(Надежда Александровна Лохвицкая, по мужу – Бучинская) - русская писательница, автор юмористических рассказов, стихов, фельетонов, сотрудник знаменитого юмористического журнала «Сатирикон» (1908-1913) и «Новый Сатирикон» (1913-1918) белоэмигрантка, мемуаристка; сестра поэтессы Мирры Лохвицкой (известной под именем «русская Сафо») и генерал-лейтенанта Николая Александровича Лохвицкого, военного деятеля, одного из лидеров Белого движения в Сибири.
Семья и ранние годы
|
|
Точная дата рождения Н.А. Тэффи неизвестна. До сих пор одни биографы склонны считать днём её рождения 9 (21) мая, другие 24 апреля (6 мая) 1872 года. Первоначально на надгробном камне у могилы писательницы (Париж, кладбище Сент-Женевьев де Буа) значилось, что она родилась в мае 1875 года. Сама же Надежда Александровна, как и многие женщины, при жизни была склонна намеренно искажать свой возраст, поэтому в некоторых официальных документах эмигрантского периода, заполненных её рукой, значатся и 1880, и 1885 годы рождения. С местом рождения Н.А. Тэффи-Лохвицкой тоже не всё ясно. По одним сведениям, она родилась в Санкт-Петербурге, по другим – в Волынской губернии, где находилось имение её родителей.
Отец, Александр Владимирович Лохвицкий, был известным юристом, профессором, автором многих научных трудов по криминалистике и юриспруденции, издателем журнала «Судебный вестник». О матери, Варваре Александровне Гойер, известно лишь то, что она была обрусевшей француженкой, из семьи «старых» эмигрантов, любила поэзию и великолепно знала русскую и европейскую литературу. В семье хорошо помнили прадеда писательницы – Кондратия Лохвицкого, масона и сенатора эпохи Александра I, который писал мистические стихи. От него семейная «поэтическая лира» перешла к старшей сестре Тэффи – Мирре (Марии) Лохвицкой (1869-1905), ныне совершенно забытой, но когда-то очень известной поэтессе серебряного века.
О детстве Надежды Лохвицкой не сохранилось никаких документальных источников. Мы можем судить о нём лишь по множеству весёлых и грустных, но удивительно светлых литературных рассказов о детях, которые наполняют творчество Тэффи. Возможно, одна из любимых героинь писательницы – трогательная врушка и фантазёрка Лиза – несёт в себе автобиографические, собирательные черты сестёр Лохвицких.
В семье литературой увлекались все. И маленькая Надя не была исключением. Она любила Пушкина и Бальмонта, зачитывалась Львом Толстым и даже ездила к нему в Хамовники с просьбой «не убивать» князя Болконского, внести соответствующие изменения в «Войну и мир». Но, как мы узнаем из рассказа «Мой первый Толстой», представ перед писателем в его доме, девочка засмущалась и отважилась лишь протянуть Льву Николаевичу фотографию для автографа.
Известно, что сёстры Лохвицкие, каждая из которых рано проявила творческие способности, договорились о вступлении в литературу по старшинству, дабы избежать зависти и соперничества. Первой должна была это сделать Мария. Предполагалось, что Надежда последует примеру старшей сестры уже после того, как та завершит литературную карьеру, но жизнь распорядилась немного иначе. Стихи Мирры (Марии) Лохвицкой имели неожиданно быстрый, ошеломляющий успех. В 1896 году вышел первый сборник стихотворений поэтессы, удостоенный Пушкинской премии.
По свидетельствам современников, в конце 90-х годов XIX века Мирра Лохвицкая приобрела статус едва ли не самой заметной фигуры среди поэтов своего поколения. Она оказалась практически единственной представительницей поэтического сообщества своего времени, обладавшей тем, что позже назвали бы «коммерческим потенциалом». Сборники её стихов не залёживались в книжных лавках, а расхватывались читателями, как горячие пирожки.
При таком успехе младшей Лохвицкой оставалось бы лишь «греться в тени» литературной славы своей сестры, поэтому исполнять юношеский «договор» Надежда не спешила.
По немногочисленным свидетельствам о жизни Н.А. Тэффи биографам удалось установить, что будущая писательница, едва закончив обучение в гимназии, сразу вышла замуж. Её избранником стал выпускник юридического факультета Владислав Бучинский, поляк по национальности. До 1892 года он служил судьёй в Тихвине, потом оставил службу, и семья Бучинских проживала в его имении под Могилёвом. В 1900 году, когда у супругов родились уже две дочери (Валерия и Елена) и сын Янек, Надежда Александровна по собственной инициативе разошлась с мужем и уехала в Петербург, чтобы начать свою литературную карьеру.
Начало творческого пути
Трудно себе представить, но «жемчужина русского юмора», искромётная, ни на кого непохожая Тэффи скромно дебютировала как поэтесса в журнале «Север». 2 сентября 1901 года на страницах журнала появилось её стихотворение «Мне снился сон, безумный и прекрасный…», подписанное девичьей фамилией – Лохвицкая.
Этого дебюта практически никто не заметил. Мирра тоже долгое время печаталась в «Севере», а две поэтессы под одной фамилией – слишком много не только для одного журнала, но и для одного Петербурга…
В 1910 году, уже после смерти своей знаменитой сестры, Надежда Александровна под именем Тэффи выпустила стихотворный сборник «Семь огней», о котором обычно упоминают лишь как о факте в биографии писательницы или как о её творческой неудаче.
В. Брюсов написал на сборник убийственную рецензию, назвав «Семь камней-огней» госпожи Тэффи «поддельным ожерельем»:
Однако, как отмечают некоторые зарубежные исследователи творчества Н.А. Тэффи, первый поэтический сборник имеет очень важное значение для понимания идей и образов всего последующего творчества писательницы, её литературных и позднее - философских исканий.
Но Тэффи вошла в историю отечественной литературы не как поэт-символист, а как автор юмористических рассказов, новелл, фельетонов, которые пережили своё время и навсегда остались любимыми читателем.
С 1904 года Тэффи заявила о себе как о литераторе в столичных «Биржевых ведомостях». «Газета эта бичевала преимущественно отцов города, питавшихся от общественного пирога. Я помогала бичевать», - скажет она о своих первых газетных фельетонах.
Псевдонимом Тэффи впервые была подписана одноактная пьеса «Женский вопрос», поставленная в петербургском Малом театре в 1907году.
По поводу происхождения псевдонима существует несколько версий. Многие склонны считать, что Тэффи – всего лишь имя девочки, персонажа известной сказки Р.Киплинга «Как было написано первое письмо». Но сама писательница в рассказе «Псевдоним» очень подробно, с присущим ей юмором, объяснила, что она хотела скрыть авторство «женского рукоделия» (пьесы) под именем некоего дурака - дураки, мол, всегда счастливы. «Идеальным» дураком, по мнению Надежды Александровны, оказался её знакомый (предположительно слуга Лохвицких) Степан. Домашние называли его Стэффи. Первая буква была отброшена из деликатности. После успешной премьеры пьесы журналист, готовивший интервью с автором, осведомился о происхождении псевдонима и высказал своё предположение, что это из стихотворения Киплинга («Taffy was a Walesman / Taffy was a thief…»). Писательница радостно согласилась.
Злободневные и остроумные публикации Тэффи сразу пришлись по душе читающей публике. Было время, когда она сотрудничала сразу в нескольких периодических изданиях, имеющих прямо противоположную политическую направленность. Её стихотворные фельетоны в «Биржевых ведомостях» вызывали положительный отзыв у императора Николая II, а юмористические очерки и стихотворения в большевистской газете «Новая жизнь» приводили в восторг Луначарского и Ленина. Впрочем, с «левыми» Тэффи рассталась довольно быстро. Её новый творческий взлёт был связан с работой в «Сатириконе» и «Новом Сатириконе» А.Аверченко. Тэффи печаталась в журнале с первого номера, вышедшего в апреле 1908 года, до запрещения этого издания в августе 1918.
Однако не газетные публикации и даже не юмористические рассказы в лучшем сатирическом журнале России позволили Тэффи однажды «проснуться знаменитой». Настоящая слава пришла к ней после выхода первой книги «Юмористических рассказов», которые имели ошеломляющий успех. Второй сборник поднял имя Тэффи на новую высоту и сделал её одним из самых читаемых писателей России. Вплоть до 1917 года регулярно выходили новые сборники рассказов («И стало так…», «Дым без огня», «Ничего подобного», «Неживой зверь»), неоднократно переиздавались уже изданные книги.
Излюбленный жанр Тэффи – миниатюра, построенная на описании незначительного комического происшествия. Своему двухтомнику она предпослала эпиграф из «Этики» Б.Спинозы, который точно определяет тональность многих ее произведений: «Ибо смех есть радость, а посему сам по себе – благо».
На страницах своих книг Тэффи представляет множество разнообразных типажей: гимназисты, студенты, мелкие служащие, журналисты, чудаки и растяпы, взрослые и дети - маленький человек, всецело поглощённый своим внутренним миром, семейными неурядицами, мелочами быта. Никаких политических катаклизмов, войн, революций, классовой борьбы. И в этом Тэффи очень близка Чехову, заметившему однажды, что если и погибнет мир, то вовсе не от войн и революций, а от мелких домашних неприятностей. Человек в её рассказах реально страдает от этих важных «мелочей», а всё остальное остаётся для него призрачным, неуловимым, порой просто непонятным. Но, иронизируя над естественными слабостями человека, Тэффи никогда не унижает его. Она снискала репутацию писателя остроумного, наблюдательного и беззлобного. Считалось, что её отличает тонкое понимание человеческих слабостей, мягкосердечие и сострадание к своим незадачливым персонажам.
Рассказы и юмористические сценки, появлявшиеся за подписью Тэффи, были настолько популярны, что в дореволюционной России существовали духи и конфеты «Тэффи».
На переломе
Февральскую революцию Тэффи, как и большинство русской либерально-демократической интеллигенции, восприняла с восторгом, но последующие за ней события и Октябрьский переворот оставили в душе писательницы самые тяжёлые впечатления.
Неприятие, если не полное отторжение суровых реалий пореволюционной советской действительности – в каждой строке юмористических произведений Тэффи периода 1917-1918 годов. В июне-июле 1917 года Тэффи пишет фельетоны «Немножко о Ленине», «Мы верим», «Дождались», «Дезертиры» и др. Фельетоны Тэффи созвучны «Несвоевременным мыслям» М.Горького и «Окаянным дням» И.Бунина. В них - та же тревога за Россию. Ей, как большинству русских писателей, пришлось очень быстро разочароваться в свободе, которую принесла с собой Февральская революция. Все происходящее после 4 июля 1917 года Тэффи рассматривает, как «великое триумфальное шествие безграмотных дураков и сознательных преступников».
Она не щадит Временного правительства, рисуя полный развал армии, хаос в промышленности, отвратительную работу транспорта и почт. Она убеждена: если большевики придут к власти, воцарятся произвол, насилие, хамство, а в Сенате вместе с ними будут заседать лошади. «Ленин, рассказывая о заседании, на котором были Зиновьев, Каменев и пять лошадей, будет говорить: - Было нас восьмеро».
Так и случилось.
Вплоть до закрытия «Нового Сатирикона» Тэффи продолжает сотрудничать в его редакции. Одно из её последних стихотворений в журнале называется «Добрый красногвардеец». Оно сопровождается эпиграфом: «Один из народных комиссаров, отзываясь о доблести красногвардейцев, рассказал случай, когда красногвардеец встретил в лесу старушку и не обидел её. Из газет».
Стоит ли говорить, что за подобные «произведения» в советской России можно было поплатиться не только свободой, но и жизнью.
«К мысу ль радости, к скалам печали ли…»
В некоторых первых биографиях Тэффи, написанных российскими исследователями в эпоху «перестройки», очень застенчиво говорится о том, что писательница якобы случайно, поддавшись общей панике, выехала из революционного Петрограда и оказалась на территории белых. Затем, столь же случайно и необдуманно, она поднялась на борт парохода в одном из черноморских портов и отправилась в Константинополь.
На самом деле, как и для большинства эмигрантов, решение о бегстве из «большевистского рая» было для Тэффи-Лохвицкой не столько случайностью, сколько необходимостью. После закрытия властями журнала «Новый Сатирикон», осенью 1918 года Н.А. Тэффи вместе с А.Аверченко уехала из Петрограда в Киев, где должны были состояться их публичные выступления. После полутора лет скитаний по российскому югу (Киев, Одесса, Новороссийск, Екатеринодар) писательница с большими трудностями эвакуировалась в Константинополь, а потом добралась до Парижа.
Если судить по её книге «Воспоминания», Тэффи не собиралась уезжать из России. Но кто же из полутора миллионов русских, в одночасье выброшенных на чужбину волной революции и Гражданской войны, по-настоящему отдавал себе отчёт в том, что отправляется в пожизненное изгнание? Вернувшийся в 1943 году поэт и актёр А.Вертинский очень неискренне объяснял своё решение об эмиграции «юношеским легкомыслием», желанием посмотреть мир. Тэффи кривить душой было незачем: «Увиденная утром струйка крови у ворот комиссариата, медленно ползущая струйка поперек тротуара перерезывает дорогу жизни навсегда. Перешагнуть через неё нельзя. Идти дальше нельзя. Можно повернуться и бежать…»
Конечно, Тэффи, как и десятки тысяч беженцев, не оставляла надежда на скорое возвращение в Москву. Хотя своё отношение к Октябрьской революции Надежда Александровна определила давно: «Конечно, не смерти я боялась. Я боялась разъярённых харь с направленным прямо мне в лицо фонарем, тупой идиотской злобы. Холода, голода, тьмы, стука прикладов о паркет, криков, плача, выстрелов и чужой смерти. Я так устала от всего этого. Я больше этого не хотела. Я больше не могла»
Чувством щемящей боли пронизаны те страницы «Воспоминаний» Тэффи, где она рассказывает о своём прощании с родиной. На корабле, во время карантина (транспорты с русскими беженцами часто держали на константинопольском рейде по нескольку недель), было написано знаменитое стихотворение «К мысу ль радости, к скалам печали ли…». Стихотворение Н.А. Тэффи впоследствии стало широко известно как одна из песен, исполняемых А.Вертинским, и было едва ли не гимном всех русских изгнанников:
Эмиграция
Исключительный успех сопутствовал Тэффи почти до конца её долгой жизни. В Берлине и Париже продолжали выходить её книги, писательница радовала читателей новыми произведениями, продолжала смеяться сквозь слёзы над величайшей русской трагедией. Быть может, этот смех позволил многим вчерашним соотечественникам не потерять себя на чужбине, вдохнул в них новую жизнь, дал надежду. Ведь, если человек ещё способен смеяться над собой, то ещё не всё потеряно...
Уже в первом номере русской парижской газеты «Последние новости» (27 апреля 1920) был напечатан рассказ Тэффи «Ке фер?». Фраза его героя, старого генерала-беженца, который, растерянно озираясь на парижской площади, бормочет: «Все это хорошо... но que faire? Фер-то – ке?», надолго стала крылатым выражением, постоянным рефреном эмигрантской жизни.
В двадцатых и тридцатых годах рассказы Тэффи не сходят со страниц виднейших эмигрантских изданий. Она печатается в газетах «Последние новости», «Общее дело», «Возрождение», в журналах «Грядущая Россия», «Звено», «Русские записки», «Современные записки» и др. Ежегодно, вплоть до 1940 года, выходят сборники её рассказов и книги: «Рысь», «О нежности», «Городок», «Авантюрный роман», «Воспоминания», сборники стихов, пьесы.
В прозе и драматургии Тэффи периода эмиграции заметно усиливаются грустные, даже трагические мотивы. «Боялись смерти большевистской – и умерли смертью здесь, – сказано в одной из её первых парижских миниатюр «Ностальгия» (1920). –... Думаем только о том, что теперь там. Интересуемся только тем, что приходит оттуда».
Тональность рассказа Тэффи все чаще соединяет в себе жёсткие и примиренные ноты. Ностальгия и Печаль – основные мотивы её творчества 1920-40-х годов. В представлении писательницы, тяжелое время, которое переживает её поколение, все-таки не изменило вечного закона, говорящего, что «сама жизнь... столько же смеется, сколько плачет»: порою невозможно отличить мимолетные радости от печалей, сделавшихся привычными.
Трагедия и «старшего» и «младшего» поколения российской эмиграции нашли своё выражение в пронзительных рассказах «Майский жук», «День», «Лапушка», «Маркита» и др.
В 1926 году в СССР вышли сборники Тэффи «Жизнь и воротник», «Папочка», «На чужбине», «Ничего подобного (Харьков), «Парижские рассказы», «Сирано де Бержерак» и др.
Перепечатывая рассказы Тэффи без её разрешения, составители этих изданий старались представить автора как юмористку, развлекающую обывателя, как бытописательницу «зловонных язв эмиграции». За советские издания произведений писательница не получала ни копейки. Это вызвало резкую отповедь - статью Тэффи «Вниманию воров!» («Возрождение», 1928, 1 июля), в которой она публично запретила пользоваться ее именем на родине. После этого в СССР о Тэффи надолго забыли, но в Русском Зарубежье её популярность только росла.
Даже в период общего кризиса издательского дела середины-конца 1920-х годов, русские издатели охотно брали произведения Тэффи, не опасаясь коммерческих неудач: её книги покупали всегда. До войны Надежда Александровна считалась одним из самых высокооплачиваемых авторов, и, в отличие от многих своих коллег по литературному цеху, на чужбине не бедствовала.
По воспоминаниям В. Васютинской-Маркадэ, хорошо знавшей о жизни Тэффи в Париже, у неё была очень приличная квартира из трёх больших комнат с просторной передней. Писательница очень любила и умела принимать гостей: «Дом был поставлен на барскую ногу, по-петербургски. В вазах всегда стояли цветы, во всех случаях жизни она держала тон светской дамы».
Н.А. Тэффи не только писала, но и самым деятельным образом помогала соотечественникам, известным и безызвестным, выброшенным волною на чужой берег. Собирала деньги в фонд памяти Ф.И. Шаляпина в Париже и на создание библиотеки имени А.И. Герцена в Ницце. Читала свои воспоминания на вечерах памяти ушедших Саши Черного и Федора Сологуба. Выступала на «вечерах помощи» прозябающим в бедности собратьям по перу. Она не любила публичных выступлений перед многочисленной аудиторией, для нее это было мучением, но когда её просили, она никому не отказывала. Это был святой принцип – спасать не только себя, но и других.
В Париже писательница жила около десяти лет в гражданском браке с Павлом Андреевичем Тикстоном. Наполовину русский, наполовину англичанин, сын промышленника, некогда владевшего заводом под Калугой, он бежал из России после прихода к власти большевиков. Надежда была любима и счастлива, насколько может быть счастливым человек, оторванный от родной почвы, вырванный из стихии родного языка. У Павла Андреевича были деньги, но они пропали, когда разразился мировой кризис. Он этого пережить не сумел, с ним случился удар, и Надежда Александровна терпеливо ухаживала за ним до последнего часа.
После смерти Тикстона Тэффи всерьез подумывала оставить литературу и заняться шитьем платьев или начать мастерить шляпки, как это делали ее героини из рассказа «Городок». Но она продолжала писать, и творчество позволило ей «оставаться на плаву» вплоть до второй мировой войны.
Последние годы жизни
Всю войну Тэффи безвыездно прожила во Франции. При оккупационном режиме её книги перестали выходить, закрылись практически все русские издания, печататься было негде. В 1943 году в нью-йоркском «Новом журнале» появился даже некролог: литературную смерть писательницы ошибочно поспешили подменить смертью физической. Впоследствии она шутила: «Весть о моей смерти была очень прочна. Рассказывают, что во многих местах (например, в Марокко) служили по мне панихиды и горько плакали. А я в это время ела португальские сардинки и ходила в синема» . Добрый юмор не покидал её и в эти страшные годы.
В книге «Все о любви» (Париж, 1946). Тэффи окончательно уходит в сферу лирики, окрашенной светлой грустью. Ее творческие поиски во многом совпадают с исканиями И. Бунина, который в те же годы работал над книгой рассказов «Тёмные аллеи». Сборник «Все о любви» можно назвать энциклопедией одного из самых загадочных человеческих чувств. На его страницах сосуществуют самые разные женские характеры и разные типы любви. По Тэффи любовь - это выбор креста: «Какой кому выпадет!» . Чаще всего она изображает любовь-обманщицу, которая мелькнет на мгновение яркой вспышкой, а потом надолго погрузит героиню в тоскливое беспросветное одиночество.
Свой творческий путь Надежда Александровна Тэффи, действительно, завершала в нужде и одиночестве. Война разлучила её с родными. Старшая дочь, Валерия Владиславовна Грабовская, переводчица, член Польского правительства в изгнании, во время войны проживала с матерью в Анже, но потом вынуждена была бежать в Англию. Потеряв на войне мужа, она работала в Лондоне и сама сильно нуждалась. Младшая, Елена Владиславовна, драматическая актриса, осталась жить на территории Польши, которая в то время уже входила в советский лагерь.
Облик Тэффи последних лет запечатлён в воспоминаниях А. Седых «Н.А.Тэффи в письмах». Все такая же остроумная, изящная, светская, она старалась изо всех сил сопротивляться болезням, изредка бывала на эмигрантских вечерах и вернисажах, поддерживала близкие отношения с И.Буниным, Б.Пантелеймоновым, Н.Евреиновым, ссорилась с Дон-Аминадо, принимала у себя А.Керенского. Она продолжала писать книгу воспоминаний о своих современниках (Д.Мережковском, З.Гиппиус, Ф.Сологубе и др.), печаталась в «Новом русском слове» и «Русских новостях», но чувствовала себя всё хуже. Раздражал пущенный сотрудниками «Русской мысли» слух, что Тэффи приняла советское подданство. После окончания II мировой войны ее, действительно, звали в СССР и даже, поздравляя с Новым годом, желали успехов в «деятельности на благо советской Родины».
На все предложения Тэффи отвечала отказом. Вспомнив свое бегство из России, она однажды горько пошутила, что боится: в России её может встретить плакат «Добро пожаловать, товарищ Тэффи», а на столбах, его поддерживающих, будут висеть Зощенко и Ахматова.
По просьбе А.Седых, друга писательницы и редактора «Нового русского слова» в Нью-Йорке, парижский миллионер и филантроп С. Атран согласился выплачивать скромную пожизненную пенсию четырём престарелым писателям. В их число вошла Тэффи. Надежда Александровна высылала Седых свои книги с автографами для продажи их состоятельным людям в Нью-Йорке. За книгу, в которую вклеивался дарственный автограф писательницы, платили от 25 до 50 долларов.
В 1951 году Атран умер, и выплата пенсии прекратилась. Книги с автографами русской писательницы американцами не покупались, выступать на вечерах, зарабатывая деньги, престарелая женщина была не в силах.
«По болезни неизлечимой я непременно должна скоро умереть. Но я никогда не делаю то, что должна. Вот и живу,» - с иронией признаётся Тэффи в одном из своих писем.
В феврале 1952 года в Нью-Йорке вышла последняя её книга - «Земная радуга». В последнем сборнике Тэффи совсем отказалась от сарказма и сатирических интонаций, частых как в её ранней прозе, так и в произведениях 1920-х годов. Много в этой книге «автобиографического», настоящего, что позволяет назвать его последней исповедью великой юмористки. Она в очередной раз переосмысливает ушедшее, пишет о своих земных страданиях последних лет жизни и …улыбается напоследок:
Н.А.Тэффи умерла в Париже 6 октября 1952 года. За несколько часов до смерти она попросила принести ей зеркальце и пудру. И маленький кипарисовый крестик, который когда-то привезла из Соловецкого монастыря и который велела положить с собой в гроб. Тэффи похоронена рядом с Буниным на русском кладбище в Сент-Женевьев-де Буа.
В СССР её произведения не печатались и не переиздавались вплоть до 1966 года.
Елена Широкова
Использованы материалы:
Васильев И. Анекдот и трагедия// Тэффи Н.А. Житье-бытье: Рассказы. Воспоминания.-М.:Политиздат,1991.- С. 3-20;
Тэффи – писательница, творившая в самых разных литературных жанрах. Ее произведениями зачитывались и последний русский царь, и вождь мирового пролетариата. Современные читатели узнают себя и приятелей в увлеченных шопингом мещанах и страдающих от любви дворянах. Биография литератора, язык и герои которой не устарели за 100 лет, полна загадок и мистификаций.
Детство и юность
Надежда Лохвицкая (настоящие имя и фамилия самого успешного «сатирика в юбке») родилась в городе на Неве весной 1872 года. О точной дате рождения идут споры, как и о том, сколько было детей в семье. Документально подтверждено, что у Нади имелись одна младшая (Лена) и три старшие (Варя, Лида и Маша) сестры и один старший брат (Коля).
Отец будущей писательницы был специалистом по конституционному праву и успешно совмещал амплуа адвоката, профессора, литературного популяризатора юриспруденции, т. е. занимал приблизительно такое положение, как 120 лет спустя или . Мать имела французские корни. Когда Наде исполнилось 12 лет, отец семейства скончался.
Тэффи в годы Первой мировой войны / Журнал "Аргус", Живой Журнал
Надин прадед Конрад (Кондратий) Лохвицкий писал мистические стихи, и фамильная легенда рассказывала о магическом даре, который передается только по мужской линии, а если им завладеет дама, то заплатит за это личным счастьем. Девочка с ранних лет любила книги и даже пыталась изменить судьбу персонажей: в юности Надя съездила ко и попросила писателя не лишать жизни . Первые стихи родились у Надежды Лохвицкой во время обучения в гимназии.
Девушка не была красавицей и вышла замуж за первого претендента. Брак с Владимиром Бучинским принес Надежде двух дочерей – Леру и Лену и сына Янека, но матерью «демоническая женщина» оказалась неласковой. Дожив до 28 лет, Лохвицкая ушла от мужа. Бучинский в отместку лишил Надю общения с детьми.
Книги
Разлученная с отпрысками Лохвицкая, в отличие от , не стала бросаться под поезд, а вернулась к юношеской мечте о литературе и в 1901 году дебютировала в журнале «Север» стихотворением «Мне снился сон безумный и прекрасный». К моменту публикации произведения сестра начинающего литератора, Мария, уже была известной поэтессой, творившей под псевдонимом Мирра Лохвицкая. Надежда задумалась об оригинальном литературном имени.
Лохвицкие не приняли Октябрьскую революцию. Брат Николай стал сподвижником , а Надежда Александровна через Одессу и Константинополь иммигрировала в Париж. Жизнь на чужбине была не сладкой, но дар предвидения и решительность Тэффи, вероятно, спасли писательницу от смерти в большевистских застенках.
Личная жизнь
Писательница стремилась оставаться загадкой и ограничивала доступ журналистов к личной жизни, а на вопросы о возрасте отвечала, что чувствует себя 13-летней. Известно, что женщина увлекалась мистикой и очень любила кошек, особенно последнего питомца, страдавшего от ожирения. В зрелые годы Тэффи пыталась наладить общение с подросшими детьми, но из троих отпрысков на контакт пошла только старшая Валерия.
Документальный фильм "Женщины в русской истории: Тэффи"Читатели, жаждавшие познакомиться с королевой русскоязычного юмора, при общении с Тэффи разочаровывались – кумир имела меланхоличный и раздражительный характер. Однако с собратьями по перу писательница была добра и щедра. Созданный Тэффи во французской столице литературный салон стал центром притяжения русских эмигрантов, его завсегдатаями были острослов Дон-Аминадо и прозаик .
Ужиться с дамой, знавшей себе цену и весьма рассеянной в быту, удалось второму супругу – сыну бывшего калужского фабриканта Павлу Александровичу Тикстону. Надежда Александровна считала второго мужа лучшим человеком на земле, а когда болезнь обездвижила его, трогательно ухаживала за супругом. В последние годы жизни писательницы заботы о ее материальном обеспечении взял на себя филантроп С. С. Атран.
Смерть
Слухи о кончине Тэффи, пережившей фашистскую оккупацию Франции, витали задолго до ухода Надежды Александровны из жизни. В 40-х годах 20 века Михаил Цетлин опубликовал некролог памяти писательницы. Но умерла Тэффи только в 1952 году, успев создать перед уходом в вечность очерки о знакомых знаменитостях и цикл рассказов о животных.
Википедия
Причиной смерти стал приступ стенокардии. Могила Надежды Тэффи находится на парижском кладбище Святой Женевьевы.
Библиография
- 1910 – «Семь огней»
- 1912 – «И стало так»
- 1913 – «Восемь миниатюр»
- 1914 – «Дым без огня»
- 1920 – «Так жили»
- 1921 – «Сокровища земли»
- 1923 – «Шамран. Песни Востока»
- 1926 – «Взамен политики»
- 1931 – «Авантюрный роман»
- 1931 – «Воспоминания»
- 1936 – «Ведьма»
- 1938 – «О нежности»
- 1946 – «Все о любви»
- 1952 – «Земная радуга»
«Тэффи раздражало, что люди считали её юмористкой и что с ней, по их мнению, всегда должно случаться что-то забавное.
“Анекдоты, — говорила она, — смешны, когда их рассказывают. А когда их переживают, это трагедия. И моя жизнь — это сплошной анекдот, т.е. трагедия”…
Часто перечитываю её книги. Конечно, была Тэффи большой писательницей, у которой смешное неизменно переплеталось с грустным».
А. Седых
Седых А. Далёкие, близкие . М., 2003. С. 76,78.
« “Женщина-писательница” — сочетание этих слов не звучало гордо у нас в России, Аполлон был излишне жесток к прекрасному полу… Но обрушив на нас многотомный поток дамской беллетристики, строгий Аполлон сжалился и послал нам в награду Тэффи. Не “женщину-писательницу,” а писателя — большого, глубокого и своеобразного…».
С. Чёрный
Чёрный С. Собрание сочинений: в 5 т. М., 1996. Т. 3 . С. 378.
«Тэффи, в сущности, была единственной “дамой” литературного Парижа — не “литературной дамой”, а очаровательной, хорошо воспитанной и “столичной” дамой… Интересовали её человеческие типы, дети и животные, но трагическую участь всего живущего она не только понимала, но и чувствовала её на своем собственном, прежде всего, опыте».
З.А. Шаховская
Шаховская З.А. В поисках Набокова. Отражения . М., 1991. С. 267.
«…Тэффи никого не судит, никого ничему не поучает. Именно в этом секрет и причина особенного к ней читательского влечения. Современники и соотечественники узнают в её книгах самих себя и сами над собой смеются…
Тэффи не склонна людям льстить, не хочет их обманывать и не боится правды. Но с настойчивой вкрадчивостью, будто между строк внушает она, что как ни плохо, как ни неприглядно сложилось человеческое существование, жизнь всё-таки прекрасна, если есть в ней свет, небо, дети, природа, наконец, любовь».
Г.В. Адамович
Адамович Г.В. Одиночество и свобода . М., 1996. С. 88.
«Когда-нибудь из книг Тэффи будет сделана антология, и — со скидкой на время, на эпоху, на географию — антология эта будет верным и весёлым спутником, руководством и путеводителем для будущих поколений, которые, когда придёт их час, тоже, по всей вероятности, будут бежать в неизвестном направлении, но, во всяком случае, не в гости, а живот спасая».
Дон-Аминадо
Дон-Аминадо. Поезд на третьем пути . М., 2000. С. 278.
«…Надежду Александровну Тэффи любила вся наша семья, и она всех любила. И меня тоже. Она была до того талантлива, что за что бы ни бралась, всё у неё получалось… Тэффи мне сшила платье, настоящее, чудесное!.. А ты знаешь, я сфотографирована в платье, которое она мне сшила. Такое беленькое…».
Н.Б. Соллогуб
«Напишите мне в альбом …»: беседы с Н.Б. Соллогуб в Бюсси-ан-От. М., 2004. С. 102, 136.
«Любовь к человеку, несмотря на трезвый взгляд на его слабости и недостатки, теплится и сквозит в большинстве того, о чём говорит Тэффи.
Но Тэффи любит и животных и разве не трогательны её рассказы о зверях и зверюшках?.. Много ещё рассказов у Тэффи о человеко-звериных взаимоотношениях, причём, как нам кажется, к животным у Тэффи было и любви и жалости даже больше чем к людям...».
А. Горская
Горская А. Возрождение . Париж, 1962. № 130. С. 146-148.
«Тэффи, как писательница, единственная в своём роде, её место в русской литературе совершенно исключительно. Её талант юмориста,.. её тонкость ума, живость изложения, а главное, острота и мастерство юмора неподражаемы...
Талант Тэффи скрашивал серую эмигрантскую жизнь, он часто вызывал улыбку, а за улыбку хочется сохранить о ней благодарную память».
А. Горская
Горская А. Возрождение . Париж, 1962. № 130. С. 148, 150.
«Исполнилось десять лет со дня смерти Надежды Александровны Тэффи. Всё проходящее, суетное, условное отошло уже навсегда, уступив место неизгладимым воспоминаниям о ней самой, об её глубокой вере, проницательности ума; о терпении и мужестве, с которыми она переносила выпавшие на её долю испытания…».
В. Васютинская
Васютинская В.Д. Возрождение . Париж, 1962. № 131. С. 87.
«…По моим долголетним наблюдениям Тэффи как человек, а не только как литератор, была какая-то “особенная”, под общую стать не подходила. Дело было не только в её врождённой талантливости и остроумии, но в её отношении к едва заметным мелочам окружающей жизни, в том, как быт — частенько скудный и невесёлый — преломлялся в её сознании, вызывая в ней порой непредвиденные реакции…
В её весёлости, в её “смешке” неизменно ощущалась жалость к человеку, сострадание к нему, стремление прийти ему на помощь. Это свойство её было равно ощутимо в её писаниях, как и в более наглядной форме — в самой жизни… Но несомненно, что мы с вами, дорогой читатель, любили и любим её рассказы, всегда на высоком литературном уровне, остроумные, живые, всегда с какой-то поволокой, с лирической грустью, с некой слезой сквозь смех».
А.В. Бахрах
Бахрах А.В. Бунин в халате и другие портреты : по памяти, по записям. М, 2005. С. 399, 403.
«Милая, дорогая моя, какой же я “учитель” — Вам-то, которая всю жизнь как соловей пела и всё ещё всё так же поёт, совершенно не замечая того, рассыпая блеск!... Вы кое-что — да и больше — цените во мне, а я, повторяю, клянусь Богом, всегда, всегда дивился Вам — никогда за всю жизнь не встречал подобной Вам! И какое это истинное счастье, что Бог дал мне знать Вас!».
Письмо И.А. Бунина Н.А. Тэффи от 19. IV. 1944.
Диаспора: новые материалы. СПб., 2001. Вып. 2 . С. 513.
«…Во всех её рассказах какой-то удивительный и истинный юмор её слов, какая-то тайна смеющихся слов, которыми в совершенстве владеет Тэффи… Сущность рассказов, основа их печальна, а часто и трагична, однако внешность искренно смешна».
М.М. Зощенко
Зощенко М.М. Неизданный Зощенко . Ann Arbor. С. 75, 77.
« Тэффи, что так редко встречается среди юмористов, была и в жизни полна юмора и веселья… “Дать человеку возможность посмеяться, — объясняла она, — не менее важно, чем подать нищему милостыню. Или кусок хлеба. Посмеёшься — и голод не так мучает…” Без смеха ни одна наша встреча с ней не обходилась, даже в самые тёмные дни. Завидя её издали, я уже начинала улыбаться — с ней всегда и всюду было приятно и весело».
И.В. Одоевцева
Одоевцева И.В. На берегах Сены . - М. : АСТ: АСТ Москва, 2009. С. 98.
См. также публикации о Н.А. Тэффи в каталоге библиотеки Дома русского зарубежья им. А. Солженицына
Трудно в дореволюционной России найти женщину-писательницу, более популярную, чем Надежда Тэффи. Ее смешные рассказы из жизни простых людей покорили сердца всех слоев населения и поколений. Она писала о том, что близко. О любви, изменах, интрижках, неловких ситуациях между друзьями и знакомыми, театре, рекламе, семейных ссорах и многом-многом другом. Читатели, узнававшие в персонажах Тэффи себя, своих родственников и знакомых, от души смеялись над простыми историями и с нетерпением ожидали новых творений талантливой юмористки.
Родившись в семье успешного юриста, Надежда могла не заботиться о будущем, а просто ожидать хорошего замужества, растить детей. Но была в ее семье какая-то особенность. Две дочери выросли очень беспокойными и талантливыми. Вероятнее всего любовь к литературе привила дочкам мама - Варвара Александровна, в девичестве Гойер, имевшая французские корни.
Первые пробы пера Надежды Тэфии относятся к подростковому возрасту. Начав творить еще будучи гимназисткой, она постепенно сделала писательство делом совей жизни. Биография Тэффи полна неожиданных поворотов и невероятных событий, читать ее можно с таким же интересом, как и любой из рассказов Надежды Александровны. Вот несколько любопытных фактов из ее жизни:
- Настоящее имя Надежды Тэффи - Надежда Александровна Лохвицкая . Сама писательница по-разному излагала историю его происхождения. То она говорила, что так или как-то похоже звали местного дурачка, то соотносила с именем мифического разбойника. Псевдоним пришлось взять, так как к тому моменту, как Надежда стала штурмовать писательский олимп, её фамилия была уже очень известна в стране.
- Знаменитая поэтесса Мирра Лохвицкая - родная (старшая) сестра надежды Тэффи. Мирра рано прославилась как автор чувственных стихотворений. Её называли предтечей Ахматовой и Цветаевой. Умерла женщина в возрасте 35 лет. У нее было больное сердце. Удивительно, но исследователям не удалось установить точное количество детей в семье Лохвицких. Предположительно у Тэффи был один брат и четыре сестры.
- Надежда Тэфии начала профессиональную литературную карьеру после развода с мужем, будучи зрелой женщиной, имеющей на руках двоих, а по некоторым сведениям, троих детей.
- Во время Первой мировой войны надежда Тэффи работала сестрой милосердия и была на фронте. Сохранилось несколько фронтовых фотографий писательницы, где она позирует в форме и даже с винтовкой в руках.
- В 1919 году эмигрировала в Париж. Ей пришлось проделать большой путь через Киев и Одессу, а затем и Турцию. Судя по всему писательница быстро осваивается в новой обстановке. Ей первые французские публикации относятся к началу 1920 года.
- Она всегда ретушировала собственные фотографии, скрывала свой возраст и говорила, что чувствует себя тринадцатилетней. Исследователи выяснили, что когда Надежда Александровна эмигрировала, заполняя документы, она убавила себе пятнадцать лет. Есть все основания полагать, что выяснить это никому до ее смерти не удалось. Благодаря тому, что Надежда Александровна всегда со вкусом одевалась, очень тщательно следила за собой, умело использовала косметику и подкрашивала волосы, «убавленный», комфортный для неё возраст ни у кого не вызывал сомнений.
- Надежда Александровна прожила 80 лет и умерла в Париже 30 сентября 1952 года. Всего через неделю после собственных именин. Похоронена на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
- В течение всей жизни Надежда Александровна писала стихи, но прославилась благодаря небольшим юмористическим рассказам. Сама Тэффи говорила, что очень любит поэзию, но кормит ее юмористка.
- Тэффи очень любила кошек и даже посвящала им стихи. Писательница говорила, что к людям, не любящим кошек она всегда относится с подозрением.
- Тэффи была очень рассеяна в быту. Близкие вспоминали, что она могла зажечь плиту, а чайник поставить на соседнюю наработавшую конфорку, оправляя деньги родственникам написать на конверте собственный адрес, а потом радоваться неожиданному получению крупной суммы.
- В последние годы жизни здоровье Надежды Александровны сильно пошатнулось. Она страдала невритом левой руки, только уколы морфия позволяли снять боль и уснуть. Так же Надежда Тэффи была подвержена приступам стенокардии и боялась умереть во время одного из них.
- Тэффи мечтала написать рассказ или несколько произведений о второстепенных героях знаменитых книг. Особенно она хотела описать приключения Санчо Панса.
Надежда Александровна Тэффи имела широкий круг общения и много друзей, даже после того как покинула Родину. Она никогда не кичилась своим статусом знаменитой писательницы и имела среди друзей и приятелей, как знаменитых литераторов (Бунин, Куприн), так и начинающих журналистов и соседей. Она умела найти теплые слова для всех и имела привычку каждого гостя чем-то одаривать. Это могла быть безделушка, книга или деньги.
При всем при этом самым добрым человеком из всех кого она знала, сама Тэффи считала своего второго мужа Павла Андреевича Тикстона. Брак не был официально зарегистрирован. Тикстон был восхищен своей красивой и талантливой спутницей и с удовольствием оставался в тени обеспечивая ей счастливое безбедное существование. К сожалению, Павел Андреевич довольно рано умер, не выдержав потери состояния в результате экономического кризиса 19030-х годов. После его смерти Надежда Александровна замуж больше не вышла и даже делала попытки оставить литературу.
Вторую Мировую войну Тэффи встретила уже в пожилом возрасте, с подорванным здоровьем. Она вынуждена была очень тяжело жить в оккупированном Париже, но благодаря друзьям и родным справилась и с этим.
Вся жизнь этой талантливой женщины - 80 лет интриг, тайн и кокетства. До сих пор не известны многие моменты, касающиеся её личной жизни. Сама Тэффи постоянно «скармливала» поклонникам и журналистам разные версии. Подобно отретушированной фотографии, которые так любила Тэффи, ее официальная жизнь представляется гладкой и яркой, но стоит заглянуть за прекрасную обложку, всмотреться, можно увидеть много испытаний, горя и даже личных трагедий.
В литературном и окололитературном мире имя Тэффи - не пустой звук. Все, кто любит читать и знаком с произведениями русских писателей, знают и рассказы Тэффи - этой прекрасной писательницы с острым юмором и добрым сердцем. Какова ее биография, какую жизнь прожил этот талантливый человек?
Детство Тэффи
О том, что в семье Лохвицких, проживающих в Петербурге, произошло пополнение, родственники и друзья узнали в 1872 году - тогда же, собственно, и случилось сие счастливое событие. Однако вот с точной датой нынче выходит заминка - достоверно назвать ее невозможно. По разным данным, это может быть и апрель, и май. Как бы то ни было, но весной 1872 года у Александра и Варвары Лохвицких появилась малышка - девочку назвали Наденькой. Это был уже далеко не первый ребенок пары - после старшего сына Николая (в дальнейшем он станет ближайшим соратником Колчака) и средних дочерей Варвары и Марии (Маша позднее предпочтет, чтобы ее называли Миррой - под таким именем и прославится в качестве поэтессы).
О детстве Надюши известно не так много. Хотя кое-что почерпнуть все же можно - например, из ее же собственных рассказов, где в качестве главного персонажа выступает девочка - ну такая шебутная, вылитая Надя в детстве. Автобиографические черты, несомненно, присутствуют во многих произведениях писательницы. Постреленок - так называют таких детей, к которым можно было отнести и маленькую Наденьку.
Отец Нади был известным юристом, автором многих научных трудов, профессором издателем собственного журнала. Девичья фамилия матери была Гойер, она принадлежала к роду обрусевших французов и прекрасно разбиралась в литературе. В семье Лохвицких вообще все очень любили читать, и в том числе Надя отнюдь не была исключением. Любимым писателем девочки на протяжении долгих лет оставался Лев Толстой, и широко известен очень светлый рассказ Тэффи - воспоминание уже взрослой Надежды - о том, как она ездила в усадьбу к великому писателю.
Юные годы. Сестра
С сестрой Марией (известной позже как Мирра Лохвицкая, поэтесса) Наденька всегда была дружна. Между ними была разница в три года (Маша старше), однако это не мешало существовать хорошим отношениям двух сестер. Именно потому в юности обе девочки, любившие литературу, имевшие склонности к сочинительству и мечтавшие занять свое место на литературном Олимпе, договорились: конкуренции между ними быть не должно, это раз, а два - с этой целью начинать свой творческий путь нужно не одновременно, а по очереди. И первая очередь - Машина, так справедливее, ведь она старше. Забегая вперед, нужно сказать, что план сестер, в общем-то, удался, но не совсем так, как они себе придумали...
Замужество
По первоначальному замыслу сестренок, первой на пьедестал литературного почета должна была вступить Маша, погреться в лучах славы, а затем уступить место Наде, завершив карьеру. Однако они не предполагали, что стихи начинающей поэтессы Мирры Лохвицкой (Маша решила, что для творческого человека имя Мирра подходит больше) так отзовутся в сердцах читателей. Мария приобрела мгновенную и ошеломительную популярность. Первый сборник ее стихов разлетелся со скоростью света, а сама она в конце девятнадцатого столетия была, бесспорно, одним из самых читаемых авторов.
А что же Надя? При таком успехе сестры ни о каком завершении ею карьеры не могло идти и речи. Но если бы Надя попробовала "пробиться", весьма вероятно, что тень популярной старшей сестры закрыла бы ее. Надежда прекрасно это понимала, а потому заявлять о себе не спешила. Зато поспешила замуж: едва-едва окончив женскую гимназию, в 1890 году выскочила за поляка Владислава Бучинского, юриста по профессии. Он работал судьей, но женившись на Наде, оставил службу, и семья уехала в его имение под Могилевом (Белоруссия ныне). Наденьке исполнилось на тот момент всего восемнадцать лет.
Однако нельзя сказать, что семейная жизнь пары была удачной и счастливой. Чем был этот брак - любовью или расчетом, холодным решением устроить семейную жизнь в то время, пока сестра устраивает свою - литературную, для того, чтобы позже иметь возможность посвятить всю себя карьере?.. На этот вопрос нет ответа. Как бы то ни было, к тому моменту, когда в семье Надежды Лохвицкой уже было трое детей (дочери Валерия и Елена и сын Янек), брак ее с Владиславом трещал по швам. К началу нового тысячелетия супруги разошлись. В 1900 году двадцативосьмилетняя Надежда вновь появилась в Петербурге с твердым намерением обосноваться в литературных кругах.
Первые публикации
Первая вещь, опубликованная Надеждой еще под своей родной фамилией (она вернула ее назад после расставания с Владиславом), небольшие стихи, вызвала волну критических замечаний, с одной стороны, и осталась незамеченной читателями - с другой. Может быть, эти стихи отнесли на счет Мирры, публиковавшейся под той же самой фамилией, но в любом случае фурора они не произвели. Что же касается критики, то, например, будущий коллега Надежды по перу Валерий Брюсов крайне ругал их, считая, что в них слишком много мишуры, пустого, поддельного. Впрочем, стихотворения стали лишь первым опытом писательницы, прославилась она далеко не благодаря поэзии, а благодаря прозе: рассказы Тэффи принесли ей заслуженную славу.
Появление псевдонима
После первого опыта со стихотворениями Надя поняла: для одного Петербурга двух писательниц Лохвицких многовато. Нужно было другое имя. После усердных поисков оно было найдено: Тэффи. Но почему Тэффи? Откуда взялся псевдоним Надежды Лохвицкой?
На этот счет существует множество версий. Самая распространенная гласит, что Лохвицкая позаимствовала это имя у Киплинга (у него есть такой девчачий персонаж). Другие считают, что это - из Эдит Несбит, только немного модифицированно (у нее есть героиня по имени Эффи). Сама же Надежда Александровна Лохвицкая в собственном же рассказе "Псевдоним" рассказала следующую историю: ей хотелось найти псевдоним не мужской и не женский, что-то среднее. Пришло в голову позаимствовать имя какого-нибудь "дурака", потому что дураки всегда счастливые. Единственным знакомым дураком был прислужник родителей Степан, которого в доме звали Стэффи. Так и возникло имя, благодаря которому Надежде удалось закрепиться на литературном Олимпе. Насколько эта версия правдива, достоверно сказать нельзя: писательница, чьей стезей стали юмористические и сатирические рассказы, любила и пошутить, и позапутывать окружающих, так что истинный секрет своего псевдонима Тэффи унесла с собой в могилу.
Становление
Со стихами на время было покончено (но не навсегда - писательница вернулась к ним в 1910 году, издав сборник стихотворений, опять, впрочем, неудачный). Первые же сатирические опыты, подсказавшие Надежде, что она движется в правильном направлении и давшие впоследствии жизнь рассказам Тэффи, появились в 1904 году. Тогда Лохвицкая стала сотрудничать с газетой "Биржевые ведомости", в которой выпускала фельетоны, бичевавшие пороки разных представителей "верхушки власти". Именно тогда о Тэффи - эти фельетоны были подписаны уже псевдонимом - впервые заговорили. А через три года писательница опубликовала небольшую одноактную пьеску под заголовком "Женский вопрос" (некоторые считают, что псевдоним Надежды возник впервые именно с этой работой), которая позднее даже была поставлена в Малом театре Санкт-Петербурга.
Поклонники юморесок и рассказов Тэффи, несмотря на то что высмеивалась в них зачастую и власть, находились и среди этих самых властей. Сначала над ними хохотал Николай Второй, затем они приводили в восторг Ленина и Луначарского. В те годы Тэффи было можно много где почитать: она сотрудничала с разными представителями периодической печати. Печатались произведения Тэффи в журнале "Сатирикон", в газете "Биржевые ведомости" (о чем уже было упомянуто ранее), в журнале "Новый Сатирикон", в газете "Новая жизнь", которую выпускали большевики, и так далее. Но подлинная слава у Тэффи еще была впереди...
Проснулась знаменитой
Именно так говорят, когда происходит событие, в одночасье сделавшее человека "звездой", мегапопулярной и узнаваемой личностью. Подобное произошло и с Тэффи - после выхода в свет ее первого сборника юмористических рассказов с аналогичным названием. Второй сборник, вышедший вскорости после первого, не только повторил его успех, но и превзошел его. Тэффи, как когда-то ее старшая сестра, стала одним из самых любимых, читаемых и успешных авторов в стране.
До 1917 года у Надежды вышло еще девять книг - по одной, а то и по две в год (первый сборник рассказов появился в 1910 году одновременно с упомянутым уже ранее сборником стихотворений). Все приносили ей успех. Рассказы Тэффи по-прежнему были востребованы широкой публикой.
Эмиграция
Наступил 1917 год, год революции, год коренного перелома в жизнях людей. Многие литераторы, не принявшие столь кардинальных перемен, уехали из страны. А что же Тэффи? А Тэффи сначала была в восторге - а потом в ужасе. Последствия октября оставили в ее душе тяжкий след, что отразилось и на творчестве писательницы. Она пишет новые фельетоны, адресуя их Ленину сотоварищи, она не скрывает своей боли за родную страну. Все это она публикует, на свой страх и риск (она действительно рисковала - как свободой, так и жизнью), в журнале "Новый Сатирикон". Но осенью 1918 года его закрывают, и тогда Тэффи понимает: настала пора уезжать.
Сначала Надежда переехала в Киев, затем, через какое-то время, в Одессу, еще в несколько городов - и, наконец, добралась до Парижа. Там и осела. Она вообще не собиралась изначально покидать родину, а будучи вынужденной сделать это, не оставляла надежды на скорое возвращение. Не случилось - до конца жизни Тэффи так и прожила в Париже.
В эмиграции творчество Тэффи не угасло, напротив, расцвело с новой силой. Ее книги выходили с завидной регулярностью как в Париже, так и в Берлине, ее узнавали, о ней говорили. В общем, все бы хорошо - да только не дома... А "дома" о Тэффи забыли на много лет - вплоть до середины шестидесятых годов, когда публиковать произведения писательницы наконец вновь разрешили.
Экранизация произведений Теффи
Уже после смерти писательницы в Союзе было экранизировано несколько ее рассказов. Это произошло в 1967-1980 годах. Рассказы, по которым были сняты теленовеллы, называются "Маляр", "Счастливая любовь" и "Проворство рук".
Немного о любви
После своего первого не слишком удачного брака (если не считать рождения детей) личная жизнь Надежды Лохвицкой долгое время не налаживалась. Лишь уехав в Париж, она встретила там "своего" мужчину - Павла Тикстона, тоже эмигранта из России. С ним в счастливом, хоть и в гражданском, браке Тэффи прожила приблизительно десять лет - до самой его смерти.
Последние годы жизни
Под конец жизни, пережив и оккупацию во время Второй мировой войны, и голод, и нужду, и разлуку с детьми, Надежда Александровна немного растеряла свой юмористический взгляд на жизнь. Рассказы Тэффи, вышедшие в ее последней книге (в 1951 году в Нью-Йорке), пронизаны грустью, лиричностью и больше автобиографичны. Кроме того, финальные годы жизни писательница работала над своими воспоминаниями.
Тэффи не стало в 1952 году. Она похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже. Рядом с ней - могила ее коллеги и собрата по эмиграции Ивана Бунина. На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа можно прийти в любое время и почтить память и Тэффи, и многих других некогда известных талантливых личностей.
- Старшая сестра Надежды, Мария, упокоилась довольно молодой - в тридцать пять лет. У нее было больное сердце.
- Во время Первой мировой войны Тэффи трудилась сестрой милосердия.
- Тэффи всегда скрывала свой истинный возраст, убавляя себе с десяток лет. Кроме того, она тщательно следила за собой, дабы соответствовать заявленным годам.
- Всю жизнь она очень любила кошек.
- В быту была очень рассеянным человеком.
Такова жизнь и судьба Надежды Лохвицкой - Тэффи.