревьев в качестве первых орудий, параллельно овладев умением изготовлять их из камня. На смену каменным орудиям пришли медные, на смену медным -железные. В этой последовательности была верно угадана современная археологическая периодизация с одним лишь несущественным отличием - эпоха меди заменена в современной науке эпохой бронзы. Кар правильно написал и о возникновении жилищ и одежды, и о происхождении речи -лишний пример того, как античная наука, не обладавшая большим запасом эмпирических фактов, преодолевала их недостаток путем глубокого теоретического их истолкования, а иногда при их отсутствии - и с помощью философского размышления.
Лукреций Кар - это потолок античной мысли в сфере истории первобытного общества, и с его умозрительным, но ярким синтезом она вступает в эпоху средневековья.
Этнологические наблюдения в эпоху средневековья. Эта эпоха неоднократно освещалась как эпоха религиозного мракобесия в истории человечества, мрачного фанатизма и застоя в области человеческой мысли. Все это верно лишь отчасти -вскрытые источники и проанализированные под современным углом зрения трактаты средневековых ученых показывают, что они достигли больших успехов во многих областях человеческого знания. Однако это не относится к истории первобытности: о достижениях Лукреция Кара нельзя было и говорить. Место его мрачноватой, пожалуй, перенасыщенной идеей жесточайшей борьбы друг с другом и с природой, но близкой к действительности картины заняла изложенная в Библии христианская доктрина о создании человека Богом на седьмой день творенья. Вся динамика и вся диалектика первобытной истории этим изгонялись из нее абсолютно, место философских размышлений о прошлом человечества заняли схоластические споры вокруг отдельных формулировок священных текстов.
Но географический кругозор продолжал расширяться. Арабы, как показали работы замечательного исследователя их культуры Игнатия Юлиановича Крачковского, знали о Северном Ледовитом океане, в Европу проникали сообщения о народах Восточной Европы, Сибири и Китая, доносились какие-то смутные сведения о народах Черной Африки. Все эти сведения, перемешиваясь с религиозными предрассудками и сталкиваясь с отсутствием научной критики, превращались в фантастику вроде широко распространенных россказней о людях с собачьими головами на Востоке. Но, разумеется, вместе с ними распространялась и позитивная информация, расширявшая круг известных народов и укреплявшая представления об их разнообразии.
В историю европейской науки -этнологии, географии, даже истории (потому что историкам нельзя обойтись без их записок) - золотыми буквами вписаны имена путешественников, выезжавших за пределы известного тогда мира и приносивших изумленной Европе сведения о далеких и необычных странах. Западноевропейские путешественники 12 в.- Плано Карпини, Биллем Рубруквис, Марко Поло привезли в Европу и некоторые фантастические сведения (особенно был повинен в этом последний), но параллельно с этим они обогатили западноевропейскую науку неоценимыми географическими сведениями о Средней, Центральной и Восточной Азии. Для нашей темы еще важнее, что они собрали данные об истории и обычаях многих народов посещенных ими стран, поведали миру об обычаях при дворе Чингисхана и Чингизидов, еще раз дали почувствовать Европе, как много разных по культуре народов живет за ее пределами и как интересно и необъяснимо с точки зрения европейских традиций многое в их культуре. В Восточной Европе было в эту эпоху не до путешествий - феодальная раздробленность и монголо-татарское иго вряд ли создавали какую-то возможность выхода за ее пределы, хотя, может быть, летописная традиция просто не сохранила нам сведений о таких выходах. Зато для 15 в. письменная традиция сохранила нам драгоценное свидетельство о значительном географическом мероприятии - путешествии тверского купца Афанасия Никитина на Восток: его путешествие продолжалось шесть лет, из них три год он провел в Индии, народный быт которой описан им правдиво и красочно. В совокупности с записками европейских путешественников все это создало в Европе достаточно полное представление о народах, быте, государственном устройстве стран Азии за исключением, может быть, ее самых глубинных районов. Границы известного мира расширились необъятно. Концепция истории первобытного человечества оставалась ортодоксально христианской, но постоянно расширявшийся диапазон географического, а с ним и этнологического видения сам по себе медленно и неотвратимо подготавливал почву для будущих обобщений. Эпоха Великих географических открытий и расширение этнологических знаний о первобытных народах. Однако все это было какое-то малоэффективное в своем внешнем выражении движение научной мысли, скорее количественное ее накопление, не находившее ощутимого выражения в обществе, пока резкий перелом не наступил на рубеже 15-16 вв., начавшем эру полного открытия ойкумены и в соответствии с этим и получившем приведенное историческое обозначение. На конец 15 в. с интервалом в пять лет приходятся два замечательных путешествия, которые ознаменовались огромными географическими результатами, - плавание испанца Христофора Колумба, открывшего Америку, и плавание португальца Васко да Гама через южную оконечность Африки в Индию, доказавшего возможность достижения Индии морским путем. К первой половине следующего столетия относится кругосветное плавание Магеллана, завершившее спор о форме нашей планеты. Все эти мероприятия были организованы как походы в поисках богатства вновь открытых стран, в первую очередь золота и пряностей, поэтому за первыми мореплавателями последовали военные экспедиции и походы ради наживы. Средневековая ойкумена после открытий Колумба, Васко да Гама и Магеллана сразу превратилась в арену крови, чудовищных зверств и тех надругательств над человеческой личностью, с которых начался в истории человечества расизм. С лица земли были стерты. государственные образования Центральной Америки, разрушены и подчинены европейскому господству многие азиатские государства. Но утверждавшие свое господство над миром европейские державы, их культура и наука не могли в ходе этих завоеваний еще раз не столкнуться с огромным многообразием народов, не могли не задуматься над историческими причинами этого многообразия и его соотнесения с динамикой исторического процесса.
Расширившаяся почти до современных пределов ойкумена ввела в рамки знаний европейской науки десятки, а то и сотни новых народов, ранее совсем неизвестных. После открытия Америки были освоены в той или иной степени внутренние районы и Северной и Южной Америки. Внутренние глубинные районы Африки оставались неизвестными, но прибрежные народы, постоянно входившие в контакт с европейскими мореплавателями, описывались неоднократно. То же произошло и на Азиатском материке - многие области во внутренней Азии были известны понаслышке, зато обширные сведения были накоплены о жителях прибрежных стран и районов, имевших выход к морю. Нельзя забывать, что многие из шедших по пятам первопроходцев-мореплавателей колонизаторов, верно служивших интересам наживы своих европейских метрополий, были талантливыми и образованными людьми, наблюдения и записки которых оказались весьма ценными и сохранили для современной этнологической науки многие черты культуры и быта внеевропейских народов в момент первой встречи их с европейцами.
Не имея возможности перечислять все эти многочисленные записки и сочинения, отметим лишь главное из того, что поразило европейцев в открывшемся им мире несхожей с ними культуры. Разумеется, прежде всего не могло не поразить воображения европейцев все увиденное внешнее в чужой культуре -дома, одежда или отсутствие таковой, совсем отличные от европейских орудия труда и формы хозяйства, странный быт и не менее странная бытовая утварь. В высшей степени необычными казались и многие обычаи и обряды, особенно связанные с религиозными и магическими представлениями. Католические миссионеры шли в первом ряду вместе с воинами-завоевателями и торговцами-колонизаторами, им мы обязаны многими варварскими действиями вроде сожжения образцов «богопротивного» искусства и письменности, но им же мы обязаны грамотным описанием культуры и обычаев. Отсутствие христианской веры и вообще единобожия, богатый пантеон разных богов поражали воображение всех первых наблюдателей, в их числе и католических миссионеров. До признания христианства историческим явлением, возникшим в определенных условиях места и времени, было еще далеко, но все же оно перестало быть единственной формой религии, как учила до этого сама церковь. Среди прочего было обращено внимание также на устройство общества, отсутствие государственной власти и аппарата управления, какие-то иные формы организации общественной жизни, отсутствующие в Европе. Наконец, европейцы заметили и то, что, пожалуй, озадачило их больше всего: оказывается, существовали общества, в которых не было никаких следов частной собственности, те или иные формы собственности существовали, но они всегда носили коллективный характер. Все это не избавляло европейскую цивилизацию от взгляда на все другие народы, как на дикарей, но вместе с тем все яснее и яснее свидетельствовало о том, что европейские формы культуры не составляют даже преобладания в ряду других форм культуры, представленных у внеевропейских народов.
Если же говорить о концептуальной стороне дела, особенно применительно к истории первобытного общества, то грандиозное расширение этнологического кругозора не ознаменовалось разработкой соответствующей теории и привело даже к известному регрессу по сравнению со схематичной, но ясной и реалистичной схемой Лукреция Кара. Понимание известной примитивности и своеобразия культуры многих внеевропейских народов сопровождалось идеей их близости к природе, проживания по простым нравственным законам, безмятежности их существования, свободы от разгула страстей и преступлений, окружавших людей эпохи средневековья и Возрождения. Создателем этой концепции был французский мыслитель Мишель Монтень (16 в.), потративший много знания, красноречия и таланта, чтобы доказать существование «доброго дикаря». Успех его «Опытов» был всеобщим, и с ними распространилась и эта концепция, поставившая «доброго дикаря» в начало истории. Она оказалась очень живучей, рецидивы ее в модифицированной форме встречались до недавнего времени, но, пожалуй, именно с нее начинается идеализация первобытной истории, отрыв от конкретных фактов и стремление выдать надуманные гипотезы за попытки их интерпретации, чему в изучении первобытного общества было немало примеров.
Первые обобщения. В принципе концепция Монтеня потому сыграла большую роль в человеческой цивилизации и истории европейской философской и исторической мысли, что она представляла собою чуть ли не первое обобщение, базирующееся на "уже накопленных в эпоху средневековья и раннего Возрождения фактов, полученных при этнологическом наблюдении находящихся на разных ступенях общественного развития народов. Это обобщение, достаточно наивное само по себе, сыграло тем не менее пионерскую роль, так как оно в рамках европейской культуры и европейского взгляда на мир показало все накопленные сведения о первобытных народах не только как более или менее интересные археологические раритеты, но и как какую-то систему, отражающую историческое движение человечества к прогрессу.
С этой точки зрения многое из того, что безоговорочно приписывалось мыслителям 18 в., как их несомненное историческое достижение, нашло в концепции Монтеня достаточно полное выражение.
Следующим за ним этапом в превращении груды фактов и эмпирических наблюдений в какую-то, пусть довольно примитивную, схему динамики исторического процесса была книга французского монаха-иезуита Жозефа Франсуа Л афито, долго занимавшегося миссионерской деятельностью среди американских индейцев. Его книга «Нравы аце-риканских дикарей в сравнении с нравами древних времен», вышедшая в 1724 г., опиралась не только на его собственный богатый опыт общения с ирокезами, но и на наблюдения других миссионеров в Северной Америке. Строго говоря, если оставаться в рамках хронологической последовательности, нужно было бы назвать философа и публициста англичанина Джона Толанда, изложившего в 1704 г. в свойственной тому времени манере писем идею возникновения современной веры в бессмертие еще у древних египтян и использовавшего для ее доказательства многие этнологические сообщения. С помощью этих сообщений он пытался еще показать и сходство в воззрениях экономически и культурно неразвитых народов, современных европейских цивилизаций, с народами древности. Нужно, однако, сказать, что философско-умозрительный и публицистический характер изложения и беглость, с которой были переданы эти важные мысли, оставили незамеченной книгу Толанда, и он редко упоминается в этнологической и культурологической историографии. Возвращаясь к гораздо более известному Лафито, следует в то же время подчеркнуть, что он, в сущности, не пошел дальше своего предшественника: то же сопоставление американских индейцев с исторически известными древними народами и объяснение их сходства изначальным родством. Но это представление о родстве привело Лафито по сравнению с Толандом к тому же еще и к фантастической идее происхождения американских индейцев от древних греков, которая и в его время вызывала только насмешки.
Объяснение наличия сходных культурных элементов и институтов глобальным родством всех народов не могло не обнаружить сразу же свою слабость, так как оно входило в очевидное противоречие при столкновении с другим не менее демонстративным кругом явлений - культурным своеобразием отдельных народов и целых областей, заселенных действительно родственными народами. Это почувствовали уже младшие современники Лафито-участник знаменитых плаваний Джеймса Кука немец Георг Форстер, автор описаний народов Южной Америки француз Р. Шарлевуа, историк религиозных верований француз Шарль де Бросс. Наиболее четко, пожалуй, все связанные с этим явления выразил Форстер при сравнении своих наблюдений над полинезийцами с исторически уже тогда довольно широко известным миром гомеровской Греции. Он подчеркивает сходство героев гомеровского эпоса и полинезийцев, особенно хорошо им изученных и описанных жителями острова Таити, в привычках, обычаях, общественных институтах, поведении, но вполне трезво отвергает идею об их возможном родстве. Наблюдаемое сходство последовательно объясняется им более или менее одинаковым уровнем развития культуры. В подобной трактовке сходного и различного в человеческой культуре нельзя не усмотреть проявление начал сравнительного метода и идеи стадиальности в истории человечества.
Параллельно с этой конкретной работой, в ходе которой для проникновения в далекое прошлое человечества использовались в основном этнологические факты, шло философское осмысление исторического процесса, отказ от средневековых церковных догм. Осмыслению этому мы обязаны выдающимся мыслителям века Просвещения во Франции, Италии, Англии и Германии. Во Франции это Жан Жак Руссо, Дени Дидро, Вольтер, Шарль Луи Монтескье, Жан Антуан Никола Кондорсе, Анн Робер Жак Тюрго, Жан Николя Демёнье, в Италии -Джамбаттиста Вико, в Англии -Адам Фергюс-сон и Джордж Миллар, в Германии - Иоганн Готфрид Гердер и Христоф Мейнерс. Все эти мыслители не были профессиональными собирателями этнологических наблюдений, хотя и не пренебрегали ими, главным для них было понять и объяснить ход человеческой истории, проникнуть в его законы и попытаться нарисовать целостную картину движения человечества от первобытного состояния к государству и другим развитым учреждениям современного общества. Пожалуй, общим для них, может быть, вообще в связи с господством рационалистического мышления, столь характерного для века Просвещения, являлись попытки монофакторного истолкования истории, попытки разработать такую концепцию исторического объяснения, в рамках которой одна причина развития выдвигалась бы на роль ведущей. Так, Монтескье указал на климат как на основной фактор, обусловивший различия между народами; Вольтер писал о накоплении культурных достижений, которое и предопределяет рост духовного богатства всех народов и переход их на более высокий уровень исторического развития; для Кондорсе главное состояло в обогащении человеческого разума и росте просвещения; для Гердера - географическая среда в целом. Разумеется, поиск всех этих отдельных причин и выпячивание их на первый план сейчас выглядит наивным, но нужно определенно признать, что каждая из них названа верно, сыграла свою роль в истории, и последующие многофакторные схемы интерпретации исторического процесса во многом опирались на достижения 18 в. Каков был взгляд на первобытное общество во всех этих системах? Наиболее интересными аспектами являются общая характеристика первобытности и попытка расчленения развития первобытного общества на составлявшие его этапы. С познавательной и исторической точек зрения интересно отметить, что в общей характеристике первобытности 18 век принципиально не шагнул дальше идеи «доброго дикаря», несмотря на значительное увеличение объема известной информации. Огромный авторитет Руссо и Дидро как мыслителей и колоссальная популярность их сочинений в Европе обусловили живучесть идеи «счастливого детства» человечества, его жизни в райских условиях не потревоженной человеком природы, бесконфликтности первобытного человечества. В бытовом сознании подобный взгляд оказался необычайно устойчивым и перешел не только в 19 век, но и в современность. Факт отсутствия отношений собственности у многих первобытных народов также способствовал укреплению этих идиллических представлений, так как с появлением собственности многие авторы не без основания справедливо связывали возникновение войн, развитие конфликтных ситуаций и вообще, всего или почти всего того, что можно назвать общественным злом. Однако, как ни была распространена и популярна теория первобытной идиллии, исторически интереснее и значительнее были попытки вскрыть динамические явления в жизни первобытного общества, иными словами, поиск и аргументация первых схем, говоря современным языком, его периодизации. Фергюссон, Кондорсе и Тюрго, наверное, пришли к идее трехчленной периодизации, хотя и вкладывали в понятие ступеней разное содержание: Фергюссон и Тюрго писали об охотниках-рыболовах, скотоводах и земледельцах, Кондорсе не противопоставлял земледельцев скотоводам, а в качестве третьей, наиболее высокой, ступени развития выделял дальнейшее развитие земледельческого хозяйства. Фергюссону же принадлежит сопоставление выделенных ступеней развития с формами собственности: охотники-рыболовы, как и отдельные группы собирателей, не имели частной собственности, зарождение ее падает на общество скотоводов и связано с пастушеским хозяйством, полного развития она достигает у земледельцев. Замечено, что именно у Фергюссона мы находим дошедшую через Моргана до современности терминологию -дикость (охотники и рыболовы), варварство (скотоводы), цивилизация (земледельцы).
Накопление конкретных знаний о первобытном обществе и их обобщения в 19 в. Это столетие сыграло во многих отношениях особую роль в мировой истории, ибо на него падает оформление ряда научных дисциплин в их современных формах. Наука о первобытном обществе как целостный свод знаний о первом очень длительном этапе человеческой истории, кстати говоря, до сих пор не нашедшем своего терминологического обозначения на русском языке (предлагавшиеся неоднократно термины «доистория», «предыстория», являющиеся кальками с западноевропейских языков, не получили распространения, исходя из скрыто содержащегося в них отрицания единства исторического процесса), не составила исключения, формируясь постепенно на стыке этнологических, археологических и даже биологических знаний. При этом нужно иметь в виду, что запас этнологических фактов уже достиг очень значительного объема к началу 19 в. и дальше развитие этнологии выражалось в основном в разработке все более адекватных этому материалу концепций, тогда как археология стала делать первые шаги и лишь к концу века вышла на уровень типологических сравнений и классификации с элементами первых обобщений. Что же касается биологии, то ее вклад в историю первобытного общества становился тем весомее, чем больше она включала в число объектов своих исследований первобытного человека. С формулировкой Чарлзом Дарвином в 1859 г. основ эволюционной теории биология оказала немалое влияние и на характер мышления исследователей, работавших в области первобытной истории. Он выразился в осознанном теоретически и последовательном проведении практически принципа историзма. Достаточно хорошо известно, какую ожесточенную идеологическую борьбу выдержала теория Дарвина, но все же лежавший в ее основе принцип историзма почти полностью возобладал как принцип интерпретации в последней четверти 19 в. и предопределил соответствующее развитие близкой к первобытной палеоантропологии археологии. В этнологии принцип историзма продолжал развиваться на основе иного более раннего источника - описанной выше и сформулированной мыслителями 18 в. концепции динамизма исторического процесса и прогрессивного развития общественных институтов от древности до современности.
Начнем с накопления археологических знаний. Наверное, не случайно первые и еще очень несовершенные классификации найденных древних орудий (а их находили не только в ходе раскопок, систематически производившихся позже, начиная примерно с середины 19 в., но и при случайных сборах) повторяли трехчленную классификацию истории первобытного общества, хотя в последующем эта привычка к трехчленному делению и стремление совместить трехчленные ряды динамики разных элементов материальной, да и духовной культуры принесли немало вреда истории первобытного общества.
Первой попыткой классификации орудий труда была классификация датского археолога Каунсиллора Томсена, создавшего экспозицию в Национальном музе древностей в Копенгагене и описавшего ее в 1836 г. Орудия были распределены по материалу -камень, медь или
бронза, железо, что, однако, не несло в себе определенного представления о хронологии, о движении от примитивной технологии производства орудий к более совершенной. Последователи Томсена - его преемник по Национальному музею в Копенгагене датчанин Чембер-лен Ворсо и швед Свен Нильсон - мгновенно увидели в предложенной им квалификации мощный инструмент археологического исследования, далеко вперед продвигающий археологическую методологию и позволяющий целиком отказаться от взгляда на древние орудия как на простые раритеты, удовлетворяющие любопытство любителей древностей. Ворсо, сравнивая предметы из бронзы из разных погребений, наметил основы метода относительной хронологии, столь действенного и поныне. Нильсон, предлагая свою периодизацию истории первобытного общества, по существу мало отличавшуюся от трехчленных периодизаций 18 в., впервые обосновал ее не только сравнительным сопоставлением культуры народов, находящихся на разных ступенях исторического развития, но и археологическим материалом. Метод сравнения этнологических и археологических явлений для реконструкции процессов первобытности также вполне актуален и в современной науке.
Казалось бы, от первых достижений археологии, ставшей наукой, закономерно перейти к описанию ее дальнейших открытий, особенно связанных с началом человеческой истории, но перед этим необходимо сказать о дальнейшем движении этнологической мысли. О разных обществах накопилось так много этнологических наблюдений и фактов, что они настоятельно требовали сведения их воедино и какого-то обобщения, совершенно необходимого в истории науки, когда ее фактическая база быстро растет и любой эмпирический факт скоро теряется в ряду других. Таким обобщением были громадные книги немецкого культуролога Густава Клемма, посвященные всеобщей культурной истории человечества (десять томов, опубликованные в Лейпциге с 1843 по 1852 г.) и общему культуроведению (два тома изданы там же в 1854 г.). Клемм не создал какой-либо оригинальной классификации, повторив классификацию Фергюссона, но предложил для его понятий варварства и цивилизации другие обозначения - укро-щенность и свободу. Эти обозначения не привились. Книги Клемма, очень точные по отбору фактического материала и скрупулезные по его подаче, служили источником даже для исследователей конца прошлого века.
Параллельно с подведением итогов предшествующих исследований продолжались путешествия в экзотические области земного шара, в ходе которых не только уточнялась географическая карта земной поверхности, но и расширялся этнологический кругозор европейской науки, а собранные этнологические данные сразу же вводились в работу по реконструкции первобытных институтов. В Южной Америке это 50
путешествия немца Александра Гумбольдта и француза Альсида д"Ор-биньи, в Северной Америке - Генри Скуларафта и Льюиса Генри Моргана, в Африке -англичанина Давида Ливингстона, в Австралии - Уильяма Бакли, в Центральной Азии - Николая Михайловича Пржевальского.
В реконструкции первобытных институтов этнология именно в 19 в. достигла фундаментальных результатов, обсуждение и окончательная оценка которых перешли уже в 20 в. столетие. Границы этих реконструкций охватывали в принципе все стороны жизни первобытного общества, но, пожалуй, наиболее важны были достижения этнологов или исследователей, опиравшихся на этнологический материал в восстановлении ранних форм семьи и социальных отношений, для которых археология давала гораздо более ограниченный и бедный материал. Это направление исследований выдвинуло крупнейших ученых, деятельность которых может быть здесь охарактеризована лишь чрезвычайно кратко и только в их отношении к разработке проблем истории именно первобытного общества. Одной из прогрессивных общих идей, сыгравших огромную роль в изучении первобытности, хотя и кажущихся сейчас абсолютно тривиальными, была мысль о психологическом единстве человечества, а значит, и об одинаковом потенциальном предрасположении их к развитию своей собственной и усвоению чужой культуры. Пионерами и активными защитниками этой идеи были немецкие ученые Адольф Бастиан и Теодор Вайтц, посвятившие ее обоснованию крупные труды. Вайтц был кабинетным ученым, работавшим над сведением уже тогда громадной литературы, Бастиан всю жизнь путешествовал и имел огромный опыт наблюдений над отсталыми народами в разных уголках земного шара. Представление о единстве человечества защищалось им не только в общей форме, но и с помощью выдвинутой им концепции так называемых элементарных мыслей, якобы свойственных изначально людям и их группам и составляющих поэтому основу коллективного мыслительного и познавательного процесса. Элементарные мысли одинаковы у всех людей, и, следовательно, все человечество психологически едино, несмотря на то что отдельные народы отличаются друг от друга по своей культуре и стоят на разных ступенях общественного развития.
Большие усилия были потрачены на реконструкцию древних семейных, а с ними и социальных отношений, для чего сравнительный этнологический материал предоставляет много возможностей. Первыми в этой области были книги англичанина Генри Мейна и швейцарца Иоханна Якоба Бахофена, вышедшие в 1861 г. По кругу используемых источников они были похожи - опираясь на библейскую традицию, античные источники, авторы привлекали этнологию лишь как вспомогательный материал, но в своей концептуальной части обе книги прямо противоположны. Заслуга Мейна состояла в том, что он первым увидел значение семейнобрачных отношений и семьи в первобытном обществе, разглядел в ней не только способ регламентации половых связей, но и экономическую ячейку, подчеркнул корпоративный характер первобытных коллективов. Семья представлялась ему объединением, в котором основную роль играл мужчина, не только бывший основным производителем, но и выступавший в качестве главы семьи, причем при наличии нескольких мужчин главой должен был считаться старший из них. Бахофен был более или менее безразличен к экономической стороне дела и мало занимался социальными отношениями и связями в целом, но положил все свои силы на выяснение характера отношений внутри семьи и главенства мужчины или женщины в ней. Мейн, в сущности говоря, шел по проторенному пути, включив в свою концепцию без особого специального рассмотрения общепринятый и традиционный взгляд на первобытную семью, как на семью патриархальную. На этом историческом фоне Бахофен выглядит до какой-то степени предтечей последующих воззрений, ибо он первым выдвинул концепцию материнской семьи и господства материнского права как первой ступени развития, смены этой ступени следующей, на которой уже произошел переход к патриархальной семье и к отцовскому праву. В самом начале истории, еще до матриархальной семьи, стояли, по мнению Бахофена, беспорядочные кровнородственные половые отношения, которые он сам называл «гетеризмом». Наличие этой первой стадии беспорядочных половых отношений не нашло подтверждения в ходе дальнейших исследований, но этапы наличия матриархальной и патриархальной семей на время определили понимание ранних форм развития социальной организации.
В современной историографической литературе часто пишут о том, что книга Бахофена осталась не замеченной современниками, так как он сложно писал, имел пионерские взгляды, оценка матриархальной семьи как первичной была непривычна, наконец, сам он мало пользовался этнологией и аргументировал свои мысли греческими и латинскими письменными источниками. Между тем это неверно: творчество крупнейших современников Бахофена-шотландца Джорджа Мак-Леннана, по профессии адвоката (что и подтолкнуло его к реконструкции форм семьи, предшествующих современной), и американца Льюиса Генри Моргана, юриста и профессионального этнолога, наблюдателя жизни североамериканских индейцев, обнаруживает явные следы воздействия его мыслей. Возможно, концепции Мак-Леннана и Моргана и возникли независимо от Бахофена, но в ряде своих кардинальных положений, особенно в провозглашении первичности материнского начала, они, безусловно, перекликались с его гипотезой. Если говорить о концептуальной стороне схемы Мак-Леннана, то она не отличалась принципиально от схемы Бахофена: вначале -так называемый промискуитет, т. е. беспорядочные половые связи, преимущественно между кровными родственниками, затем матриархальная семья и лишь вслед за ней патриархальная семья. Но Мак-Леннан гораздо богаче Бахофена в объяснении динамики перехода от ранней ступени к поздней и привлекает к этому объяснению реальные социально-исторические и экономические причины, тогда как Бахофен ограничивался целиком причинами психологического порядка, и его объяснения оставались в идеалистических рамках. К числу достижений Мак-Леннана, кроме того, нужно отнести две дефиниции, которые-остались в истории этнологии и важны для восстановления первобытных состояний: выделение категорий экзогамии* и эндогамии*, т. е. дифференциация внугригрупповых и межгрупповых браков, и подразделение патрилокальных* и матрилокальных* браков, которые он связывал с матриархальностью или патриархальностью. Что касается последнего заключения, то оно никогда не было строго доказано, но предложенные Мак-Леннаном фундаментальные понятия послужили сами по себе для разнообразных и эффективных исторических реконструкций.
Прежде чем перейти к характеристике творческих достижений Моргана, следует сказать, что судьба его творческого наследия интересна и поучительна, потому что оно долгие годы было предметом и орудием острой идеологической борьбы. Некоторые его книги воспринимались как классические описания народной культуры североамериканских индейцев и не вызывали каких-либо возражений ни концептуально, ни в методическом отношении. Его «Древнее общество» как попытка сравнения социальных институтов и систем родства североамериканских индейцев; многих других современных ему отсталых народов, исторических греков, иными словами, как попытка солидного этнологического обобщения, должна была бы привлечь к себе внимание, но этого не произошло: в этом повинны, по-видимому, и достаточно тяжелый стиль книги, и внутреннее отношение Европы к США на рубеже третьей и четвертой четвертей 19 в. как к провинциальному захолустью. Она получила широкий резонанс, когда идеи марксизма получили мировую известность, внимание Маркса и Энгельса к Моргану стало вызывать раздражительную критику его теории на Западе и ее безоговорочное признание в социалистических странах. Пожалуй, никто из теоретиков первобытной истории не удостоился такого внимания и не вызвал столь противоречивые оценки, что нашло отражение, скажем, в таком любопытном факте, как организация специально посвященных ему симпозиумов на Международных конгрессах антропологических и этнографических наук в Москве в 1964 г. и в Чикаго в 1973 г.
Сколько в этом преувеличенном внимании подлинных интересов, отражающих реальную действительность, и что в нем есть дань моде или времени? Сразу же необходимо отметить, что вне зависимости от оценок Моргана специалистами разных идеологических лагерей вклад его в науку громаден, и это практически безоговорочно признается во всем мире. Достаточно абстрактную схему Бахофена он перевел на язык реальных фактов, увязав ее с материальными силами жизни общества. У него не было четкого представления о производительных силах общества, он писал об изобретениях и открытиях, но подразумевал под ними хозяйственную деятельность первобытных человеческих коллективов и ее динамику во времени, а также влияние этой деятельности на все другие функциональные отправления общества. Поэтому Морган был материалистически мыслящим ученым, мыслил материалистически сознательно, а не стихийно, и лишь распространенной в советской историографии дурной традицией можно объяснить, что на него налепили ярлык стихийного материалиста. Естественно, не материализм Моргана предопределил его крупное место в истории изучения первобытного общества - в его эпоху было уже немало материалистически мыслящих ученых, но его конкретная работа, во многом по-новому заставившая взглянуть на общественную организацию первобытного общества. Хотя не только его современники, но и его предшественники писали о кланах* и племенах, все они рассматривали жизненные проявления этих кланов и племен сквозь призму семьи и именно семью трактовали как основной механизм в системе общественных отношений и в производстве. Морган собрал очень значительный материал о конкретных обществах, использовав не только существовавшую литературу, но и письма работавших в этих обществах корреспондентов и миссионеров, и с помощью этого материала убедительно показал, что в центре общественных отношений у первобытных народов стоит не семья, а коллектив, который он считал родом. Род-группа кровных родственников, осознающих свое родство и происхождение от общего предка. Род всегда экзогамен, т. е. представители рода берут жен в другом роде. Было отчетливо продемонстрировано, что во многих случаях имеет место не перекрестное взаимобрачие родов, а система брачных отношений между родами, т. е. система родов. Сам род, считал Морган, изначально матрилинеен, т. е. счет родства происходит по материнской линии вплоть до родоначальника.
Исследование родовой организации первобытного общества не исчерпали вклада Моргана в историю первобытности. Он первым обратил внимание на характер собственности и выявил ее общественную коллективную принадлежность, чем она отличалась от частной собственности в классовых обществах. Именно развитие отношений собственности привело, по его мнению, к перестройке материнского рода в отцовский: при изменении счета родства и переходе к патрилокальному браку родовое имущество начинает передаваться от отца к детям. Таким образом, и здесь Морган остался в рамках материалистического понимания истории, сугубо материальными причинами в отличие от своих предшественников объясняя динамику социальных институтов. Большое место в его трудах «Древнее общество» и «Системы родства и свойства человеческой семьи» уделено еще одной важной характеристике первобытных институтов -системе семейно-брачных отношений. Морган охарактеризовал несколько восстановленных им на основе этнологических данных брачных систем, в чем состоит еще один его вклад в науку о первобытном обществе, но построенная им схема динамики этих систем оказалась, ошибочной и не получила в дальнейшем подтверждения.
Разбор творчества выдающегося представителя этнологической науки, построившего в результате анализа и группировки практически только этнологических данных целостную картину истории первобытного общества, симпатичен в том отношении, что он показал нам высокий уровень, достигнутый этнологической наукой на протяжении XIX в., и исключительные возможности этнологии в реконструкции прошлого. Но одно негативное обстоятельство в этнологических реконструкциях очевидно, и оно не может быть до сих пор преодолено средствами только самой этнологии -речь идет об отсутствии в этнологических данных точно фиксируемой хронологической глубины, той хронологической ретроспективы, с помощью которой любая процедура реконструкции могла бы быть ограничена определенными хронологическими рамками. Здесь мы опять должны перейти к развитию археологии, так как после упомянутых выше классификаций археологических материалов все усилия археологов были направлены на изучение древности человека, восстановление основных этапов изменений его хозяйственной жизни и материальной культуры, соотнесение этих этапов с этнологически реконструируемыми этапами в усложнении социальных отношений. Значительное место в середине 19 в. заняла дискуссия именно о древности человека и его орудий труда, имевшая не только принципиальный научный, но и большой идеологический смысл, так как она способствовала отказу от церковной догмы о сотворении человека примерно шесть тысяч лет тому назад и укрепляла материалистический подход к историческому процессу.
Трем исследователям удалось сделать открытия каменных орудий и древних людей вместе с костями вымерших животных: Джорджу Мак-Инери на юге Англии и французам П. Шмерлингу и Жану Буше де Перту в Бельгии и Франции. При раскопках в Бельгии близ Льежа Шмерлинг обнаружил костные остатки самого человека. Все это сначала осталось незамеченным, но затем благодаря энергии Буше де Перта стало предметом страстных научных дебатов, на первых порах выражавших последовательно негативное отношение к самим открытиям. Однако геологическая непотревоженность слоев, в которых были обнаружены каменные орудия, подтвержденная многими авторитетными геологами того времени, сыграла решающую роль в постепенном утверждении позитивной точки зрения и признании древнего геологического возраста и каменных орудий, и костей человека. Книга Буше де Перта с описанием его находок вышла в 1860 г. Почти одновременно с коренным переломом во взглядах на происхождение человека (о чем речь идет дальше) и заложила основы научного археологического подхода к изучению древнейших следов человеческой деятельности. Некоторые историографы считают даже, что Буше де Перту принадлежит первая формулировка целостного понимания предмета истории первобытного общества, естественно, умозрительная. Он писал, что изготовление орудий невозможно без общения, а последнее невозможно без языка, язык провоцирует организацию социальных связей, которые приводят к семье и возникновению общества. Уже в этой общей формулировке одного из пионеров археологических исследований видна глубокая вера в неразрывность археологического и этнологического знания, что в общем, за исключением отдельных отклонений, и нашло полное отражение в истории этих наук. Результаты Буше де Перта, как уже говорилось, были поддержаны многими авторитетными геологами его времени, но их официальная канонизация, если можно так выразиться, произошла в книге известного английского геолога Чарлза Лайелла «Геологические доказательства древности человека с замечаниями о происхождении видов на основе вариаций», вышедшей в 1863 г. Лайелл был действительно выдающимся геологом своего времени, собравшим массу фактов, создавшим теорию геологических изменений на основе актуальных поныне действующих причин. В своей книге он проанализировал и обобщил всю тогда накопленную информацию о древнем человеке, включая и его костные остатки, доказал их совмещенность с древними геологическими слоями и вымершей фауной.
В рамках истории первобытности наиболее значимыми и эффективными всегда были исследования в области каменного века. Здесь в первую очередь нужно сказать о выделении двух этапов в технике обработки камня, связанных с двумя хронологическими этапами в истории ранней технологии,- палеолита и неолита. Оно было произведено английским археологом Джоном Леббоком в 60-е годы 19 в. и сразу же получило широкое распространение ввиду своей очевидной продуктивности и легкой фиксации технологического своеобразия более ранних палеолитических и более поздних неолитических орудий труда. Еще более детальную схему хронологической динамики каменного века разработал в последней четверти 19 в. француз Габриель де Мортилье, предложивший для отдельных периодов в истории каменной индустрии наименования по наиболее известным местонахождениям, сохранившиеся до настоящего времени: шелль, ашель, мустье, солютре, мадлен -для палеолита; азиль и тарденуаз -для мезолита
как промежуточного звена между палеолитом и неолитом. Первые три периода обозначались как нижний палеолит, четвертый и пятый - как верхний палеолит. На рубеже 19-20 столетий другой французский археолог Анри Брейль предложил выделить еще один начальный период для верхнего палеолита - ориньяк. В таком виде периодизация перешла в 20 в. и широко использовалась в археологии до 30-х годов. Однако ее почти одинаковая форма у Мортилье и Брейля скрывала разное содержание. У Мортилье она носила традиционно эволюционистский характер, и отдельные периоды вырастали один из другого; Брейль ввел принцип миграции, и в его схеме отдельные периоды ставились в зависимость от появления новых групп людей. Вопрос о месте формирования этих групп людей и их культуры, казалось бы, естественный при таком взгляде на вещи, либо совсем не ставился, либо ставился лишь в самой общей форме: технологические традиции, характерные для каждого периода, приносились в Европу откуда-то извне.
Легко понять, что параллельно с разработкой общих вопросов археологической науки шло непрерывное накопление фактического материала, поиски следов каменного века шли во всех странах, раскапывались пещерные стоянки, раскапывались случайно обнаруженные открытые стоянки; после длительной дискуссии на рубеже 19-20 вв. было признано подлинным ранее открытое палеолитическое искусство и началось его интенсивное исследование; следы деятельности палеолитического человека были обнаружены в удаленных районах Старого Света; складывались национальные кадры археологов. Одним словом, первобытная археология стала самостоятельной научной дисциплиной, пытавшейся в соответствии с заветами Буше де Перта не только решать свои собственные профессиональные задачи классификации и типологии археологических материалов, но и реконструировать социальную среду и духовную жизнь древних коллективов, т. е. решать те же задачи, которые решала и этнология. Но если последней не хватало, как уже упоминалось, хронологической ретроспективы и глубины, то первая была очень не уверена в своих реконструкциях общества в целом и не могла обойтись без этнологии. Но обе эти науки, изучая человеческую деятельность и культуру, а также ее следы в прошлом и пытаясь реконструировать по ним целостное общество в эпоху первобытности, не включали в круг своих занятий самого человека, его биологию и изменения его биологического типа во времени. Между тем в этой области были сделаны многие открытия, чрезвычайно важные для первобытной истории, и самое главное - система мышления, впервые в достаточно полном виде созданная в сфере познания органического мира, оказала огромное влияние на другие области знания, в том числе и на ту область гуманитарного знания, какой является история первобытного общества.
Создатель эволюционной теории англичанин Чарлз Дарвин, изложивший ее в печати в 1859 г., в силу ряда исторических и личных причин не коснулся в своем основном труде «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение избранных пород в борьбе за жизнь» проблемы происхождения человека, но основная направленность его книги была ясна любому непредубежденному читателю: человек должен был произойти в силу тех же естественных закономерностей, в силу которых произошли и все другие живые организмы. Швейцарец Карл Фогт в 1862 г. и англичанин Томас Гексли, бывший большим другом и верным соратником Дарвина в борьбе за эволюционную теорию, в 1863 г. выступили с обоснованием эколюционной теории происхождения человека, показав его анатомическое сходство с человекообразными обезьянами и распространив на него эволюционный принцип формирования на основе более низкоорганизованных форм. К этому времени уже были сделаны две первые находки неандертальского человека, их примитивность по сравнению с черепами современных людей бросалась в глаза уже первым исследователям, они справедливо рассматривались как промежуточное звено, как доказательство того, что современному развитому человеку предшествовал человек, морфологически более примитивный. Сам Дарвин обратился к теме происхождения человека лишь в 1871 г. и посвятил ей книгу «Происхождение человека и половой отбор», в которой значительно расширил и обогатил аргументацию своих предшественников; но опубликованные уже в наше время его «Записные книжки» показывают, что проблему эту он начал разрабатывать еще в конце 30-х годов, и вся система его взглядов на происхождение человека сложилась в то время.
Большой резонанс в понимании начальных шагов лревращения человека из обезьянообразных форм имела теоретическая деятельность немецкого зоолога и морфолога Эрнста Геккеля, предсказавшего, что в начале антропогенеза стояла какая-то промежуточная очень примитивная форма, и попытавшегося реконструировать ее основные морфологические особенности. Данное ей название «питекантроп - обезьяночеловек» привилось в науке и используется до сих пор. Однако само по себе теоретическое прозрение Геккеля осталось бы малозначащим эпизодом, если бы оно не нашло фактического подтверждения в самом конце 19 в., когда остатки такой формы были найдены на Яве голландским врачом Евгением Дюбуа. При всех дискуссиях, которые возникли вокруг этой находки, уже через несколько лет после ее открытия было осознано ее исключительное эволюционное значение как промежуточного звена, демонстрирующего наиболее ранний этап антропогенеза, предшествующий времени существования неандертальского человека. В полном соответствии с эволюционной теорией процесс антропогенеза также развивался в направлении замещения морфологически примитивных форм более прогрессивными, т. е. в направлении утери обезьяньих признаков и накоплении человеческих.
Однако, пожалуй, наиболее сильное влияние эволюционное учение Дарвина оказало именно на стиль мышления и характер интерпретации материалов, истолкование общественных структур и характера протекания исторического процесса в первобытную эпоху. В истории ее изучения немалую роль сыграла так называемая эволюционная школа, созданная, по преимуществу, английским этнологом Эдуардом Тайло-ром и имевшая многочисленных последователей. Традиционно она считается эволюционной школой в этнологии, но на деле все или почти все исследования самого Тайлора были сконцентрированы в области историко-первобытных реконструкций. В известной мере эволюционистские представления явились синтезом всего того, что было достигнуто наукой 19 в. в рамках позитивистского материалистического мировоззрения, и, прежде чем закончить изложение истории изучения первобытного общества, необходимо на них остановиться.
Что было характерно для этих взглядов? Исключительная вера в прогресс, рассмотрение исторического процесса как процесса последовательного перехода от простого к сложному. При подобном взгляде на историю логично отказаться от взгляда на современные отсталые народы как на выродившихся «дикарей», вера в прогрессивное развитие человечества автоматически исключает такую точку зрения. Безусловно, в этом проявился гуманизм сторонников эволюционного подхода, хотя позже вульгарное истолкование теории Дарвина в социал-дарвинистском духе, т. е. перенесение естественнонаучных закономерностей на исторический процесс, принесло большой вред исторической науке. Но эволюционная школа, прежде всего сам Тайлор, навязывали истории хозяйственной деятельности человечества и динамике общественных форм прямолинейность, последовательный переход от простого к сложному в качестве единственной формы развития превращал реально существующую многолинейную эволюцию с тупиками развития и попятным движением в однолинейную и монотонную с движением лишь по восходящей линии. Здесь сказались мировоззренческая ограниченность и недостаточная методическая эффективность. В то же время было бы несправедливо забыть, что Тайлор ввел в науку новый методический принцип - метод пережитков, т. е. изучение явлений в культуре, которые ретроспективно могут быть связаны с предшествующим историческим состоянием человечества, в интересующем нас случае - с первобытным обществом. На основе пережитков в современных обществах можно реконструировать социальные структуры и отношения в первобытном обществе, и Тайлор сам неоднократно показал удачные примеры таких реконструкций.
Как все это выглядело в практическом изложении, можно увидеть в крупнейшем труде Тайлора «Первобытная культура» (1871). Материальная культура, общественные институты и народные верования подразделены в ней на составляющие элементы (например, лук, плетение, керамика- в первом случае, жертвоприношения, мифы о явлениях природы -в последнем), и история каждого элемента рассмотрена независимо от всех остальных; в начале располагаются наиболее простые по форме и проявлению ряды этих элементов, в конце - наиболее сложные. Был использован колоссальный этнологический материал, представлявший народы всех континентов, но независимые ряды отдельных явлений и элементов культуры, которые построил Тайлор, выглядели все же достаточно безжизненными, так как, во-первых, они были очень геометричны, слишком стройны, чтобы в них можно было поверить, во-вторых, они даже многими современниками Тайлора воспринимались как малоисторичные или даже внеисторичные, не отражающие реальной динамики явлений. С точки зрения психологии научного творчества любопытно, что Тайлор, видимо, сам увидел ограниченность эволюционного подхода: после этой книги и изданной в 1881 г. «Антропологии» (ныне устаревшей) он практически ничего больше не напечатал, хотя и прожил еще почти 40 лет (последнее десятилетие душевнобольным). Но эволюционная школа имела отдельных крупных последователей и позже и перешла в 20 столетие. Однако все эти последователи вошли в историю изучения первобытного общества многими своими конкретными исследованиями, а не теоретическими разработками - их теоретические взгляды носили традиционный характер и, безусловно, пережили свое время.
История первобытного общества н основоположники марксизма. Эволюционизм в первобытной истории и в особенности взгляды такого его выдающегося представителя, как Л.Г. Морган, оказали сильнейшее воздействие на мировоззренческие взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса. Мадкс составил снабженный примечаниями конспект «Древнего общества», Энгельс по завету своего старшего соратника за короткое время написал книгу «Происхождение семьи, частной собственности и государства. В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана». В исследовании Моргана оба они усмотрели научное подтверждение своих философских идей. Частная собственность, классовое неравенство и отделенная от народа государственная власть не изначальны, не имманентны природе человека-значит, они не вечны. Существует некая триада больших формаций: доклассовое первобытное общество, череда классовых обществ и снова бесклассовое, безгосударственное общество. Оставим в стороне нестрогость этого рассуждения: совсем не обязательно, чтобы былое на каком бы то ни было уровне повторилось вновь. Для нас в данном случае важно то, что труд Моргана был использован основоположниками марксизма как важнейшее практическое доказательство их умозрительных идей.
Другое дело, что разработка Энгельсом первобытно-исторической проблематики не была совсем бесплодной. Ему удалось внести определенный вклад в две группы вопросов. Одна из них - факторы очеловечивания в процессе антропогенеза, другая -периодизация истории первобытного общества.
В его «Диалектике природы» имеется подготовительная глава «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», представляющая собой нечастый пример небольшой по объему теоретической разработки, сохраняющей актуальность более чем через столетие. После своей публикации она во многом предопределила характер интерпретации в первобытной археологии и палеоантропологии и получила развитие в ряде фундаментальных исследований. Преимущественно они написаны отечественными специалистами и учеными бывшей ГДР, но в последние десятилетия фактор, положенный Энгельсом в основу развития в антропогенезе,- фактор труда в западноевропейской и особенно американской литературе все более осознается как ведущий с самых первых шагов формирования древнейших людей. Принципиально новым в концепции Энгельса было то обстоятельство, что в противовес фигурировавшим ранее естественно-историческим факторам происхождения человека, эвристическая сила которых была явно недостаточна, так как многие крупные ученые и мыслители прошлого века интуитивно понимали своеобразие процессов антропогенеза и становления общества и их отличие от процессов в органическом мире, был открыт и аргументирован в своем действии социально-исторический фактор и этим продемонстрирован с самого начала социальный характер человеческой истории, а следовательно, и ее начала-первобытной истории. Интегрирующее влияние социально-исторического фактора, составляющего краеугольный камень человеческой деятельности вообще, предопределило все стороны развития как биологических особенностей древнейших и древних людей, так и их социальных отношений.
Разработка периодизации, предложенной в книге Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», изданной в 1884 г., неоднократно служила предметом рассмотрения и вызывала серьезные дискуссии. С одной стороны, было опубликовано немало сугубо апологетических работ, в которых эта периодизация объявлялась принципиально новым вкладом в науку, и с нее начался якобы подлинно научный период в первобытной историографии. С другой стороны, нельзя не видеть, что Энгельс, в сущности говоря, повторил периодизацию, предложенную еще Ферпоссоном и обогащенную конкретными историческими и этнологическими материалами Морганом, т. е. принял их деление первобытной истории на эпохи дикости, варварства и цивилизации. Энгельс полнее и глубже, чем Морган, охарактеризовал социально-экономические и хозяйственные аспекты динамики первобытных коллективов, но принципиальная схема осталась без изменений. Принял он и введенную Морганом стадию военной демократии на рубеже эпох варварства и цивилизации, подразумевавшую политическое господство племенных вождей, хотя и высказал по поводу этой идеи несколько критических замечаний. Морган предложил эту стадию как всеобщую, экстраполируя на мировой исторический процесс в основном свои собственные наблюдения над североамериканскими индейцами, Энгельс признавал ее более ограниченное значение. Так или иначе периодизация Энгельса углубляла и фундировала схему Ферпоссона - Моргана, но она продолжала, а не принципиально изменяла ее.
Заметим попутно, что в 19 в. идеи Маркса и Энгельса нашли наибольшее отражение в русской науке о первобытности, выдвинув двух выдающихся ее представителей, объединенных до некоторой степени общностью подхода к трактовке динамики первобытного общества. Он заключался в выдвижении на первый план сугубо материальных и производственных факторов этой динамики. Первый из них - Николай Иванович Зибер, автор замечательной для своего времени книги «Очерки первобытной экономической культуры», вышедшей в 1883 г. В ней сделана, пожалуй, первая в истории изучения первобытности попытка реконструкции производственных отношений в первобытном обществе. Отношения эти рассмотрены в динамике, на основе обобщения широкого по географии и хронологии этнологического материала продемонстрирован коллективный характер производственных отношений и хозяйственной деятельности в целом. Зибер писал о стадном характере отношений у древнейших людей, развитие общины подразделял на два этапа-родовой общины и территориальной, этим он во многом предвосхитил последующие попытки периодизации истории первобытного общества. Другим пропагандистом марксизма в области истории первобытного общества был Максим Максимович Ковалевский, который, правда, принадлежит не только русской науке- он долго жил в Европе, и многие его работы были впервые изданы за рубежом. Если Зибер практически всю жизнь разрабатывал комплекс вопросов, нашедших отражение в его основном труде, то Ковалевский был исключительно плодовитым и разносторонним автором - ему принадлежат фундаментальные исследования родовых и семейных отношений на Кавказе, общинного землевладения, общественных институтов средневековой Европы, отношений собственности и многих других социально-экономических и общественно-политических явлений. В сфере первобытности его больше всего интересовала историческая смена общинных норм, в частности, он показал универсальное распространение семейной общины.
В целом первобытно-историческое наследие Маркса и Энгельса не следует ни недооценивать, ни переоценивать. Оба они, по уже известным нам причинам, следили за достижениями в изучении древнейшего общества, оба стояли на уровне основных достижений в его исследовании, оба оставили в нем след. Не их вина, что закономерные для их времени обобщения и после того, как они оказались ошибочными, были надолго канонизированы в бывших СССР и других социалистических странах и тем самым принесли немалый вред развитию науки.
Развитие первобытной археологии и палеоантропологии в 20 в. Нетрудно заметить, что на протяжении предшествующего столетия было исключительно много сделано в области реконструкции социальных норм первобытного общества с помощью разнообразного сопоставления и анализа этнологических данных. Сравнительно-типологический метод продемонстрировал при этом все свои сильные стороны, но и показал свою органическую слабость - отсутствие хронологической ретроспективы. Эта слабость могла бы быть откорректирована-с помощью сравнительно-исторического метода, но как раз для его применения и не было накоплено достаточно фактических оснований: таким основанием являются результаты археологических исследований, а они, как мы убедились, были более чем скромны на протяжении 19 в. От успехов археологии зависят и палеоантрополо-гические открытия, также немногочисленные и фрагментарные в то время. Кроме того, прогресс изучения, скажем, каменного века тесно связан с уточнением палеогеографической обстановки, в которой жили древнейшие люди, а это, в свою очередь, требует развития четвертичной геологии, палеонтологии и палеоботаники четвертичного периода, палеоклиматологии, одним словом, интенсификации исследовательской работы по всему комплексу естественнонаучных дисциплин, на основе которых производится палеогеографическая реконструкция. По сути дела, переход от 19 столетия к 20 и состоял в полном осознании этого факта и вытекающем из него стремлении расширить базу фактов, опираясь на которые, можно было бы садить о первобытном прошлом не умозрительно, а конкретно-исторически.
После того как стало очевидным, что первобытные люди широко использовали пещеры как места обитания, начался интенсивный поиск пещерных стоянок палеолитических людей в Европе, и особенно во Франции, где они действительно были обнаружены в большом количестве и где в них были найдены не только погребения, но и огромный по разнообразию и количеству каменный материал, предметы из кости, образцы искусства. Все это значительно расширяло исследовательский кругозор и позволяло с помощью археологических материалов подойти к рассмотрению таких конкретных вопросов, о которых археологи и историки первобытного общества в прошлом веке не могли и мечтать. Симптоматичен в этом отношении труд испанского археолога Гуго Обермайера «Доисторический человек», вышедший в 1907 г. и переведенный затем на основные европейские языки, в том числе и на русский. Обермайер обобщил и критически проанализировал все находившиеся в распоряжении науки данные по археологии и палеоантропологии палеолитического и мезолитического времени, и из его книги видно, как уже много накопилось этих данных в итоге раскопок, проводившихся во многих европейских странах, как разнообразны формы культуры, оставленные древними людьми, и какого высокого технологического и культурного уровня достигло развитие человечества уже к концу палеолитической эпохи. Возможно, книга Обермайера и была переведена на разные языки не только потому, что она была полной сводкой информации для своего времени, но и демонстрировала внушительные успехи доисторической археологии. Вместе с Обер-майером кроме ряда более мелких фигур работал упомянутый выше Брейль, посвятивший основные свои усилия изучению наскальной живописи и мелкой костяной пластики эпохи палеолита и значительно расширивший наши знания в этой области.
Не отставали от накопления знаний о палеолите и исследования эпохи неолита и ее значения в истории человечества. В отличие от довольно монотонных памятников эпохи палеолита, которые говорили о более или менее однородной технике обработки камня палеолитическими людьми, неолитические памятники разных территорий демонстрировали с самого начала поражающее разнообразие культурных традиций, выражавшееся и в типе жилых строений, и в характере поселений, и в формах хозяйственного и бытового инвентаря. Стало очевидно, что неолитический человек изобрел керамику и приручил мелкий рогатый скот, овладел навыками земледелия Все это знаменовало большой прогресс в развитии производительных сил, и само разнообразие неолитических памятников позволяло истолковывать его как свидетельство того, что первобытное человечество поднялось на тот уровень технологического и духовного прогресса, на котором культурные изменения приобрели многолинейный характер. В описании общего прогресса археологического знания нет нужды останавливаться на первых очень несовершенных попытках интерпретировать те или иные выделенные неолитические культуры в этническом плане, на желании увидеть в носителях этих культур, скажем, древних германцев или древних семитов; мы будем говорить лишь о крупных достижениях, оставшихся в истории науки. К их числу относится концепция неолитической революции, сформулированная в конце 1930-х годов английским археологом Гордоном Чайлдом. Крупные его работы, посвященные описанию неолитических памятников разных районов, стали появляться еще с конца 20-х годов, но Чайлд опирался не только на них, он обобщил огромный материал, собранный его предшественниками и современниками. Неолитическая революция рассматривалась им как первый значительный скачок в развитии производительных сил общества, при котором произошло оснащение человечества многими технологическими достижениями и который
повлиял на все стороны жизни неолитических популяций, включая рост их численности и духовный прогресс. Эта концепция получила практически повсеместное распространение, обсуждалась и развивалась почти всеми крупными специалистами в области археологии неолита и до сих пор сохраняет значение действенной системы взглядов, тем более что она получила многостороннее подтверждение в предшествующих исследованиях.
В ходе археологических раскопок были открыты погребения не только неандертальского человека, но и верхнепалеолитических люд ей. Естественно, их костные остатки привлекли внимание палеоантропологов, опубликовавших большое число работ с описанием отдельных форм, а также ряд сравнительно-морфологических исследований. В итоге чисто фактическая информация возросла примерно в 3-4 раза по сравнению с концом 19 в. Но не менее важны, чем рост фактических знаний, были кардинальные события, перестраивавшие саму науку об ископаемом человеке, расширявшие ее границы и открывавшие перед ней новые горизонты в первой трети 20 в. К числу таких событий следует отнести открытие первых остатков австралопитеков в Южной Африке в 1924 г., открытие костных остатков синантропов в Китае в 1927 г., морфологическую дефиницию человека неандертальского вида в первом десятилетии века и обоснование неандертальской фазы в эволюции современного человека в 1927 г. Первым хронологически из этих событий было обоснование морфологически четких отличий неандертальского человека от современного и выделение неандертальского вида в составе древних людей. Оно связано в первую очередь с серией исследований немецкого анатома и морфолога Густава Швальбе, который провел тщательное сравнение вариаций неандертальского черепа из Неандерталя близ Дюссельдорфа, найденного в 1856 г. и упомянутого выше, с аналогичными вариациями черепа современного человека, показал их типологический характер и предложил в 1907 г. в качестве видового наименования называть неандертальского человека человеком примитивным. Сначала оба эти видовые наименования фигурировали в литературе как более или менее равноправные, но затем первое из них победило и теперь может считаться общепринятым. Во вторую очередь обоснование морфологической специфики неандертальского вида обязано своим утверждением французскому палеонтологу и антропологу Марселену Булю, опубликовавшему в 1912 г. тщательное описание наиболее полно сохранившегося скелета из пещеры Буффия близ местечка Шапелль-о-Сен во Франции. Таким образом, после этих работ морфологическое своеобразие неандертальского человека не только стало полностью доказанным научным фактом, но и получило таксономическое обозначение, неандерталец с полным правом вошел в число других палеонтологических видов вымерших млекопитающих.
1. Предмет и значение истории первобытного общества. История человечества разделена на пять последовательно сменяющихся общественно-экономических формаций: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую, коммунистическую.
Предметом изучения истории первобытного общества является процесс возникновения, расцвета и распада первой формации, охватывающей период времени от появления человека до образования государства.
Научной основой для изучения первобытнообщинного строя является марксистско-ленинская теория. Марксизм-ленинизм вооружил историческую науку единственной правильной теорией и диалектическим методом познания, который рассматривает общество «как живой, находящийся в постоянном развитии организм (а не как нечто механически сцепленное и допускающее поэтому всякие произвольные комбинации отдельных общественных элементов)». По учению В.И. Ленина диалектический метод состоит в учете объективного содержания исторического процесса в конкретный момент и в конкретной обстановке.
Важным принципом диалектического подхода к изучению общества является принцип историзма. «Весь дух марксизма, вся его система требует, – пишет Ленин, – чтобы каждое положение рассматривать лишь (α) исторически; (β) лишь в связи с другими; (γ) лишь в связи с конкретным опытом истории». Классики марксизма-ленинизма, исходя из материалистического понимания истории, раскрыли сущность доклассового общества - универсальной стадии, характеризующейся низким уровнем развития производительных сил и производственных отношений.
Примитивные орудия труда не позволяли первобытным людям жить и бороться с силами природы в одиночку, вынуждали их бороться сообща. Коллективный труд порождал общую собственность на средства производства и продукты потребления, уравнительное распределение этих продуктов, что являлось, по утверждению Маркса, «результатом слабости отдельной личности, а не обобществления средств производства».
Частной собственности в первобытном обществе не было. Наряду с общей существовала личная собственность на одежду, некоторые орудия производства, являвшиеся вместе с тем орудиями защиты от хищных зверей.
Классы, эксплуатация человека человеком отсутствовали в первобытном обществе.
Изучение истории доклассового общества позволяет выявить общие закономерности начального этапа развития человечества. Помимо важного теоретического значения, исследование древнейшей эпохи всемирной истории представляет практический интерес. Знание исторических условий и причин возникновения частной собственности, классов, религии помогает найти конкретные способы их ликвидации. Особенно важны эти данные для стран, освободившихся от колониализма, так как на их территории до сего времени живут народы, у которых сохранились черты родо-племенного строя. Вопрос о путях дальнейшего развития этих народов представляет одну из важнейших проблем современности.
2. Источники. Историческими источниками являются памятники прошлого, по которым изучается тот или иной раздел истории. Исследователи первобытного общества имеют в своем распоряжении в основном бесписьменные источники, которые классифицируются по наукам, их добывающим. Они подразделяются на археологические, этнографические, антропологические, лингвистические, палеоботанические, палеозоологические, палеоклиматические и другие источники.
Наибольшую ценность для реконструкции доклассового общества представляют археологические и этнографические источники. К археологическим источникам относятся вещественные памятники, которые отыскивают археологи. Материальные памятники представляют собой орудия труда, оружие, остатки поселений и жилищ, домашнюю утварь, украшения, предметы религиозного культа. Достоинство вещественных памятников заключается в их достоверности. Они помогают воссоздать направление и уровень экономического развития. Однако они не позволяют восстановить с достаточной полнотой социальный строй и духовное развитие первобытных людей. К тому же не все памятники одинаково сохранились. Хорошо сохранились неорганические изделия (каменные, керамические).
Этнографические источники в отличие от археологических представляют материал для всестороннего изучения первобытных народов, включая их хозяйственный и общественный строй, семейно-брачные отношения, идеологию. До XIX в. сохранились племена с элементами культуры позднего палеолита.
Сбором этнографических сведений занимаются ученые, изучающие жизнь реликтовых (лат. relinquo - «оставлять») обществ (культурно отсталых народов, сохранивших много черт первобытной эпохи) путем непосредственного наблюдения.
История этнографии начинается с описания первобытных племен Геродотом, Страбоном, Цезарем, Тацитом. Развитию этнографии способствовали Великие географические открытия конца XV –XVIII вв. Как самостоятельная наука этнография сложилась во второй половине XIX в. В это время возник особый интерес к расширению этнографических знаний, к изучению реликтовых племен, к восстановлению по этнографическим материалам истории далекого прошлого человечества.
Несмотря на то что отсталые племена ко времени их изучения далеко ушли от подлинной первобытности и подверглись влиянию более развитых районов, они сохранили много черт родового строя. Хозяйство, общественный строй, материальная и духовная культура многих таких племен описаны этнографами, путешественниками, миссионерами, мореплавателями. Чтобы собрать полный этнографический материал, некоторые ученые жили среди первобытных племен, например Морган (среди ирокезов), Н.Н. Миклухо-Маклай (среди папуасов). Их исследования сыграли неоценимую роль в изучении общественного строя, трудно поддающегося восстановлению с помощью вещественных данных.
Этнографы изучают не только отсталые племена, но и высокоразвитые народы, в экономике, быту, обрядах и обычаях которых сохранились элементы прошлой жизни. Видоизмененные остатки пройденной обществом стадии развития, существующие в настоящее время в экономике и сознании людей, называются пережитками. Они встречаются у всех народов в религиозных и свадебных обрядах.
Археологические и этнографические источники неодинаково ценны для изучения различных стадий первобытного общества. Например, стадный и раннеродовой периоды представлены в основном вещественными памятниками. Причем, чем древнее эпоха, тем ограниченнее круг памятников материальной культуры. Последующие стадии развития первобытного общества (расцвет материнского рода, отцовский род, его распад, соседская община) реконструируются полнее по этнографическим источникам.
Всесторонне и глубоко изучить родовой строй невозможно без данных палеоантропологии, лингвистики, фольклора, геологии, палеонтологии, палеоклиматологии и т. д. Палеоантропология (отдел антропологии, изучающий ископаемые остатки человека) помогает проследить процесс антропогенеза и расогенеза.
В языке, возникшем и развивающемся вместе с обществом, часто сохраняются старые слова в новом смысловом значении. Лингвисты, выявляя первоначальное значение слова, помогают выяснить пути развития языка и отдельные стороны жизни первобытных людей. Не менее ценный источник представляет собой фольклор первобытных людей (произведения устного народного творчества), записанный позднее, в классовом обществе В песнях, преданиях встречаются сведения о приручении людьми животных изготовлении орудий, открытии лекарственных трав и т. д.
Палеонтология (наука об ископаемых растениях и животных) в соответствии с объектом исследования делится на палеоботанику и палеозоологию.
Палеоботаника изучает виды растений, их приблизительное соотношение по пыльце, сохранившейся в торфе. По пыльце определяется также климат. Известно, что при сухом климате преобладают одни растения, при влажном - другие.
Палеозоология восстанавливает животный мир, окружавший первобытных людей, по ископаемым костям вымерших животных.
Палеоклиматология (наука о древних климатах) устанавливает климат как по пыльце растений, так и по ленточным глинам, по границам водоемов, изменяющимся в зависимости от количества влаги. Климатологическая периодизация точно датирует археологические находки мезолита, неолита и последующих периодов.
Геология (наука о составе, строении и истории Земли), определяя время, последовательность процессов образования осадочных толщ земной коры по заключенным в них органическим остаткам, помогает установить возраст человечества.
Только используя разнообразные источники, можно решить стоящую перед историками задачу реконструкции периодов возникновения; расцвета и гибели первобытнообщинного строя.
3. Хронология. Источники представляют ценность только в том случае, если они датированы. В исторической науке для определения времени применяются два вида хронологии: абсолютная и относительная. Абсолютная хронология указывает тысячелетие, век, иногда месяц и день события. Абсолютно точные даты по истории первобытного общества не могут быть установлены. Здесь датировка явлений может быть только относительной.
Относительная хронология не оперирует единицами времени, т. е. точно не указывает, сколько лет, веков, тысячелетий прошло со времён того или иного события Она устанавливает последовательность событий, отмечая, что одно событие происходило до или после другого. Эта хронология основывается на данных археологии, геологии, палеонтологии, палеоклиматологии, так как установлена последовательность смены орудий труда, приблизительно известно время образования геологических слоев, жизни вымерших животных и растений, существования того или иного характера климата. Делались попытки датировать памятники по речным наносам, скорость накопления которых вычислялась исходя из наблюдений за современными отложениями. Точнее позволяют установить возраст памятников озерно-ледниковые отложения, отражающие смену зимы и лета в чередующихся тонких ленточных прослойках глины (осенние, зимние) и песка (весенние, летние). Парные прослойки, соответствующие году, помогают восстановить хронологию эпохи, совпавшей с таянием и медленным отступлением ледников на север (конец древнего и начало нового каменного века).
За последние годы учеными мира различных специальностей разработаны разнообразные методы установления абсолютной хронологии первобытного общества. Однако надо иметь ввиду, что приемы вычисления абсолютной датировки древнейших памятников еще далеки от желаемой точности.
В СССР и за рубежом широко применяются три способа определения абсолютного возраста археологических памятников: 1) радиоуглеродный, 2) дендрохронолонгический и 3) археомагнитный. Наиболее распространенным и универсальным является радиоуглеродный метод, позволяющий определить возраст дерева, угля, кости. Известно, что под воздействием космических лучей на атомы азота в земной атмосфере непрерывно образуется радиоактивный изотоп углерода с атомным весом 14 (С 14 - карбон 14). Из атмосферы он поглощается растениями, а с растениями животными. Его концентрация в атмосфере и на каждый килограмм органического вещества неизменна. После гибели растения или животного С 14 распадается. Период полураспада карбона 14 равен 5500-6000 годам. Определив степень распада карона 14 , устанавливают время жизни растения или животного.
Дендрохронологическим путем определяют дату рубки дерева по годичным кольцам с точностью до одного года.
Археомагнитный метод позволяет датировать изделия из обожженной глины с ошибкой до ±25 лет. Изделия из глины при остывании после обжига фиксируют магнитное поле Земли, которое оставляет в глине свой «отпечаток», сохраняющийся в течение длительного времени почти неизменным. По намагниченности глиняных изделий составляют линии магнитного поля Земли и по ним датируют образцы керамики.
Наряду с вышеперечисленными методами известны также и другие способы (фторовый, коллагеновый, урановый, азотный) датировки. Они основаны на изучении процесса минерализации (превращения органических веществ в неорганические минеральные соединения) кости. Кость, попавшая в землю, не сохраняет свой состав неизменным. Под воздействием проникающих в кость из почвы солей постепенно разрушается ее органическая часть. В результате изменяется химический состав кости и соотношение минеральных и неминеральных ее частей. Чем древнее кость, тем меньше в ней коллагена (органическое вещество) и азота, но больше фтора и урана. При длительном пребывании кости в земле содержание азота в ней уменьшается в связи с уменьшением количества белка.
4. Периодизация. Ни один раздел истории не изучается без периодизации, расчленяющей исторический процесс на последоввательные отрезки (периоды, эпохи), отделенные друг от друга существенными событиями. Единой периодизации по истории первобытного общества нет. Историки имеют свою периодизацию, а археологи свою.
Историки, положив в основу периодизации характер общественных отношений, делят историю первобытного общества на две стадии: 1) первобытное стадо (дородовое общество) и 2) родовую общину (подразделяющуюся на материнский и отцовский роды). Расцвет родового строя совпадает с периодом существования материнского рода, его распад начинается при отцовском роде.
Археологи, классифицируя памятники материальной культуры в зависимости от материала и техники изготовления орудии, создали археологическую периодизацию. Основу для классификации археологических памятников каменного и бронзового веков заложили французский ученый Г. Мортилье и шведский археолог О. Монтелиус. Датский археолог К. Ю. Томсен ввел понятие трех «веков»: каменного, бронзового и железного. Века разделили на эпохи по типам орудий и технике их изготовления. Так, каменный век делится на три эпохи: 1) палеолит (греч. palaios - «древний», litos - «камень»), мезолит (греч. mesos - «средний»), неолит (греч. neos -«новый»). Эпохи подразделяются на периоды (ранний, поздний). Периоды представлены культурами (названными по месту находок), составляющими определенный комплекс археологических памятников. Последовательную смену культур каменного века установил Мортилье по археологическим данным Франции. Характерными культурами, например, для раннего палеолита являются шелль, ашель, мустье (Шелль, Сент-Ашель, Ле-Мустье), для позднего - ориньяк, солютре, мадлен (Ориньяк, Солютре, Ла-Мадлен), для мезолита - азиль, тарденуаз (Мас д’Азиль, Фер-ан-Тарденуа) и т. д.
Археологическая периодизация при всех своих достоинствах не может быть принята в качестве основной периодизации истории первобытного общества, так как она различает эпохи только по характеру материала для изготовления орудий и технике его обработки. Она совершенно не отражает эволюцию общественных отношений. К тому же, по орудиям труда нельзя определить характер общественных отношений людей, так как в одну и ту же археологическую эпоху разные народы имели различный социальный строй. Так, в эпоху бронзы в Египте и Южной Азии существовали классовые общества; а народы Европы в это же время находились на стадии родового строя. Только в палеолите и мезолите у всех народов был примерно одинаковый уровень общественного развития.
До недавнего времени при изучении первобытного общества применялась периодизация, предложенная Л. Г. Морганом в работе «Древнее общество». Он разделил историю первобытного общества на две эпохи (дикость и варварство) и в каждой из них выделил три ступени (низшую, среднюю, высшую). В основу своей периодизации Морган положил степень развития материального производства. Каждая новая ступень начинается конкретным изобретением. Периодизацию Моргана высоко оценил Ф. Энгельс и даже использовал ее схему в «Происхождении семьи, частной собственности и государства», одновременно отметив, что эта периодизация останется в силе «до тех пор, пока значительное расширение материала не заставит внести изменения…».
В свете новых данных выявились недостатки этой периодизации. По структуре периодизация схематична. Признаки, положенные в основу характеристики каждой ступени, не всегда существенны (употребление в пищу рыбы, а для построек кирпича-сырца, камня) и не универсальны. Например, у полинезийцев не было лука и стрел, гончарства, но у них общественный строй был более развит, чем у меланезийцев, имевших все это.
В отдельных случаях историки пользуются геологической периодизацией. Геологи делят прошлое земной коры на четыре эры (архейскую, палеозойскую, мезозойскую, кайнозойскую). Эры подразделяют на периоды, а последние - на эпохи. Например, в кайнозойской эре выделяются два неодинаковых по длительности периода: третичный и четвертичный. Из четвертичного периода иногда выделяют третий период и называют его современным. По приблизительным подсчетам, третичный период начался около 69 миллионов, четвертичный - 1 миллион, современный - 14 тысяч лет тому назад. Четвертичный период делят на две эпохи: плейстоцен (предледниковая и ледниковая эпоха) и голоцен (послеледниковая эпоха). На основе геологической периодизации определяют возраст человечества в целом и хронологию начального этапа первобытного общества.
5. Историография. Историография - это история развитии науки (в данном случае науки о первобытном обществе).
До второй половины XIX в. науки о доклассовом обществе не было. Это не означает, что никто до XIX в. не интересовался первобытной историей. Люди начали давно предпринимать попытки проникнуть в свое далекое прошлое. Мы знаем об этом по сохранившимся у самых отсталых народов преданиям о подвигах предков, по генеалогическим легендам о происхождении родов, племен. Отрывочные сведения о жизни первобытных народов встречаются в надписях и письменных документах ряда стран древнего Востока (Египта, Вавилонии, Ассирии, Персии). Однако уже в первых классовых обществах древнего Востока были созданы мифы о появлении людей на Земле по воле богов (в Шумере, Египте) Легенды о древнейшем состоянии людей превратились в мифы о «рае» (Шумер) - времени, когда не было бедных и богатых, угнетателей и угнетенных. Сохранились описания первобытных народов, принадлежащие античным ученым. Например, скифы и некоторые народы Африки описаны Геродотом, народы Малой Азий - Ксенофонтом, народы Европы и Азии - Страбоном, германцы - Цезарем и Тацитом. Геродот и Страбон подметили у ряда народов наличие общей собственности и матрилинейного счета родства.
Среди греческих и римских авторов не было единого мнения о начальном состоянии человечества. Одни из них представляли ранний этап человеческой истории в виде «рая» или «золотого века» что нашло отражение в поэме греческого поэта Гесиода (VIII –VII вв. до н. э.) «Труды и дни»; в представлении других жизнь первобытных людей была похожа на жизнь животных. Согласно учению греческого материалиста Демокрита (V –IV вв. до н. э.), первые люди «вели жизнь грубую, звериную», кочевали в поисках пищи, питались естественными кормами земли, изобретали различные способы борьбы с природой. Сходные взгляды на первобытность встречаются в поэме «О природе вещей» римского философа и поэта Лукреция Кара (I в. до н. э.). В этой поэме Лукреций Кар нарисовал картину постепенного развития человеческой культуры, смену каменных орудий медными, затем железными. Он, подобно Демокриту, объяснял изобретения людей нуждой и подверг критике распространенные тогда легенды о сотворении человека богом и о существовании на заре человечества «золотого века». Взгляды Демокрита и Лукреция о жизни наших далеких предков представляют собой гениальную догадку, которая в средние века была забыта.
Торжество религиозного мировоззрения в средневековье не способствовало развитию науки о первобытном обществе. Европейские богословы широко распространяли библейский миф о первых людях (Адаме и Еве), якобы созданных богом и изгнанных им из рая. В основе этого мифа лежит заимствованная иудеями шумерийская легенда о жизни первых людей, появившихся на свет по воле бога. Представления о первобытных людях носили фантастический характер: их изображали с собачьими головами или вообще без голов, с глазами на груди и т д. Все антинаучные утверждения о жизни первобытных людей собраны в богословском трактате средневекового схоласта Фомы Аквинского (XIII в.). Средневековые ученые даже не пытались использовать этнографические сведения о далеком прошлом людей, хотя фактический материал о жизни отсталых народов продолжал накапливаться в Византии (о восточных народах), в Арабском халифате (о народах Восточной Европы и Азии), в Китае (о народах Средней Азии).
Фантастические средневековые представления о жизни первобытных людей постепенно опровергались во время Великих географических открытий XV-XVIII вв., познакомивших ученых Европы с жизнью отсталых народов Америки, Африки, Юго-Восточной Азии, позже Океании, Австралии. Но ученые XVII-XVIII вв. не смогли подняться на новую ступень во взглядах на первобытность. Они вслед за античными учеными первоначальную жизнь людей называли «звериной» (англичанин Т. Гоббс) или изображали ее райской Ж. Ж. Руссо). Однако французский миссионер Лафито впервые (в 1724 г.) высказал мысль, что в обычаях индейцев Северной Америки, среди которых он жил долгое время, можно найти объяснение далекого прошлого народов Европы.
Классики буржуазной политэкономии А. Смит и Д. Рикардо коллективный труд первобытных людей подменяли индивидуальным. А. Смит отождествлял его с трудом мелких товаропроизводителей. Д. Рикардо вообще не видел различия между первобытным и современным ему обществом.
На научную основу многие вопросы истории первобытного общества были поставлены лишь во второй половине XIX в. в связи с исследованиями известных ученых мира и археологическими раскопками.
Начало изучению истории семьи положил швейцарский ученый И.Я. Бахофен. В работе «Материнское право» (1861 г.) он высказал мысль о господстве женщин в прошлом у всех народов, чем нанес удар по теории об изначальном существовании патриархальной семьи Ее родоначальником считается греческий философ Аристотель (IV в. до н. э.). Согласно этой теории древнейшие люди жили семьями, возглавлявшимися старейшими мужчинами, владыками жен, детей и рабов. Патриархальная теория с некоторыми видоизменениями была воспринята идеологами феодального и капиталистического обществ. В буржуазной литературе она распространена до настоящего времени. Но выводы Бахофена обесцениваются его идеалистическим пониманием движущих сил исторического процесса. Развитие семьи он связывал со сменой религиозных представлений.
Окончательно разбил взгляд на патриархальную семью как на древнейшую социально-экономическую ячейку общества и теорию о6 изначальности моногамной семьи Л. Г. Морган, американский этнограф и социолог, стихийно приблизившийся к материалистическому пониманию истории. На основании анализа систем родства, введенных им в научный оборот, Морган построил схему развития семьи и брака, показал, что появление патриархальной семьи связано с разложением родового строя, а моногамная семья (конечный продукт развития семейно-брачных отношений в первобытном обществе) характерна для классовых формаций, определил сущность рода и проследил основные этапы его развития, доказал, что материнский род исторически предшествовал отцовскому, установил периодизацию истории первобытного общества. Эти проблемы освещены Морганом в труде «Древнее общество» (1877 г.). Появление книги Моргана произвело переворот во взглядах на прошлое человечества и положило начало науке о родовом строе. Вместо многочисленных бездоказательных гипотез о первобытных людях появилось стройное, основанное на огромном фактическом материале учение Моргана о доклассовом обществе.
Исследования Моргана высоко оценили основоположники марксизма. К. Маркс законспектировал книгу Морганa «Древнее общество». Конспект Маркса и работу Моргана впоследствии использовал Ф. Энгельс, работая над книгой «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Основоположники марксизма придавали большое значение изучению древнейших этапов истории человечества в целях выяснения общих закономерностей исторического процесса. Они разработали подлинно научную методологию изучения первобытного общества.
Взгляды Маркса и Энгельса на происхождения языка и мышления, на место человека в природе нашли отражение в их совместной работе «Немецкая идеология». Мысли Маркса о сущности первобытнообщинного строя, о значении для человечества природных условий, а также о происхождении частной собственности и классов, о первоначальном обмене продуктами труда между родами и о других проблемах содержатся в «Капитале». Важнейшие положения Маркса относительно сельской общины изложены им в «Набросках ответа на письмо В. И. Засулич». Ценные идеи о родовой стадии развития человечества высказаны Марксом в «Конспекте книги Л. Г. Моргана «Древнее общество». Маркс намеревался использовать исследования Моргана при создании труда о первобытном обществе.
Исполнением этого желания Маркса в известной мере является труд Энгельса «Происхождение семьи частной собственности и государства» (1884 г.) - классическое произведение по истории первобытного общества, «одно из основных произведений социализма», по выражению В. И. Ленина. В этой работе Энгельс с позиции диалектического и исторического материализма описал основные этапы развития первобытного общества до возникновения классов и государства.
Исключительно важна для понимания процесса происхождения человека работа Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», в которой он показал влияние социальных и биологических факторов на процесс антропогенеза, доказав, что главенствующим из них является труд. Предпосылки зарождения рабства освещены Энгельсом в «Анти-Дюринге». В этой работе, а также в произведении «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» он говорит о причине возникновения первых религиозных представлений. Эволюция семьи и брака рассматривается Энгельсом во II главе книги «Происхождение семьи, частной собственности и государства», в «Предисловии» к IV немецкому изданию этой работы («К истории первобытной семьи»), а также в статье «Вновь открытый пример группового брака».
Буржуазная историческая наука не восприняла идеи классиков марксизма. Их исследования подвергались со стороны реакционных представителей зарубежной исторической науки ожесточенным нападкам, не прекращающимся до сих пор. Нет ни одного положения К. Маркса и Ф. Энгельса, которое не оспаривалось или резко не критиковалось бы ими. Проблемы первой формации, блестяще освещенные основоположниками марксизма, стали вопросами политической актуальности.
Господствующим направлением в этнографии со второй половины XIX в. в Европе и в Америке становится эволюционизм, получивший широкое распространение после выхода в свет работ Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859 г.) и «Происхождение человека и половой отбор» (1871 г.). Дарвин был создателем эволюционной теории, совершившей коренной переворот в биологии. Он опроверг господствовавшее в науке представление о постоянстве и неизменчивости видов животных и растений.
Эволюционизм в то время представлял собой прогрессивное направление в буржуазной науке и при всех недостатках его методологических основ сыграл положительную роль в ее развитии. Эволюционисты (Г. Спенсер, Э. Тэйлор, Д. Леббок в Англии, А. Бастиан в Германии, Мак-Леннан в Шотландии, Ю. Липперт в Австрии) выступали против модной тогда теории регресса, представители которой видели в реликтовых обществах неполноценную, вырождающуюся ветвь человечества. Особое внимание эволюционисты уделяли развитию брака от группового к индивидуальному, развитию общества от материнского к отцовскому роду, развитию верований. Однако, перенося закономерности развития животного и растительного мира на историю человечества, они упрощенно понимали эволюцию общества как прямолинейное развитие под влиянием разума. Пользуясь методом сравнения явлений культуры разных народов, эволюционисты доказали культурное единство человечества, установили последовательность в развитии этих явлений, близко подошли к пониманию единства законов развития общества. Именно поэтому школа эволюционистов оказалась вскоре неприемлемой для буржуазной этнографии. С конца Х1Х и начала ХХ в., когда капитализм вступил в свою империалистическую стадию и начался общий поворот буржуазии в сторону реакции, школа эволюционизма была отвергнута официальной буржуазной наукой.
На рубеже ХIХ и ХХ вв., наибольшим влиянием пользовалась культурно-историческая школа Ф. Гребнера с его теорией культурных кругов. Эта школа, возникшая в Германии и распространившаяся в Австрии и Англии, представлена несколькими направлениями, из которых наиболее реакционным является клерикальное, именуемое «венской школой». Появление культурно-исторической школы знаменовало собой начало кризиса буржуазной этнографической науки. Представители всех направлений этой школы отбросили попытку вскрыть закономерности развития общества и культуры народов. Они отрицают поступательность в развитии человечества. Под культурными кругами они подразумевают неповторимые, индивидуальные, культурные явления (памятники материальной культуры, формы религии, обряды, обычаи и т. д.), возникающие однажды и распространяющиеся по всему свету путем заимствования либо при помощи миграции. История человечества ими сводится к механическому смешению между культурными кругами.
Клерикальное течение, представленное австрийскими учеными (В. Шмидт и В. Копперс), поставившими этнографию на службу Ватикану, занимается фальсификацией источников, пытаясь доказать извечность единобожия, частной собственности и моногамной семьи. Сторонники культурно-исторической школы не внесли ничего положительного в этнографическую науку.
После второй мировой войны в буржуазной этнографии получила распространение функциональная школа, созданная в Англии Б. Малиновским с целью изучения остатков родоплеменной организации в колониях. Функционалисты рассматривали все стороны жизни и культуры каждого народа как неразрывно связанные между собой части целого общественного организма, находящегося в состоянии равновесия, для поддержания которого все функции этого организма должны сохраняться в неприкосновенности. Под видом сохранения равновесия скрывается попытка законсервировать родо-племенные учреждения, тормозящие развитие народов, освобождающихся от колониальной зависимости. Функциональное направление было использовано колониальными властями Британской империи как теоретическое обоснование колониализма.
В годы второй мировой войны и после нее в американской этнографии создано этнопсихологическое направление (А. Кардинер и Р. Линтон), получившее в советской историографии название психорасистской школы. Психорасисты объявляют объектом этнографического исследования не общество в целом, а психологию личностей, которая якобы определяет состояние всего общества. Они рассматривают различия и особенности в куль туре разных народов как следствие неравноценности психики этих народов, зависящей, по их мнению, от системы воспитания. Психорасизм, предназначенный для оправдания. реакционной политики американских монополий, пытается «научно» обосновать и увековечить классовое неравенство и расовую дискриминацию. Этнопсихологическая школа показывает глубину падения буржуазной этнографии.
До настоящего времени буржуазные историки проповедуют концепцию кругообразного, вечно повторяющегося хода исторического процесса (теорию цикличности). Согласно этой теории история слагается из последовательной цепи циклов Каждый цикл будто бы повторяет предыдущий, и в целом нет никакого движения вперед. Все эти теории, далекие от науки и чуждые ей, стремятся изгнать всякое представление о поступательном и прогрессивном историческом процессе.
Против реакционных домыслов, фальсификации истории первобытного общества выступали прогрессивные археологи, антропологи и этнографы ХХ в. К ним относятся американский этнограф Ф. Боас и крупнейший американский антрополог А. Хрдличка. В области археологии широкой известностью пользуются работы прогрессивного английского ученого Г. Чайлда.
Русские дореволюционные ученые по сбору фактического материала и теоретическим разработкам ряда проблем не уступали западноевропейским. Первое описание родов и племен встречается в древнерусской «Повести временных лет» (XII в.) . Она выделяется на фоне фантазий о «дивьих людях» (собакоголовых, одноногих). В ней дается конкретный перечень племен (славянских, литовских, финских) Восточной Европы с указанием их места обитания, с краткими замечаниями о родовом быте, обычаях, культуре отдельных славянских племен. О первобытных племенах имеются сведения в новгородском сказании «О человецех незнаемых в восточной стране и о языцех разных» (XV в.). К XV в. относится знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина. Он в 1466-1472 гг. совершил путешествие по восточным странам, прожил три года в Индии и ярко описал быт, обычаи местного населения.
О численности племен, живших за Уралом, их расселении, быте и верованиях содержатся данные в сообщениях русских землепроходцев XVII –XVIII вв. Сведения о различных племенах Сибири мы находим в свидетельствах О. Дежнёва, достигшего в 1648 г. берегов Берингова пролива, в «Приказных столбцах» XVII в., в донесениях В. Атласова (о коряках и ительменах), в «Записках русского послав в Китае» (1675 г.) Н. Спафария. Известия приказных казаков, промышленных и торговых людей XVII в. о первобытных народах правдивы.
С XVIII в. усилилось собирание этнографического материала о народах России под руководством Российской Академии наук, организовывавшей научные экспедиции. К. XVIII в. относятся первые публикации этнографических трудов русских ученых, участников этих экспедиций. Первый этнографический труд «Краткое описание о народе остяцком» был написан ссыльным украинцем Г. Новицким в 1715 г. Им описаны памятники материальной культуры, обычаи и верования остяков. Большую ценность представляет исследование одного из участников Первой академической экспедиции С. Крашенинникова «Описание земли Камчатки» (впервые издано в 1755 г.) об ительменах (камчадалах), живших в XVIII в. родовым строем. Этнографический материал участников Второй академической экспедиции П. Палласа и В. Зуева о тунгусах (эвенках), хантак, ненцах и о других народах, И. Лепехина о народах Поволжья, Урала и Севера Европейской части России использован в обобщающей работе И. Георги «Описание всех в Российском государстве обитающих народов» (СПб, 1776-1799 гг.).
Профессор Московского университета С. Е. Десницкий в работе «Юридические рассуждения о начале и происхождении супружества у первоначальных народов…» (1775 г.) утверждал, что ни собственность, ни семейные отношения не являлись извечными институтами. Они возникли в определенных исторических условиях и изменялись вместе с изменением форм хозяйства.
Во второй половине XVIII в. первобытной историей интересовался сосланный царским правительством за свободолюбивые идеи в Сибирь А.Н. Радищев. Он высказал мысль о существовании каменного, медного и железного веков, подверг критике взгляды Руссо на общество. Радищев утверждал, что одинокий образ жизни является гибельным для человека.
В первой половине XIX в. в России продолжался сбор фактического материала и производились теоретические разработки ряда проблем первобытной истории. Ценный вклад в изучение народов Северной Америки и Океании внесли И. Крузенштерн, Ю. Лисянский, О. Коцебу. Ф. Литке, А. Лазарев и другие, совершившие в начале XIX в. кругосветные путешествия. Почти одновременно с зарубежными учеными (в 1826 г.) начал разработку вопроса о роде в России ректор Дерптского университетам Эверс. Им установлена универсальность родовой организации. Эту точку зрения поддерживали все ученые России середины XIX в. За несколько лет до выхода в свет книги Бахофена ученые России (К. Кавелин, В. Шульгин, А. Добряков) поставили и в основном правильно решили на материале о славянах проблему о былом положении женщин в родовом обществе.
Центром по сбору и изучению этнографического материала с середины XIX в. являлось Русское географическое общество (с его отделением этнографии), основанное в 1845 XIX в. этнография становится самостоятельной отраслью науки. На ее поприще трудились такие люди, как русский революционер-демократ Н.Г. Чернышевский, высказавший более чем за 20 лет (в 1855 г.) до выхода в свет книги Л. Моргана идею о закономерности развития от дикости к цивилизации.
Неоценимый вклад в развитие этнографической науки внес Н. Н. Миклухо-Маклай - борец против деления человечества на «низшие» и «высшие» расы. Большую часть жизни он посвятил изучению отсталых народов Океании, трижды побывал на Новой Гвинее (в 1871-1872, 1876-1877 и 1883 гг.), тогда еще не исследованном острове, и собранным им лично материалом доказал отсутствие связи между развитием культуры и расовыми признаками людей.
Экономику первобытного общества изучал экономист и этнограф Н. И. Зибер - первый пропагандист экономического учения К. Маркса в России. В его «Очерках первобытной экономической культуры» (1883 г.), не утративших значения до настоящего времени, проводится мысль о коллективном производстве и потреблении, об общинных формах владения землей у всех народов на ранних ступенях человечества. Особое внимание Зибер уделил возникновению обмена, его влиянию на разложение первобытных отношений и на образование классового общества. Обосновывая учение Бахофена и Моргана о материнском роде, он выступал против патриархальной теории. К. Маркс одобрительно отзывался об исследованиях Н. И. Зибера.
О совместной деятельности первобытных людей, обусловленной низким уровнем развития производительных сил, об универсальности матриархата, о переходе от материнского рода к отцовскому, о патриархальной семье и сельской общине писал М. М. Ковалевский в ранний период своей деятельности. Он впервые ввел в науку славянский и кавказский этнографический материал, используя его при анализе проблем семьи, рода сельской общины.
В 80-х годах ХIХ в., в период борьбы с народничеством, Г. В. Плеханов, отстаивая учение К. Маркса и Ф. Энгельса о первобытном обществе, подчеркивал, что возникновение человечества связано с процессом труда, отмечал общественный характер производства, критиковал буржуазную теорию извечности частной собственности, поделился своими соображениями о первобытной религии и первобытном искусстве, возникновение которых он связывал с трудовой деятельностью людей. Ставя искусство в непосредственную зависимость от состояния производительных сил и производственных отношений, он приписывал решающую роль в развитии искусства психологическим законам.
Из работ политических ссыльных Сибири конца XIX в. интерес представляют исследования Л. Я. Штернберга и В. Г. Богораза-Тана. Л. Я. Штернберг открыл у гиляков на севере Сахалина пережитки группового брака. Этому открытию Энгельс посвятил статью «Вновь открытый пример группового брака». В. Г. Богораз-Тан в двухтомной монографии «Чукчи» всесторонне описал чукчей, находившихся на стадии распада родового строя.
Ученые-марксисты в своих исследованиях руководствуются указаниями К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. В. И. Ленин конкретизировал и развил дальше идеи Маркса и Энгельса о доклассовом обществе. Он уточнил учение Маркса об общественно-экономических формациях, само определение формации и дал характеристику основных признаков каждой формации, наметил периодизацию истории первобытного общества, упоминая о первобытном стаде, о родовой общине, о высоком положении женщин в первобытном обществе, о патриархальном обществе, указал на существование «зоологического индивидуализма» в стадном периоде, коснулся вопроса о возникновении и развитии племени. Развивая положения Маркса и Энгельса, он вскрыл социальные, психологические и гносеологические корни происхождения религии. Ленин подверг критике идеалистическую теорию «золотого века», вскрыл причины зарождения частной собственности, государства, определил путь развития классов, семьи, дал определение классов.
Ученые-марксисты, преодолевая схематизм, схоластические споры, борясь с буржуазными теориями культурных кругов, миграций, циклизма и расизма, внесли ценный вклад в науку о первобытном обществе. Нет ни одной проблемы первобытной истории, которую не обогатили бы они своими исследованиями.
Советские историки первобытного общества работают над изучением древнейших эпох совместно с археологами, этнографами, антропологами и учеными других научных дисциплин.
В создании советской школы археологов принимали участие лучшие представители дореволюционной науки (В. Городцов, А. Спицын, Б. Фармаковский и другие). Советские археологи (П. Борисковский, А. Брюсов, П. Ефименко, А. Окладников, С. Толстов, А. Формозов и другие) разработали новые методы исследования стоянок, курганов. Раскопки стали производить на больших площадях, что позволило выявить остатки и характер жилищ, элементы планировки поселений. Осмысление результатов археологических раскопок ведется в контакте с представителями смежных дисциплин (геологами, палеозоологами, антропологами и др.). При датировке пользуются радиоуглеродным методом, для преодоления формализма в научной классификации орудий разработан метод определения функций каменных орудий по следам их сработанности. Советские археологи успешно разрабатывают проблемы зарождения человечества, возникновения религии, сложения родовой организации, возникновения скотоводства и земледелия, появления ремесла и т. д.
Советские антропологи (В. Бунак, Г. Бонч-Осмоловский, Г. Дебец, М. Герасимов, М. Нестурх, Я. Рогинский, В. Якимов и другие) много сделали для выяснения процесса антропогенеза, расогенеза. Заслугой советской школы антропологов является положение о трех стадиях и двух скачках в процессе антропогенеза. М. Герасимовым разработаны методы восстановления мягких частей лица по черепу. Им созданы скульптурные портреты синантропа, неандертальского и кроманьонского человека. Он создал более 70 индивидуальных портретов по костным остаткам некогда живших людей, начиная с древнейшего периода до современности.
Советские этнографы критически, с позиций диалектического и исторического материализма, переоценили богатое наследие дореволюционной этнографии и пополнили его новыми исследованиями. Основным объектом исследования этнографов советской школы является конкретный народ - творец и носитель созданной им культуры. Представители советской этнографии (А. Золотарев, Д. Ольдерогге, С. Токарев, С. Толстов, Ю. Аверкиева, А. Анисимов и другие) успешно разрабатывают проблемы становления рода, семьи, религии, разложения родового строя и т. д.
Благодаря конкретным исследованиям археологов, антропологов, этнографов стало возможным появление обобщающих трудов по истории первобытного общества.
Первый обобщающий труд по истории доклассового общества («Очерки первобытного человечества») написан В. К. Никольским в 1926 г. Перу Никольского принадлежит много работ по различным проблемам истории первобытного общества («Происхождение религии» – 1940 г., «Детство человечества» – 1950 г. и др.). Второй труд обобщающего характера по истории родового строя («Первобытное общество») опубликован Н. П. Токиным в 1935 г. Первая попытка написать учебник по истории первобытного общества сделана. в 1947 г. В. И. Равдоникасом. Его двухтомная работа охватывает родовой строй до его разложения. Обобщающие работы по истории доклассового общества написаны П. П. Ефименко («Первобытное общество» - 1938 г.), П. И. Борисковским («Начальный этап первобытного общества» - 1950 г.; «Древнейшее прошлое человечества» - 1957 г.), М. О. Косвеном («Матриархат» - 1948 г.; «Очерки истории первобытной культуры» - 1953 г. I изд., 1957 г. II изд.), Ю. И. Семеновым («Как возникло человечество» - 1966 г.) и другими учеными.
Советские исследователи первобытной формации заняли видное положение в мировой науке, как показал VII Международный конгресс этнографов и антропологов, состоявшийся в Москве в 1964 г.
— Источник—
Редер, Д.Г. История древнего мира. Часть 1/ Д.Г. Русин [и д.р.]. – М.: Просвещение, 1970.- 287 с.
Предыдущая глава::: К содержанию ::: Следующая глава
Post Views: 76
Семинар 1.
1. Представления о первобытности в древнем мире и средневековье.
2. Эпоха Великих географических открытий. Первые схемы общественного развития.
3. Развитие первобытной археологии. Первые открытия в области антропогенеза.
История первобытного общества как самостоятельная научная дисциплина существует около полутора сотен лет. Накопление исторических знаний в этой области начинается еще в первобытные времена (появление генеалогических и этногонических легенд). В античном мире складываются два взгляда на древнейшую историю: миф о «золотом веке» (Гесиод) и легенды о «полузверином прошлом» человека (Демокрит, Тит Лукреций Кар). В ходе семинара следует обратить внимание на первые историко-географические описания первобытных народов (Геродот, Страбон, Тацит, Сыма Цянь), отметить опыт сравнения цивилизованных народов и первобытных племен, первые представления об эволюционном развитии общества (Фукидид).
Говоря о средневековье, следует упомянуть труды византийских авторов (Прокопий Кесарийский, Иордан), а также путевые заметки арабских (Ибн Фадлан, Аль-Масуди, Бируни) и европейских (Плано Карпини, Виллем Рубрук, Марко Поло, Афанасий Никитин) путешественников к отсталым народам.
Расширение знаний о первобытных народах связано с эпохой Великих географических открытий. Европейцы познакомились с рассказами об индейцах, туземцах Австралии и Океании. Большую роль здесь сыграли мореплаватели XVIII века: Л. Бугенвилъ, Ж Лаперуз, Д. Кук. Ряд исследователей, в частности Ж. Лафито, опираясь на сравнительный анализ, выдвинули идею о первобытном прошлом всего человечества. Следует обратить внимание и на вклад в изучение восточноевропейского и азиатского Севера российских исследователей XVIII века (Г. Новицкий, С. Крашенинников).
Студентам следует обратить внимание на концепцию «благородного дикаря» (Ж.Ж Руссо, Д. Дидро); проанализировать первые периодизации истории первобытного общества (А. Фергюссон, И. и Г. Форcтеры, Ж. Кондорсе).
Последний вопрос посвящен накоплению фактических данных по первобытной археологии. Появляются первые археологические музеи, начинают складываться первые археологические классификации (система трех веков Томсена-Ворсо), формулируется культурно-историческая периодизация С. Нильссона. Следует обратить внимание на первые профессиональные раскопки памятников каменного века в Англии, Франции, IIIвейцарии, особенно на работы Буше де Перта. Необходимо проанализировать роль эволюционной теории Ч. Дарвина в развитии первобытной археологии, отметить проблему интерпретации находок неандертальца и питекантропа.
Семинар 2.
1. Эволюционистская школа
2. К. Маркс и Ф. Энгельс о перво6ытности
3. Диффузионизм
4. Французская социологическая школа
Несмотря на успехи археологии и зарождение палеоантропологии, основным источником представлений о первобытном обществе по-прежнему оставалась этнография. Эта наука заимствовала от естественнонаучного метода идею прогрессивного развития человечества. Развивающее эту идею направление в этнографии получило название - эволюционистская (эволюционная) школа. Студентам необходимо ознакомиться с основными концепциями эволюционистов и их критикой, знать наиболее выдающихся представителей школы, в частности Э.Б. Тайлора, Л.Г. Моргана и др. Следует обратить внимание на периодизации Г.де Мортилье, Д. Леббока и О. Монтелиуса, познакомиться с реконструкциями общественных систем первобытного общества И. Баховена и Д. МакЛеннана.
Несомненно, интересовались эпохой первобытности К. Маркс и Ф. Энгельс. Большое влияние на их взгляды оказали труды Л.Г.Моргана. Как известно, именно они заложили основы формационной теории. Главными вопросами, которые рассматривались в рамках марксизма, были происхождение человека (именно Ф.Энгельс был автором «трудовой теории» антропогенеза) и эпоха разложения первобытного общества, в частности проблемы становления частной собственности и государства. Студентам следует проанализировать роль трудов Маркса и Энгельса на развитие истории первобытного общества в России ХХ века.
Последнее десятилетие ХХ – начало XXI веков ознаменовалось огромным приростом фактического материала, и, в итоге, появлением новых концепций, идущих вразрез с эволюционизмом. Отправным пунктом диффузионизма стало антропогеографическое учение Ф. Ратцеля. Следует ознакомится с общими положениями данной школы и их критикой, отметить особенности отдельных направлений, таких как школа культурной морфологии Л. Фробениуса, школа «культурных кругов» («Кельнская школа») Ф. Гребнера, культурно-историческая («Венская») школа В. Шмидта; познакомится с английским диффузионизмом (Г. Эллиот-Смит). Необходимо обратить внимание и на реакционные течения в рамках диффузионизма. (Г. Коссинна).
Почти в тот же период складывается французская социологическая школа, которая в отличие от диффузионизма, исследовала не культуру, а общество, уделяя основное внимание развитию сознания. Студенты должны ознакомиться с основными концепциями школы и их критикой. Следует обратить особое внимание на труды Э. Дюркгейма (концепция «сегментного общества», «элементарные формы» религиозной жизни) и Л. Леви-Брюля (коллективные представления и паралогическое мышление).
Семинар 3.
1. Функциональная школа в этнографии
2. Психологическая и этнопсихологическая школы
3. Структурализм
4. Неоэволюционизм
5. Креационизм
В 1920-е годы в этнографии складывается функциональная школа, основоположником которой был Б. Малиновский. Следует ознакомиться с основными положениями его концепции, выявить отличия от ранее существовавших научных школ. Особое внимание нужно обратить на его понимание культуры, как «биологического» явления и отношение к возможности реконструкции истории первобытного общества, опираясь на пережитки, сохранившиеся в современной жизни.
Под термином «психологическая школа в этнографии» обычно понимается целый ряд течений, которые довольно сильно отличаются одно от другого. Основоположником ее являлся З. Фрейд, первым попытавшимся исследовать первобытные народы с точки зрения психоанализа. Следующий этап связан с деятельностью К. Юнга, который вводит такое понятие, как коллективное бессознательное (архетип). При рассмотрении данного вопроса не следует рассматривать концепции данных исследователей в целом, в центре внимания должны быть лишь вопросы, касающиеся истории первобытности. Идеи З.Фрейда и К.Юнга повлияли на становление американской этнопсихологической школы, большое внимание уделявшей институту детства. Студентам необходимо ознакомится с основными концепциями данного направления в этнографии и их критикой, знать теории наиболее известных представителей (Р. Бенедикт, А. Кардинер).
Одним из значимых направлений в современной этнологии и антропологии является структурализм. Большую роль в его становлении сыграл К. Леви-Строс. Следует обратить внимание на его основные концепции, касающиеся сравнительного изучения мифологии, языка, фольклора, а также тотемизма и систем родства в первобытном обществе. Можно попытаться сравнить теории Л. Леви-Брюля и К. Леви-Строса о специфике первобытного мышления. Одним из основоположников английского направления структурализма (структурного функционализма) был А.Р. Радклифф-Браун. Необходимо познакомится с его идеями, а также теориями Э. Эванса-Притчада.
Концепция неоэволюционизма возникла в середине XX века благодаря трудам американского этнолога Л. Уайта и антрополога Д. Стюарда, хотя основоположником данного течения нередко считают еще В.Г. Чайлда. При изучении данного вопроса следует в первую очередь обратить внимание на теорию многолинейной эволюции и концепцию эволюции культуры.
Последний вопрос следует рассматривать как отдельную тему, т.к. он посвящен не научной школе, а мировоззренческой концепции сотворения мира. Креационизм может варьироваться от чисто религиозных концепций, до претендующих на некоторую научность. В ходе семинарского занятия следует рассмотреть историю возникновения креационизма и его основные концепции, такие как младоземельный (буквалистский), староземельный (метафорический), эволюционный (теистический эволюционизм), ведический и др.; обратить внимание на отношение основных конфессий к креационизму. Отдельно следует рассмотреть теорию разумного замысла, и ее особенности. Необходимо проанализировать критику креационных концепций и отношение к нему в обществе.
Семинар 4.
1. Развитие этногpафии и археологии первобытности в России во второй половине XVIII – XIX вв.
2. Развитие науки о первобытности в первые десятилетия Советской власти (1920-40-ее годы)
3. Исследование истории первобытности в 1950-90-х гг. Современная ситуация в науке.
Развитие этногpафии и археологии первобытности в России активизируется во второй половине XVIII вв. Появляются инструкции по сбору сведений об археологических памятниках (В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов, Г.Ф. Миллер), проводятся первые более или менее научные раскопки (И.И. Лепехин, А.П. Мельгунов).
В середине XIX века основываются научные общества, изучающие жизнь и быт народов Российской империи (Русское географическое общество) и археологические древности (Русское археологическое общество, Императорская археологическая комиссия и Московское археологическое общество); формируются научные школы. Следует обратить особое внимание на вклад в развитие археологии А.С. Уварова (раскопки, публикации, археологические съезды, создание Исторического музея). Необходимо отметить первые публикации по истории и археологии первобытного общества (К.М. Бэр, Д.Н. Анучин) и полевые исследования первобытных памятников (И.С. Поляков, К.С. Мережковский, А.А. Иностранцев).
Русскими путешественниками и этнографами были описаны архаичные народы Азии (П.П. Семенов-Тян-Шаньский, Н.М. Пржевальский), Америки (Л.А. Загоскин, И.Е. Вениаминов), Африки (В.В. Юнкер), Австралии и Океании (Н.Н. Миклухо-Маклай). Необходимо ознакомиться с маршрутами их путешествий и изученными народами.
В конце XIX – начале XX веков среди российских этнографов и археологов господствовал эволюционизм, хотя было и влияние диффузионизма. В частности, в русле эволюционизма работали такие этнографы, как Л.Я. Штенберг, В.Г. Богораза (Тан), Н.Н. Харузин, С.В. Максимова. Следует рассмотреть основные концепции данных исследователей. Влияние диффузионизма отразилось на выработке понятия «археологическая культура» (В.В. Хвойко, А.А. Спицын, В.А. Городцов).
Отвечая на этот вопрос, студенты должны познакомиться, в том числе, и с ситуацией на территории Ярославского края. Необходимо знать имена известных археологов, проводивших здесь исследования, и наиболее значимых памятников, относящихся к первобытным временам. Следует обратить внимание на участие ярославских краеведов в Антропологической выставке в Москве, в общероссийских и областных археологических съездах, особенно проходящих в Ярославле.
В первые годы Советской власти первобытная история становится одной из центральных в кругу гуманитарных наук (как наука о первобытном коммунизме, особо отмеченная классиками марксизма). Оживляются краеведческие объединения, создается Российская (с 1926 года Государственная) Академия Истории материальной культуры (ГАИМК) в Петроrpаде. В научных центрах формируется «палеоэтнологическое» направление в археологии (С.Н Руденко, С.А Теплоухов, Б. С. Жуков, Б.А Куфтин). Следует обратить внимание на создание Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН) и специфику ее деятельности (А.Я. Брюсов, А.В. Арциховский, А.П. Смирнов, С.В. Киселев). Продолжается разработка первобытно-исторической проблематики этнографами. Организуются важные в том числе и для истории первобытности биологические экспедиции (Н.И. Вавилов).
С 1929 года начинаются репрессии среди археологов и этнографов. Краеведы были объявлены «историками второго сорта», начинаются аресты и увольнения. Студентам следует обратить внимание на критику археологии, как устаревшей буржуазной науки, изменении отношения к ученым старой школы (А.А. Спицын, В.А. Городцов). Именно с этими событиями связано начало деятельности В.И. Равдоникаса.
Большое, хотя во многом и противоречивое влияние на развитие науки о первобытном обществе в СССР в 1930-40 годы оказал Н.Я. Марр. Необходимо проанализировать его взгляды на развитие языка («яфетическая теория»), выяснить, каким образом они повлияли на развитие теории стадиальности в исторической науке. Следует заострить внимание на причинах краха марризма (работа И.В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания»).
В 1930-е годы положение в исторической науке меняется. Вновь открываются исторические факультеты в вузах, начинается профессиональная подготовка археологов, П.П. Ефименко разрабатывает новую периодизацию истории первобытного общества, выходит первый том учебника «История первобытного общества В.И. Равдоникаса. Правда, репрессии не прекращаются.
В годы Великой Отечественной войны происходит реорганизация ИИМК: центр переносится в Москву, а в Ленинграде остается Ленинградское отделение ИИМК. Следует обратить внимание на ход и причины второй волны репрессий в 1940-х годы.
Исследование истории первобытности продолжаются в 1950-90-х годы. Ведутся разработки в области aнтpопогенеза и социогенеза: теория «двух скачков» Я.Я. Рогинского, деятельность Г.Ф. Дебеца и М.М. Герасимова в области реконструкции внешнего облика по костным останкам, работы В.П. Алексеева («гоминидная триада» и т.д.). В Ленинграде С.А. Семенов создает лабораторию, где экспериментально изучаются методы древнейших производств.
Необходимо рассмотреть основные темы, разрабатываемые советскими учеными: проблемы происхождения земледелия и скотоводства (В.А. Шнирельман, С.А. Семенов), социально-общественные отношения первобытной эпохи (В.Р. Кабо, А.М. Золотарев), происхождения искусства (А.Д. Столяр, А.А. Формозов), брачно-семейные отношения (С.П. Толстов, Ю.И. Семенов, М.О. Косвен), возникновения классов и государства (А.Н. Першиц), первобытное мировоззрение и религиозные верования (С.А Токарев, В.В. Бунак, Е.М. Мелетинский). Можно попытаться сравнить периодизации первобытного общества в трудах таких исследователей, как С.П. Толстов, М.О. Косвен, А.И. Першиц, Ю.И. Семенов и др.
Завершая разговор о развитии истории первобытного общества в России, следует обратить внимание на те изменения, которые произошли в данной области в последнее десятилетие: перевод и публикация работ зарубежных исследователей, как современных, так и прошлых веков, появление большого количества трудов по проблемам антропогенеза и т.д. Следует проанализировать роль Интернета в развитии и распространении знаний о первобытных временах.
Литература:
1. Белик А. Культурология. Антропологические теории культур. М., 1999
2. Воеводина Л. Мифология и культура. М., 2002.
3. Дарвинизм: история и современность. Л.. 1988.
4. Клейн Л.Б. История археологической мысли. Спб., 2010
5. Крюков В. М. Французская социологическая школа // Свод этнографических понятий и терминов (Этнография и смежные дисциплины. Этнографические школы и направления). М., 1988.
6. Лурье С.В. Историческая этнология. М., 1997.
7. Лынша В. А. Гордон Чайлд и американский неоэволюционизм // Этнографическое обозрение. № 5. 2001.
8. Любутин К.Н., Просекова М.Н. Англо-американская антропология: проблемы метода // Философия и общество. М., 1997. № 5.
9. Марков Г.Е. Немецкая этнология на рубеже веков: поиски новых путей. Фридрих Ратцель // ЭО. М., 1997. № 3.
10. Никишенков А.А. Научные школы в период становления современной британской социальной антропологии (20-40-е гг. XX в.) // СЭ. М., 1982. № 4.
11. Никишенков А.А. Прикладные исследования в западной социальной и культурной антропологии // ЭО. М., 2000. № 5.
12. Никишенков А.А. Эдуард Эванс-Причард и противоречия этнографического познания // ЭО. М., 1997. № 3.
13. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.
14. Свод этнографических понятий и терминов, школ и направлений. М., 1988.
15. Сонгинайте Н. С. Социальная антропология Бронислава Малиновского // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.1. № 2.
16. Токарев С.А. История зарубежной историографии. М., 1978.
17. Токарев С.А. История русской этнографии: Дооктябрьский период. М., 2012
18. Формозов А.А. Русские археологи до и после революции М.,1995.
19. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. Историографические очерки. М., 2004.
20. Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. М., 2003.
Источники:
1. Бенедикт Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры. М., 2004.
2. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии // Социология религии: классические подходы. Хрестоматия. М.,1994.
3. Дюркгейм Э., Мосс М. О некоторых первобытных формах классификации: К исследованию коллективных представлений // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. М., 1996
4. Кремо М., Томпсон Р. Неизвестная история человечества. М., 2001
5. Кремо М. Деволюция человека. Ведическая альтернатива теории Дарвина. М., 2008
6. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.
7. Леви-Брюль Л. Первобытный менталитет. СПб., 2002
8. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985.
9. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.
10. Леви-Строс К. Печальные тропики. М., 1994.
11. Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998.
12. Малиновский Б. Избранное: Аргонавты западной части Тихого океана. М., 2004.
13. Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 2005.
14. Малиновский Б. Избранное: Динамика культуры. М., 2004.
15. Морган Л.Г. Древнее общество. Л., 1934.
16. Морган Л.Г. Лига ходеносуани, или ирокезов. М., 1983.
17. Моррис Г. Библейские основания современной науки. СПб,. 1995
18. Рэдклифф-Браун А.Р. Структура и функция в примитивном обществе. М., 2001.
19. Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1989
20. Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. М., 2004
21. Фробениус Л. Детство человечества. Первобытная культура аборигенов Африки и Америки. М., 2012
22. Чайлд Г. Арийцы. Основатели европейской цивилизации / Пер. с англ. И. А. Емец. М., 2009.
23. Эванс-Причард Э.Э. Нуэры. М., 1985.
24. Эванс-Причард Э.Э. Колдовство, оракулы и магия у азанде // Магический кристалл. М., 1992.
25. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 3-х т. Т.
3. М., 1986.
26. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 3-х т. Т.
3. М., 1986.
Вопросы для самоконтроля:
1. Определите специфику первобытного периода в истории человечества.
2. Перечислите основные типы источников по истории первобытности.
3. Археологическая периодизация первобытного общества.
4. Геологическая периодизация первобытного общества.
5. Антропологическая периодизация первобытного общества.
6. Общая (историческая) периодизация археологического общества.
7. Периодизация истории первобытного общества по Л. Моргану.
8. Перечислите в хронологическом порядке: плейстоцен, палеоцен, миоцен, голоцен, плиоцен, эоцен.
9. Перечислите в хронологическом порядке: неолит, ашель, мезолит, энеолит, олдувай, бронзовый век, мустье.
10. Назовите признаки человека (гоминидная триада).
11. Назовите признаки, входящие в комплекс гоминизации.
12. Определите место человека в биологической классификации.
13. Назовите предпосылки появления ранних гоминид.
14. Проблема прародины человечества (назвать основные гипотезы).
15. Проблема происхождения homo sapiens (назвать основные гипотезы).
16. Дайте характеристику Austraiopithecus afarensis (история открытия, время и место обитания, объем мозга, рост, передвижение, трудовая деятельность, наиболее известные находки).
17. Дайте характеристику Homo habilis (история открытия, время и место обитания, объем мозга, рост, археологическая культура).
18. Дайте характеристику Homo erectus (история открытия, время и место обитания, объем мозга, рост, археологическая культура, наиболее известные находки).
19. Дайте характеристику Homo neanderthalensis (история открытия, время и место обитания, объем мозга, рост, археологическая культура, наиболее известные находки).
20. Перечислите потомков Homo heidelbergensis
21. Назовите отличия грацильных и массивных австралопитеков.
22. Перечислите потомков Homo erectus.
23. Назовите представителей семейства гоминид, обитавших на территории Европы.
24. Назовите представителей семейства гоминид, обитавших на территории Азии.
25. Расположите в хронологическом порядке: Austraiopithecus anamensis, Homo sapiens sapiens, Homo neanderthalensis, Homo erectus, Orrorin tugenensis, Homo habilis, Homo heidelbergensis.
26. Соотнесите изобретение и изобретателей:
лук и стрелы Homo habilis
чоппер Homo ergaster
огонь Homo sapiens sapiens
остеодонтокератическая Homo neanderthalensis
культура
остроконечник Austraiopithecus
27. Соотнесите время существования и представителя гоминоидов:
6 млн.лет Homo sapiens sapiens
3 млн.лет Homo erectus
130 тыс. лет Sahelanthropus chadensis
40 тыс.лет Homo neanderthalensis
1,5 млн. лет Austraiopithecus africanus
28. Соотнесите средний размер мозга с видами гоминид:
530 куб. см Austraiopithecus africanus
1400 куб. см Homo erectus
400 куб. см Homo neanderthalensis
700 куб. см Paranthropus boisei
1000 куб. см Homo habilis
29. Соотнести исследователя и открытого им представителя семейства гоминид:
Р. Дарт Kenyanthropus platyops
Л. Лики Homo erectus
Э. Дюбуа Austraiopithecus afarensis
М. Лики Austraiopithecus africanus
Д. Джохансон Homo habilis
30. Назовите основные признаки рода (по Л. Моргану).
31. Назовите отличия кросскузенного и ортокузенного браков
32. Назовите пережитки группового брака
33. Назовите отличия парного брака и моногамного.
34. Инициация (дайте определение и назовите основные этапы).
35. Перечислите основные гипотезы причин появления экзогамии.
36. Перечислите основные структурные единицы позднеродовоой общины.
37. Назовите отличия импринтинга и насильственного приручения.
38. Перечислите положительные и отрицательные последствия перехода к производящему хозяйству.
39. Назовите основные этапы развития металлургии.
40. Назовите основные виды первобытного земледелия.
41. Назовите основные очаги происхождения земледелия и скотоводства.
42. Расположите в хронологическом порядке (по времени доместикации): кошка, верблюд, свинья, овца, собака, лошадь, як, буйвол, утка, лама.
43. Расположите в хронологическом порядке (по времени культивации): огурцы, пшеница, тыква, кукуруза, ячмень, картофель, капуста, рис, лен, гречиха.
44. Перечислите основные экономические предпосылки разложения родового строя.
45. Назовите основные виды первобытной эксплуатации.
46. Перечислите основные формы политогенеза.
47. Определите различия родовой и соседской общин.
48. Назовите этапы взаимодействия первобытной периферии и классовых обществ.
49. Назовите основные типы первобытной периферии.
50. Перечислите пережитки первобытности в классовых обществах.
51. Дайте функциональную классификацию магии (по С.А. Токареву)
52. Дайте «технологическую» классификацию магии (по Д. Фрэзеру).
53. Анимизм: дайте определение и приведите конкретные примеры.
54. Назовите отличия анимизма и аниматизма.
55. Тотемизм (дайте определение и назовите основные виды).
56. Назовите отличия тотемизма от зоолатрии.
57. Перечислите основные категории мифов.
58. Назовите этапы появления письменности.
59. Определите различия наскальной живописи верхнего палеолита и неолита.
60. Перечислите основные формы монументальной архитектуры неолита и бронзового века.
61. Определите особенности представлений об истории первобытности в античном мире (идеи Гесиода, Демокрита, Эвгемера).
63. Сравните первые периодизации первобытного общества.
64. Сравните первые археологические периодизации с современными.
65. Перечислить основные западные школы в этнографии второй половины XIX-XX веков.
66. Сравните взгляды на историю первобытности представителей эволюционистской и функциональной школ.
67. Назовите основные течения в диффузионизме.
68. Дайте характеристику этнопсихологической школы.
69. Сравните взгляды на особенности первобытного мышления Л. Леви-Брюля и К. Леви-Строса.
70. Сравните взгляды эволюционистской и неоэволюционистской школ.
71. Назовите имена первых российских археологов.
72. Определите новые тенденции в развитии истории первобытности в 1920-30 годы.
73. Назовите основные идеи теории Н.Я. Марра.
74. Определите основные направления изучения истории первобытности в 1950-90 годы.
75. Назовите основные дискуссионные вопросы в проблеме антропогенеза.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Геологическая периодизация (в млн. лет):
Кайнозойская эра
(65,5–55,8) (55,8-33,9) (33,9-23) (23-5,3) (5.3-2,5)
Археологическая периодизация:
I. Каменный век
1. Палеолит (2,6 млн. – 10 тыс. до н.э.)
1) древний палеолит
Олдувай (2,6 млн. - 800 тыс. лет назад)
Ашель (800-120 тыс. лет назад)
Мустье (120-40 тыс. лет назад)
2) верхний палеолит (40-10 тыс. до н.э.)
2. Мезолит (10 – 6 тыс. до н.э.)
3. Неолит (7 - 3 тыс. до н.э.)
II. Энеолит (6-4 тыс. до н.э.)
III. Бронзовый век (3-2 тыс. до н.э.)
IV. Ранний железный век (середина 1 тыс. до н.э. - середина 1 тыс. н.э.)
История возникновения и развития науки о первобытном обществе.
Самый ранний этап развития знаний о первобытном обществе связан с наукой древнего мира. С пережитками первобытных отношений приходилось иметь дело египтянам. А в источниках античных, как древнекитайских, можно увидеть уже и систематизирован сведения о соседях. То, что члены развитых классовых обществ видели у соседей, оказывалось во многом непохожим на привычные для них условия и явления, поэтому идея сравнения напрашивалась сама собой.
Правда, такое сравнение всегда сопровождалось оценок которая столь же неизбежно бывала почти всегда отрицательно Это особенно характерно для отношения античных и эллинистических авторов к «варварам», т. е. в сущности - ко всем народам которые размещались за пределами сравнительно небольшой части бассейна Средиземного моря (поскольку, скажем, для классической эпохи «варварами» были и члены других классовых обществ, например персы). И все же в таком сравнении объективно присутствовал и положительный момент: осознан некой несопоставимости общественных форм у народов, некоторым принадлежали сами наблюдатели, и у тех, чьи нравы и обычаи они описывали, заставляло задумываться над вопросами общего характера, в частности искать «истоки» замеченных различий. Конечно, в то время такие поиски не привели к сложении определенной системы представлений об общественной организации соседей. Но все же именно авторы античного времени да нам первые описания народов, у которых в пору контактов с античным миром существовал первобытнообщинный строй.
Неразрывность описания и осмысления хорошо видна уже примере Геродота (484-425 гг. до н. э.). «Отец истории» только нарисовал картину состояния общества у ливийцев, скифов, сарматов и других народов. Он рассказывает о явления казавшихся эллину курьезными: плетёных круглых лодках у жителей Месопотамии (этот тип судов дошел до наших дней) вооружении и снаряжении разных отрядов персидского войска двигавшегося на Грецию, низкорослых обитателях внутренней Африки и существовании одинаковых обычаев у вавилонян и иллирийских энетов, еще не вышедших в то время из родового строя; счете родства по материнской линии у ликийцев и элементах группового брака у массагетов и агафирсов и многом другом. И описывая все это, Геродот по необходимости задумывается над такими проблемами, как взаимодействие человека и окружающей его среды, возможность существования нежели у греков, форм семейной организации и коллективных форм собственности, хотя ему не пришло в голову приложить увиденное к изучению прошлого самих эллинов.
Первый опыт такого приложения принадлежит младшему современнику Геродота - Фукидиду (ок. 460-400 гг. до н. э.). Во введении к «Истории Пелопонесской войны» - так называемая «Археологии» - мы встречаем очень характерное высказывание, в котором присутствуют сразу две важнейшие идеи, пронизывающие пocледующую историю этнографической науки: идея сравнения, идея эволюции.
Греки не ограничились частными описаниями. Если Геродота - при рассказе о ликийцах или вавилонянах занимали те или иные особенности их общественного устройства безотносительно происхождения таковых, то жившего одновременно с ним великого философа-материалиста Демокрита Абдерского интересовали именно причины возникновения тех или иных форм общественной организации. Этому интересу обязано зарождение впервые в мировой науке гениальной догадки о прогрессивном развитии человеческого общества в ходе непрерывной борьбы за освоение природных ресурсов.
Наиболее целостную концепцию общества мы находим у Аристотеля, правда, построенную на материале общественных организмов одной лишь Эллады и применительно к ним. В его трудах мы встречаем уже один из главных тезисов современной истории первобытности. Великий философ впервые помещает человека в естественноисторический ряд, подчеркнyв в то же время, что именно общество, социальная среда выделяют его к этого ряда. Не чужда была Аристотелю и идея эволюции. Сама по себе совершенно правильная, она, однако, получила у него приложение, совершенно противоположное исторической действительности. В основу своей концепции эволюции общества Аристотель положил расширенную (за счет включения в нее рабов), патриархальную семью. Из таких ячеек выросли, так он считал, древние поселения эллинов, а затем и полис. Мысль о семье как первичной ячейке общества была воспринята позднейшей европейской наукой, для которой Аристотель вплоть до XVIII в. был едва ли не главным авторитетом. В итоге Аристотель оказался родоначальником «патриархальной теории», существовавшей в исторической науке до самого появления учения Л. Г. Моргана в 70-х годах XIX в.
В сложении взглядов Аристотеля и их обосновании существенную роль сыграло небывалое расширение географического кругозора греков в результате походов Александра Македонского и образования его огромной империи. Накопление знаний об окружающем античные и эллинистические общества мире продолжалось ускоренными темпами и в пору сложения Римской державы. Так, в «3аписках о Галльской войне», Страбон в «Географии», - все они сообщали интересные сведения о «варварских» народах. И характерно при этом, что если греки этого времени описывали народы, обитавшие исключительно к востоку или юго-востоку от Средиземноморья, то у этих и современных им авторов акцент в немалой степени переносится на описание жителей 3ападной и отчасти Центральной Европы.
Дальнейшее расширение кругозора римского общества оказалось важным фактором н числе обусловивших появление первой в истории культуры целостной концепции эволюции человеческого общества, созданной Титом Лукрецием Каром (ок. 99-55 гг. до гг. э.). В поэме «О природе вещей» мы находим сразу несколько плодотворных идей, которые в полной мере нашли признание и подтверждение лишь восемнадцать веков спустя.
Прежде всего, это утверждение, что все развитие культуры было обусловлено в первую очередь материальными потребностями человека («нуждой»). Далее Лукреций последовательно проводит мысль о прогрессивном развитии человечества от дикого состояния к цивилизации по пути, отмеченному важнейшими изобретениями: использованием огня, созданием жилищ и одежды.
Если в последнем отношении Лукреций не был первооткрывателем (еще в V в. дo н. э. мысль об эволюции человека от дикого состояния под воздействием материальных потребностей, как мы видели, высказал Демокрит), то совершено оригинальна идея римского писателя о трех последовательных эпохах в развитии человеческой культуры в зависимости от материала, из которого изготовляются opyдия труда: камня, бронзы или железа. Эта идея (примерно в то же самое время высказанная и в древнекитайской философии) в наши дни лежит в основе любой археологической периодизации истории человечества.
Все же концепция Лукреция осталась лишь гениальной догадкой, не имевшей непосредственного продолжения в научной традиции последующих веков. То нее самое можно сказать и о догадках других авторов тoй эпохи. В целом античность и эллинизм оставили человечеству в наследство, так сказать, контуры важнейших принципов научного метода исследования любых явлений, которые имеют отношение к истории человеческого общества. Принципы эти, обобщённые, например, в недавней работе Ф. Вогета, в полной мере приложимы и к формированию истории первобытного общества как самостоятельной отрасли исторической науки в дальнейшем се развитии. Собственно, и сегодня они остаются эффективными при любом историческом исследовании.
Сама по себе идея эволюции человечества по восходящей линии сохраняла свою привлекательность для учёных последующих поколений. Правда, па протяжении средневековья ее разрабатывали и формулировали почти исключительно арабоязычные ближневосточные и североафриканские авторы. На первом месте среди них стоит североафриканский историк Ибн Хальдун (1332-1406). Ему принадлежала наряду с признанием прогрессивного развития идея о существовании хозяйственных предпосылок этого развития.
В целом для средневековья характерен общий идеологический климат, отмеченный полным господством церкви, которая со времен блаженного Августина настаивала на постоянстве и неизменности единожды сотворённого мира, был крайне неблагоприятен для любых попыток развития эволюционистских взглядов.
Конечно, остановить накопление знаний об окружавшем сравнительно высокоразвитые общества Средиземноморья и Ближнего Востока мире было невозможно. Такое накопление сведений об обществах, немалая часть которых находилась либо на разных этапах первобытнообщинноrо строя, либо переходила от последнего к классовому обществу, продолжалось па протяжении всей средневековой эпохи. И если в Европе оно замедлилось, то для стран Востока, особенно вошедших в ареал мyсульманской культуры, как раз в это время характерно максимальное решение географического и этнографического кругозора. Оно было связанно с путешествиями многих сотен арабоязычных купцов, чиновников, паломников; их впечатления об образе жизни, общественной организации и обычаях увиденных ими народов были зафиксированы в обширной арабской исторической и географической литературе. Эта литература сохранила нам достаточно подробные описания народов Центральной и Вocтoчной Европы, Средней Азии и Кавказа и особенно немалого числа народов и государств Тропической Африки. В последнем случае арабские сочинения остаются практически единственным нашим письменным источником для всего периода между VII и ХV в.
В средневековом Китае тоже происходило накопление знаний о соседних народах - обитателях Центральной и IOro-Восточной Азии. Эти материалы, и арабские и китайские, составили весьма значительный по объёму фонд, который с немалой пользой может привлечь в своей работе историк и этнограф.
Неверно было бы забывать и об европейских путешественниках этого времени в страны Востока. Это относится главным образом к купцам, по также и к официальным или полуофициальным агентам папского престола или тех или иных европейских монархов. Достаточно упомянуть имена Джованни Плано Кapпини, Гийома Рубрука, Марко Поло и нашего соотечестветнника тверского купца Афанасия Никитина.
Но все же только с началом эпохи великих географических открытий, т. е. со второй половины XV в., накопление этнографических знаний в европейских странах приобрело такой размах, который сделал возможным формирование фактической основы для любых исследований первобытности. Британский историк этнографической науки Т. Пеннимэн убедительно показывает влияние представлений о«дикарях» и о ранней истории человеческого общества в сочинениях таких английских философов, как Т. Гоббс и Дж. Локк. Вместе с тем в их воззрениях уже фигурирует одна из главных идей, пронизывавших представления о первобытности: в XVIII в., в частности у деятелей французского Просвещения: мысль о «дообщественном» состоянии человека и о сложении любых форм общественной организации в результате объединения таких изолированных индивидов на договорных началах для прекращения войны всех против всех.
У таких мыслителей XVI -ХVII вв, как Ж. Бодэн, Т. Гоббс или Дж. Локк, интерес к истории возникновения отдельных общественных институтов определенно преобладал над интересом к истории становления общества в целом. Можно отметить, что из всех институтов главное внимание к себе привлекали политические. Представление о прогрессивном развитии человечества в целом и отдельных его составных частей было характерно для европейского просвещения. С именами Ж.-Ж. Руссо и Д. Дидро связан, пожалуй, наивысший расцвет теорий «благородного дикаря», развивавших уже упомянутую концепцию «дообщественного» состояния первобытного человека. В представлениях о добродетельном дикаре, т. е. Человеке, не подверженном порокам, которые свойственны обществу собственников, классовому обществу. Во всяком случае, собственность в тех ее формах, какие знали просветители. Иначе говоря, речь шла о том, что и собственность признавалась изменяющейся во времени и вместе с тем ясно понималось отличие ее форм в первобытности от того, что существовало в Европе XVIII в.
Но концепция «дообщественного» состояния человека в целом не могла считаться перспективной для развития истории первобытного общества. Наибольший интерес для последней представляли труды другой группы мыслителей эпохи Просвещения - тех из них, кто в наибольшей степени приблизился к материалистическим взглядам при объяснении истории человечества (хотя ни одного из них и нельзя назвать материалистом). Среди этих авторов особо следует выделить имена французов А.-Р. Тюрго и Ж.-К. Кондорсе и шотландцев Л. Фергюссона и Дж. Миллара.
Общим в их взглядах было прежде всего то, что, создавая общую периодизацию истории человечества они в ее основу, клали эволюцию систем хозяйства и форм хозяйственной деятельности (хотя, скажем, Кондорсе считал подобную эволюцию ступенями «прогресса разума»). Уже у Тюрго (1727-1781) мы встречаем трехчленную систему развития общества: охотники и собиратели; далее в случае наличия пригодных видов животных - одомашнивание последних и пастушеское хозяйство; наконец, земледелие. Среди деятелей французского Просвещения эту схемy впервые упоминает Ш. Л. Монтескье, хотя, строго говоря, сходные мысли можно встретить еще у античных авторов.
Тюрго ясно видел связи между уровнем хозяйства и характером социальной организации. Скажем, охотничье-собирательское хозяйство характеризует одновременно значительная этническая дробность. Излишки продукта и первый опыт порабощения себе подобных появляются на второй, скотоводческой стадии развития. А прибавочный продукт, разделение труда и устойчивое общественное неравенство возникают на уровне земледельческого хозяйства.
Эта же схема лежит в основе концепции Л. Фергюссона (1723-1816). Он делил историю человека на те же три стадии - охотники, пастухи, земледельцы, по пошел дальше Тюрго в определении социальных. последствий различия хозяйственных форм. Признавая что современные ему отсталые народы, известные по этнографическим описаниям, могут служить отражением исторического прошлого народов европейских, он решительно предостерегал исследователей от этноцентризма. Именно у него стадии хозяйства получили названия дикости, варварства и цивилизации. При этом в числе важнейших отличительных черт варварства по сравнению с дикостью Фергюссон называет, наряду с переходом к производящим формам хозяйства, становление понятия о собственности: дикарь не знает собственности, но варвар с ним уже знаком.
К этому времени в истории европейской науки произошли два существенных события, каждое из которых сыграло огромную роль в перестройке научного мышления и переходе его к изучению места человека в природе на основе эмпирического анализа, а не только философских подходов. В первую очередь это создание замечательным естествоиспытателем Александром Гумбольдтом монументального произведения «Космос». В нем Гумбольдт подвел итоги предшествующему развитию естествознания и нарисовал грандиозную картину природных процессов, охватив их в едином синтезе. И хотя сам автор почти не касался проблемы человека, но чтение его книги закономерно подводило к вопросу о роли человека и человеческого общества в природных процессах и, следовательно, к проблеме определения места человека в природе. Второе событие -появление труда Чарлза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», содержащего стройную концепцию эволюционных преобразований живой природы, опиравшуюся на единый принцип естественного отбора. Дарвин также ничего не писал о человеке, в его книге говорится о нем лишь в одной фразе («Будет пролит свет и на происхождение человека»), и только позже он посвятит происхождению человека специальную книгу. Но логика его труда о происхождении видов была такова, что она неотвратимо наталкивала на вопрос, в какой мере закономерности, открытые в живой природе, -эволюционные прогрессивные преобразования, управляемые естественным отбором, могут быть распространены на человека, подчиняется он им или нет.
В связи со всем сказанным проблема места человека в мире живого и в мироздании в целом разрабатывалась в дальнейшем в двух аспектах. Первый из них состоял в попытке представить природную роль человечества, оценить последствия его деятельности в механизме нашей планеты и даже всего мироздания в целом. Французский антрополог и зоолог Аммон де Катрфаж выделял четыре царства природы - минералов, растений, животных и человека; американский палеонтолог Д. Дана писал о психозойской эре; известный русский геолог Александр Петрович Павлов предложил для четвертичного периода название «антропоген», в котором главным фактором мировых при родных изменений является деятельность людей. Особенно глубоко эта тема была разработана выдающимся русским натуралистом Владимиром Ивановичем Вернадским, показавшим огромные масштабы человеческой деятельности в изменении лица нашей планеты, ее поверхностной оболочки, фауны и флоры, даже гидрологического режима и климата многих районов мира. Вернадский прозорливо писал и о космической роли человечества, что нашло полное подтверждение в идущем сейчас завоевании космического пространства. Им же для обозначения планетного масштаба деятельности человечества было предложено понятие ноосферы -сферы разума, охватывающей все аспекты человеческой деятельности и ее результатов в масштабе планеты.
Вопрос о месте человека в живой природе был впервые поставлен на научную почву в середине XVIII в., когда Карл Линней включил человека в систему животного царства и, объединив человека вместе с известными тогда обезьянами, выделил в составе млекопитающих отряд приматов. Обширные исследования по систематике и сравнительной анатомии обезьян, а также работы по анатомии человека, произведенные во второй половине XVПI -первой половине XIX в., позволили английскому зоологу Томасу Гексли и швейцарскому анатому Карлу Фоггу сделать следующий шаг в определении систематического положения человека и указать на его ближайшее родство с человекообразными обезьянами. После появления в 1871 г. знаменитой книги Чарлза Дарвина «Происхождение человека и половой отбор», в которой был суммирован весь запас знаний в области антропогенеза и сделана попытка применить к человеку основные положения эволюционной теории, в частности разработанное Ч. Дарвином учение о естественном и половом отборе, животное происхождение человека было доказано с полной определенностью и стало краеугольным камнем современной антропологии и материалистической философии. Многочисленные исследования конца XIX-XX в. принесли неисчислимые новые доказательства правильности учения о животном происхождении человека, наполнили его конкретным содержанием и позволили перейти к восстановлению конкретных путей эволюции человека. Особое значение в этом отношении имели находки ископаемых остатков древнейших предков человека, которые в настоящее время известны со всех материков Старого Света.
С именем Томсена связаны попытки установить хронологию орудий путем классификации их по материалу. Его работу в качестве руководителя по Национальному музею, развил и расширил его ученик и преемник Й. Ворсо (1821-1915). Ворсо, во-первых, на основе различий в погребениях бронзового века (разный инвентарь, разные обряды захоронения) фактически создал метод относительной хронологии в датировке. Во-вторых, он показал возможность использования археологических материалов для создания гипотез об этнических, в частности миграционных, процессах древности. Вopco отрицал возникновение индустрии бронзы на территории Дании в результате постепенного развития индустрии каменной, а позже бронзовые орудия появились здесь в результате «вторжения» какого-то иного, нежели создатели этих каменных орудий, народа.
Следующим этапом по демонстрации тех возможностей, какие открывают классификация по материалу орудий в деле реконструкции прошлого, стали работы Нильссона (1787-1887). В 1834 г. в очерке истории охоты и рыболовства в Скандинавии, помещенном в качестве приложения и исследования о скандинавской фауне, этот ученый предложил концепцию четырехчленного деления эволюции человеческого общества - от охоты и собирательства к нации, т. е. развитому производящему хозяйству. Детальная разработка этой концепции была дана несколькими годами позднее в работе, посвященной древним обитателям Скандинавского полуострова. Схема Нильссона включала: «дикость», т. е. охотничье-собирательское и рыболовческое хозяйство, номадизм (т. е. кочевое скотоводство), земледелие и «нацию» с высокоразвитым производящим хозяйством, разделением труда и чеканкой монеты. Такое членение истории, на первый взгляд, отличалось от схемы, например, Кoндopce, лишь выделением скотоводства в особый этап. Но впервые членение предполагалось на основе сопоставления археологических и этнографических материалов, ставших к тому времени известными науке, и притом на первом месте среди критерием здесь стояла археологическая классификация Томсена.
Таким образом, в 30-е годы прошлого века уже появились первые предпосылки того, что в наши дни Г. Дэниел обозначил словами «археологическая история первобытности». Однако сами по себе эти теории не рассматривались как противоречащие библейской хронологии; ведь гипотетически все три века - каменный, бронзовый и железный - вполне можно было вписать в те шесть тысяч лет, которые отводились истории человека по этой схеме. Поэтому реальная возможность утвердить представление о неизмеримо большей древности человеческого общества появилась лишь после того, как библейская хронология была опровергнута первоначально в геологии.
3десь таким рубежом стал выход в свет книги крупного английского геолога Ч. Лайелла «Принципы геологии» в начале 30-х годов прошлого века. Для истории первобытного общества особое значение имело то, что JIайелл практически опроверг креационистские взгляды во всех областях знаний - от собственно геологии до истории. После его работ уже ни один серьезный ученый не мог говорить о сотворении мира за шесть рабочих дней. А это придавало совершенно новую убедительность тем палеолитическим находкам, которые к этому времени во все большем числе стали появляться в европейских музеях и научных учреждениях.
Особо значительны среди них были те, которые обнаружили на рубеже 20-30-х годов Дж. Мак-Ипертт во время раскопок в Пентской пещере неподалеку от курорта Торке в юго-западной Англии, П. Шмерлинг - в пещерах Анжиуль близ Ажена и Ж. Буше де Перт - в речных отложениях Соммы возле Аббевнля (соответственно 1824-1829, 1833 и 1837 гг.). Вo всех этих случаях были обнаружены костяки человека и животных давно вымерших видов, в частности шерстистых носорогов и мамонтов, а также каменные орудия. При этом если первые находки Буше де Перта находились в переотложенном состоянии, то в раскопках Мак-Инери и ПIмерлинга стратиграфия оказалась ненарушенной.
Наибольшую последовательность из этих трех исследователей проявил Буше де Перт (1788-1868). В 1838 г. он выступил в Аббевиле с докладом, в котором отнес обнаруженные при раскопках грубые каменные орудия к человеку древнейших времен. Предположение вызвало яростную оппозицию в ученом мире, не говоря уже о широкой читающей публике. Находки Шмерлинга не привлекли сначала особого внимания, а результаты работ Мaк-Инери были опубликованы только после его смерти. Буше де Перт, невзирая на неблагоприятные отклики, продолжал исследования, отстаивая справедливость своего первоначального вывода. Немалую роль в окончательном торжестве его точки зрения сыграло то обстоятельство, что при дальнейших раскопках он смог обнаружить орудия и костяки в непереотложенных слоях. И все потребовалось больше 20 лет, чтобы взгляды ученого получили признание лишь после того как раскопки Буше де Перта около Аббевиля посетили несколько крупнейших геологов и археологов того времени, в том числе Ч. Лайелл, Дж. Прествич, Дж. Эванс, их свидетельства сделали мнение французского исследователя общепризнанным, во всяком случае для большинства.
Если книга В. Шмидта о собственности может рассматриваться как определенный итог традиции изучения первобытного хозяйства, начатой еще в конце прошлого века Э. Ханом, то у истоков такой этнографической субдисциплины, как экономическая антропология, т. е. изучение экономических отношений в первобытном обществе, стояли М. Мосс и британский ученый Б. Малиновский. Функционализм - научное направление, созданное Малиновским,- почти на три десятилетия сделался ведущим в британской науке.
Собственно история первобытности функционалистов, начиная с самого Малиновского, почти не интересовала. С самого начала он отрицал возможность восстановления картины исторического прошлого того или иного народа (Малиновский держался широко распространённого в современной западной науке взгляда, что история начинается лишь с письменных свидетельств, все остальное - либо «предыстория», либо «протоистория»). Этим объясняется резко отрицательное отношение Малиновского к методу пережитков, предложенному еще Тайлором. Если подходить с позиций строгого функционализма, то пережиток невозможен в принципе: ведь речь должна идти об изменении определенной функции культуры в данном обществе. И столь же нелепо, по Малиновскому, диффузионистское представление о передаче отдельных элементов культуры - это опять-таки бессмыслица, если рассматривать, как делает это функционалистская теория, любое общество и культуру как целостный организм, как систему, ориентированную на удовлетворение потребностей образующих это общество людей как первичных, т. е. чисто биологических, так и вторичных, т. е. порожденных существованием в обществе.
Вместе с тем конкретное применение принципов функционального изучения, вне зависимости от взглядов Малиновского и ближайших последователей, позволяет по-новому взглянуть на некоторые черты первобытного общества, н частности на экономику. Еще в 1922 г., практически одновременно с Моссом, Малиновский предложил свое объяснение некоторых обычаев обмена и кажущейся растраты материальных ценностей, представлявшихся исследователям бессмысленными с экономической точки зрения. При анализе обычая «кула» (кольцевого обмена) на Тробрианских островах он исходил из того же представления о реципрокности, что и французский ученый. И хотя основной пафос своих высказываний по этому поводу Малиновский обращал против «так называемого материалистического объяснения истории, он был вполне прав и том смысле, что требовал «углубить анализ зкономических фактов». А позднее Малиновский попытался объяснить многие явления, в том числе и дуальную организацию, необходимостью «внутренней симметрии», присущей первобытному обществу, т. е. по сути дела изначальным обменом видами деятельности и соответствующими взаимными обязательствами. Речь шла о том, что к экономике первобытного общества мало, а то и вовсе неприменимы те категории, в которых изучается экономика общества современного.
Из основных теоретических посылок Малиновского логически вытекала невозможность оценки тех или иных институтов с точки зрения их прогрессивного или тормозящего прогресс характера. Любой институт должен приниматься как данность, ибо наши мерки к «примитивному» обществу просто неприменимы (надо сказать, что для Малиновского и последователей определение «примитивный» всегда имеет значение «отсталый», но не «первобытный»). Для истории первобытности такой подход достаточно опасен, так как не позволяет в должной степени понять и оценить направление развития общества; впрочем, восприятие последнего именно как статичной системы институтов как раз и характерно для функционализма.
Еще одна этнографическая субдисциплина, сложившаяся в начале 40-х годов, - политическая антропология - также исходила из тезиса об обществе как единой целостной системе. Ее складывание можно связать с именем А. Рэдклиф-Брауна, которого принято рассматривать как: основоположника « британского Структурализма». Так же как; и Малиновский, сторонники этого направления почти не проявляют интереса к истории первобытного общества; объекты их изучения - нынешние отсталые общества, преимущественно африканские, реже - азиатские. И все же работы таких учёных, как Э. Ивенс-Притчард, М. Глакмэн или Э. Лич, проливают свет па такие сложнейшие процессы ой истории, как организация власти и управления в обществах, еще не достигших стадии классового развития. Можно сказать, что для иллюстрации того, как происходило разложение первобытного общества, как складывалось социальное неравенство и как оно оформлялось соответствующими мерами в институтах и структурах общества, работы политических антропологов дают едва ли не исчерпывающий материал.
Что касается структурализма за пределами Великобритании, основателями которого считаются такие учёные, как швейцарец Ф, де Соссюр, американцы Э. Сэпир и К. Пайк, а виднейшим современным представителем - французский этнолог К. Леви-Стросс, то сферой исследований остается скорее не реальная картина общества и жизнедеятельности, а то, как эта жизнедеятельность фиксируется в общественном сознании членов общества и их подсознании. С известной долей огрубления можно сказать совершенно понятно, что реконструкция в лучшем случае возможна.
Хронология и варианты периодизации истории первобытного общества.
Варианты периодизации истории
Первый этап в развитии человечества - первобытнообщинный строй - занимает огромный период времени с момента выделения человека из животного царства (около 3-5 млн. лет назад) до образования классовых обществ в различных регионах планеты (примерно в IV тыс. до н. э.). Его периодизация основана на различиях в материале и технике изготовления орудий труда (археологическая периодизация). В соответствии с ней в древнейшей эпохе выделяются три периода:
каменный век (от возникновения человека до III тыс. до н. э.),
бронзовый век (с конца IV до начала I тыс. до н. э.),
железный век (с I тыс. до н. э.).
В свою очередь каменный век подразделяется на древнекаменный (палеолит), среднекаменный век (мезолит), новый каменный век (неолит) и переходный к бронзе меднокаменный век (энеолит).
Ряд учёных подразделяют историю первобытного общества на пять этапов, каждый из которых отличается степенью развития орудий труда, материалами из которых они изготавливались, качеством жилья, соответствующей организацией ведения хозяйства.
Первый этап определяется как предыстория хозяйства и материальной культуры: от возникновения человечества до приблизительно 1 млн. лет назад. Это время, когда приспособление людей к окружающей среде мало чем отличалось от добывания средств к существованию животными. Многие учёные считают, что прародиной человека является Восточная Африка. Именно здесь при раскопках находят кости первых людей, живших более 2 млн. лет назад.
Второй этап - примитивно присваивающее хозяйство приблизительно 1 млн. лет назад -
XI тыс. до н.э., т.е. охватывает значительную часть каменного века - ранний и средний палеолит.
Третий этап - развитое присваивающее хозяйство. Хронологические рамки его определить трудно, поскольку в ряде местностей этот период закончился в XX тыс. до н. э. (субтропики Европы и Африки), в других (тропики) - продолжается до настоящего времени. Охватывает поздний палеолит, мезолит, а в некоторых областях - и весь неолит.
Четвертый этап - зарождение производящего хозяйства. В наиболее развитых в хозяйственном отношении районах земли - IX-VIII тыс. до н.э. (поздний мезолит - ранний неолит).
Пятый этап - эпоха производящего хозяйства. Для некоторых областей сухих и влажных субтропиков - VIII-V тыс. до н.э.
Помимо производства орудий материальная культура древнего человечества теснейшим образом связана и с созданием жилищ.
Наиболее интересные археологические находки древнейших жилищ относятся к раннему палеолиту. На территории Франции обнаружены остатки 21 сезонного стойбища. В одном из них была открыта овальная ограда из камней, которую можно трактовать как основание легкого жилища. Внутри жилища находились очаги и места изготовления орудия. В пещере Ле Лазаре (Франция) были обнаружены остатки убежища, реконструкция которого предполагает наличие опор, крыши из шкур, внутренних перегородок и двух очагов в большом помещении. Постели – из шкур животных (лисьи, волчьи, рысьи) и водорослей. Эти находки датируются временем около 150 тыс. лет.
На территории СССР остатки наземных жилищ, относящихся к раннему палеолиту, были обнаружены у села Молодово на Днестре. Они представляли собой овальную выкладку специально подобранных крупных костей мамонтов. Здесь же обнаружены следы 15 костров, располагавшихся в разных частях жилища.
Первобытная эпоха человечества характеризуется низким уровнем развития производительных сил, медленным их совершенствованием, коллективным присвоением природных ресурсов и результатов производства (прежде всего эксплуатируемой территории), равно-обеспечивающим распределением, социально-экономическим равенством, отсутствием частной собственности, эксплуатации человека человеком, классов, государств.
Анализ развития первобытного человеческого общества показывает, что это развитие шло крайне неравномерно. Процесс обособления наших отдалённых предков от мира человекообразных обезьян был очень медленным.
Общая схема эволюции человека следующая:
человек австралопитековый;
человек прямоходящий (ранние гоминиды: питекантропы и синантропы);
человек современного физического вида (поздние гоминиды: неандертальцы и верхне-палеолитические люди).
Практически появление первых австралопитеков ознаменовало зарождение материальной культуры, непосредственно связанной с производством орудий труда. Именно последние стали для археологов средством определения основных этапов развития древнего человечества.
Богатая и щедрая природа того периода не способствовала ускорению этого процесса; только с появлением суровых условий ледниковой эпохи, с усилением трудовой деятельности первобытного человека в его тяжёлой борьбе за существование ускоренно появляются новые навыки, совершенствуются орудия, вырабатываются новые социальные формы. Овладение огнём, коллективная охота на крупных животных, приспособление к условиям растаявшего ледника, изобретение лука, переход от присваивающего к производящему хозяйству (скотоводству и земледелию), открытие металла (меди, бронзы, железа) и создание сложной родоплеменной организации общества - вот те важнейшие этапы, которые отмечают путь человечества в условиях первобытнообщинного строя.
Темп развития человеческой культуры постепенно ускорялся, особенно с переходом к производящему хозяйству. Но появилась ещё одна особенность - географическая неравномерность развития общества. Области с неблагоприятной, суровой географической средой развивались по-прежнему медленно, а области с мягким климатом, запасами руд и пр. быстрее продвигались к цивилизации.
Колоссальный ледник (около 100 тыс. лет тому назад), закрывший половину планеты и создавший суровый климат, который повлиял на растительный и животный мир, неизбежно делит историю первобытного человечества на три разных периода: доледниковый с тёплым субтропическим климатом, ледниковый и послеледниковый. Каждому из этих периодов соответствует определённый физический тип человека: в доледниковый - археоантропы (питекантроп, синантроп и др.), в ледниковый - палеоантропы (неандертальский человек), в конце ледникового периода, в позднем палеолите, - неоантропы, современные люди,
Выделяются ранняя, средняя и поздняя стадии палеолита. В раннем палеолите, в свою очередь, выделяют первичную, шелльскую и ашельскую эпохи. Древнейшие памятники культуры обнаружены в пещерах Ле Лазаре (относящиеся ко времени около 150 тыс. лет назад), Лялко, Нио, Фонде-де-Гом (Франция), Альтамира (Испания). Большое количество предметов шелльской культуры (орудий) найдено в Африке, особенно в долине Верхнего Нила, в Тернифине (Алжире) и др. К рубежу шелльской и ашельской эпох относятся самые древние остатки человеческой культуры на территории СССР (Кавказ, Украина). К ашельской эпохе человек расселился шире, проникая в Среднюю Азию, Поволжье.
Накануне великого оледенения человек уже умел охотиться на крупнейших животных: слонов, носорогов, оленей, зубров. В ашельскую эпоху появляется уже осёдлость охотников, подолгу живущих на одном месте. Сложная охота очень давно стала дополнением к простому собирательству.
В этот период человечество было уже достаточно организовано и оснащено. Может быть, самым значительным было овладение огнём около 300-200 тыс. лет тому назад. Недаром у многих южных народов (в тех местах, где расселялся тогда человек) сохранились легенды о герое, похитившем небесный огонь. Миф о Прометее, принесшем людям огонь-молнию, отражает самую крупную техническую победу наших очень отдалённых предков.
Одни исследователи относят к раннему палеолиту также мустьерскую эпоху, а другие выделяют её в особый этап среднего палеолита. Мустьерские неандертальцы жили как в пещерах, так и в специально изготовленных из мамонтовых костей жилищах - чумах. В это время человек уже научился сам добывать огонь трением, а не только поддерживать огонь, зажжённый молнией. Основу хозяйства составляла охота на мамонтов, бизонов, оленей. Охотники были вооружёны копьями, кремнёвыми остриями и дубинами. К этой эпохе относятся первые искусственные захоронения покойников, что свидетельствует о возникновении очень сложных идеологических представлений.
Полагают, что к этому же времени можно отнести и зарождение родовой организации общества. Только упорядочением отношений полов, появлением экзогамии можно объяснить то, что физический облик неандертальца стал совершенствоваться, и спустя тысячи лет, к концу ледникового периода, он превратился в неоантропа или кроманьонца - человека современного нам типа.
Верхний (поздний) палеолит известен нам лучше, чем предшествующие эпохи. Природа по-прежнему была сурова, ледниковый период ещё продолжался. Но человек был уже достаточно вооружён для борьбы за существование. Хозяйство становится комплексным: основу его составляет охота на крупных животных, но появились зачатки рыболовства, серьёзным подспорьем было собирательство съедобных плодов, зёрен, кореньев.
Каменные изделия человека делились на две группы: оружие и орудия труда (наконечники копий, ножи, скребки для выделки шкур, кремнёвые инструменты для обработки кости и дерева). Широкое распространение получили различные метательные приспособления (дротики, зазубренные гарпуны, специальные копьеметалки), позволяющие поражать зверя на расстоянии.
По мнению археологов, основной ячейкой социального строя верхнего палеолита была небольшая родовая община, насчитывающая около сотни людей, из которых двадцать были взрослыми охотниками, ведшими хозяйство рода. Небольшие круглые жилища, остатки которых обнаружены, возможно, были приспособлены для парной семьи.
Находки погребений с прекрасным оружием из мамонтовых бивней и большим количеством украшений свидетельствуют о появлении культа вождей, родовых или племенных старейшин.
В верхнем палеолите человек широко расселился не только в Европе, на Кавказе и Средней Азии, но и в Сибири. По мнению учёных, из Сибири в конце палеолита была заселена и Америка.
Шелльская культура - около 600-400 тыс. лет назад - названа так по находкам близ г. Шелль (Франция), характеризуется крайне примитивными каменными» орудиями, ручными рубилами. Хозяйство: охота и собирательство. Физический тип человека - питекантроп, синантроп, атлантроп, гейдельбергский человек и т. п.
Похожая информация.